Она бросилась обратно на кухню.

Вив бросила взгляд на Чернокровь на стене, гирлянды уже превратились в пылающие руины из пепла. Затем она обеими руками сняла кофе-машину со стойки и неторопливо направилась обратно к открытой двери. Искры, падавшие сверху, осыпали ее плечи и волосы — маленькие молнии боли. Часть ее косы загорелась, но у нее не было свободной руки, чтобы ее потушить. Она мрачно продвигалась вперед, мышцы напрягались под неудобной нагрузкой. Она остановилась перед пылающей перекладиной и пожалела, что у нее не хватило присутствия духа отодвинуть ее вместе со скамейкой, чтобы расчистить путь. Но теперь было уже слишком поздно для этого. Слишком поздно для чего-либо еще.

Она сделала один огромный шаг над горящей перекладиной, держа машину перед собой. Огонь лизнул ее бедра, обжигая кожу, острая боль пронзила обе ноги, а затем она оказалась снаружи.

Шатаясь, Вив выбралась на улицу, осторожно поставила машину на мостовую и застонала. Ее спина пронзительно закричала от боли, которой она не испытывала уже несколько недель.

Когда она повернулась обратно к зданию, притолока над большими дверями рухнула, а сами двери сложились внутрь огромным сгустком зелени, приземлившись с гулким звуком взрыва. Створчатое окно разлетелось, наружу вылетели острые куски стекла. Все закрыли лица руками.

Ошеломленные, они стояли на улице, изнывая от жара, исходившего от здания. Крыша начала скрипеть и трескаться, потом она содрогнулась и рухнула, черепица посыпалась в комнату внизу, где засветилась ярко-красным в озерах зеленого пламени.

Стоя в нижнем белье рядом с опрокинутым сейфом и кофе-машиной, Тандри нашла руку Вив и крепко ее сжала. Она закашлялась, ее глаза наполнились слезами.

Вив с застывшим лицом заглянула в лавку. Большой стол начал заваливаться набок, наполовину погребенный под вишнево-яркими плитками, и осыпаться на то место, где лежал Скалверт-Камень.

Она в ответ сжала руку Тандри:

— По крайней мере, мы потеряли не все.

Тандри мрачно посмотрел на машину и сейф:

— Тебе не следовало так рисковать.

Проследив за ее взглядом, Вив полностью повернулась к Тандри и наклонилась, пока их лбы не встретились, плечи поникли под тяжестью потери, ужаса и изнеможения.

Тихим голосом, настолько тихим, что, она была уверена, Тандри не услышит его за ревом пламени, нарастающим шумом людей и звоном сторожевых колоколов, она пробормотала:

— Я не это имела в виду.

25

Вскоре после начала пожара появились Стражи с фонарями в руках и заревели на растущую толпу на улице. Вив лишь смутно ощущала их присутствие, пока один из них не приблизился, направленный к ней каким-то соседом. Она тупо отвечала на его вопросы и почти сразу же забывала свои ответы. Когда он исчез, она снова стала глядеть на обломки.

Воспламенители из Акерса — узнаваемые по их мантиям, булавкам и учено-раздраженному виду — смогли сдержать призрачное пламя и предотвратить его распространение на соседние строения, но они ничего не могли сделать, что изменило бы исход для самой лавки, поэтому они позволили ей сгореть.

Пламя бушевало почти до рассвета, и Вив с Тандри оставались на улице, наблюдая, как лавка превращается в пепел. Время от времени стены падали — сначала медленное разрушение, а затем внезапный порыв, когда бревна обрушились внутрь в закрученных штопором лентах искр.

Тандри прижалась к Вив. Они были совершенно сухими, как будто их обдувал пустынный ветер. Кожа на лице Вив была ободрана, ожоги на бедрах воспалились и пульсировали. В какой-то момент Лэйни, прихрамывая, подошла к ним, неся одеяла, чтобы прикрыться. Было слишком жарко, и Вив почти сразу же сбросила свое, хотя Тандри накинула свое на плечи и сжала спереди кулачком.

Постепенно Тандри в изнеможении прислонилась к руке Вив. Суккуб не предлагала им уходить, но в какой-то момент она пробормотала:

— Когда ты будешь готова, мы пойдем ко мне.

Вив не могла заставить себя принять это предложение.

Несмотря на жар на ее теле, холод бежал от черепа Вив к подошвам ног, как будто каждый день, проведенный ею в Туне, уходил, оставляя растущую пустоту, самое физическое проявление отчаяния, которое она когда-либо знала.

Было ли это тем, о чем говорила Тандри? Как она это назвала… Мистическая Обоюдность? Было ли это похоже на то, что чувствовала она? Или это была просто обычная, каждодневная безнадежность?

Она не знала. И полагала, что это не имеет значения.

Тандри попробовала еще раз, по-прежнему непрямо:

— Ты разве не устала? — Ее голос был хриплым. Хотя призрачное пламя почти не дымило, у них все еще горело в горле.

— Я не могу уйти, — сказала Вив. — Пока нет.

Ее взгляд был прикован к месту в самом сердце убывающего разрушения, где когда-то покоился Камень.

Она должна узнать, там ли он.

Когда забрезжил рассвет, зеленое пламя зашипело и погасло, как будто оно питалось ночью не меньше, чем земным топливом. Однако жар все еще был невыносимым — к почерневшим бревнам и обугленной и раскаленной черепице нельзя было даже приблизиться.

В конце концов, Тандри уговорила Вив посидеть на крыльце Лэйни, и они вместе наблюдали, как рассвет полностью расцветает. Теперь почерневшее дерево действительно дымилось более естественным образом, как будто до этого его пожирал мистический огонь. Черное, ядовитое облако сажи росло и спиралью поднималось к небу, где его разрывал на части и рассеивал ветер, дувший со стороны реки.

Лэйни стояла позади них, опираясь на метлу. Через некоторое время Вив спросила срывающимся голосом:

— Лэйни, у тебя нет ведерка или двух, которые ты могла бы одолжить?

Старуха принесла два ведерка, и Вив взяла по одному в каждую руку. Все еще босиком, в нижней рубашке и коротких полотняных штанах, она подошла к колодцу, наполнила оба ведерка и мрачно выплеснула воду на пепелище там, где когда-то были большие двери. Теперь вода плескалась и шипела, потому что не было зеленого пламени, которое могло бы сжечь ее прежде, чем она успела бы упасть.

Она отнесла ведра обратно к колодцу, снова наполнила их и снова выплеснула воду. И еще. И еще, медленно продвигаясь внутрь, к руинам, которые когда-то были большим столом.

Вив не считала походы к колодцу, и ее ноги оставляли кровавые отпечатки на булыжниках. Пепел облепил ее ноги до самых ноющих бедер.

Тандри ждала на крыльце и не пыталась ее отговаривать. Это было бы бессмысленно.

Жар все еще стоял невыносимый, и иногда Вив выливала на себя ведро воды, прежде чем вернуться. Вода всегда уходила вскоре после того, как она вновь пересекала забрызганный след, который прокладывала. После каждого ведра пепел ненадолго становился мутным, пока чернота быстро не высыхала и снова не растрескивалась.

Толпа на улице немного поредела, и оставшиеся перешептывающиеся зеваки держались подальше от Вив, пока она целенаправленно пробивалась все дальше и дальше внутрь.

Где-то во время этих бесконечных, оцепенелых походов Тандри ненадолго исчезла и вернулась с Нещем и маленькой повозкой, запряженной крепким пони. Они заручились помощью нескольких человек, находившихся поблизости, погрузили кофеварку и сейф в повозку, и Нещ снова на ней уехал.

Вив это не взволновало.

Наконец, она добралась до нужного места. От стола почти не осталось дерева, а то, что осталось, было рассыпчатым и прогоревшим насквозь, как лоскутное одеяло. Первое же ведро воды, попавшее на него, заставило его съежиться и рассыпаться, как соль.

Вив опустилась на колени и разгребла руины, ее пальцы жгли тлеющие под ними угли. Она встала и стала пинать золу окровавленными ногами, пока не обнажились каменные плиты под ней.

Она тяжело дышала, вдыхая дым и отрывисто кашляя, уставившись на плиты. Еще один поход с ведрами смыл часть скопившейся золы и охладил поверхность камня. Она взяла почерневший кусок металла, приподняла им край и бросила плиту на раскрошившиеся остатки стола, превратившиеся в серый шлейф.