Доминик сказал:

— Он также известен как Крадущий Сновидения. У того, кто заснет слишком близко от этого предмета, он крадет сны, и через некоторое время может свести с ума.

— Ну, ты не первый, кто называет меня немного сумасшедшим, — сказал Накор. — Кроме того, я перестал спать в одной комнате с этой штукой еще сто лет назад. Конечно, я не сразу понял, что из-за этого свитка у меня нет снов. — Он покачал головой. — Странные вещи творятся, когда не видишь ночью снов. У меня начались галлюцинации, и, честно говоря, меня это слегка раздражало.

— Что это такое? — спросила Миранда. — Все эти названия мне ничего не говорят.

— Это главная святыня из храма Бога Знания, — сказал Доминик. — Это текст, содержащий все знание, собранное храмом Потерянного Бога Знания. Водар-Хоспур был низшим богом, но он чрезвычайно важен для понимания всех вопросов, которые мы сейчас обсуждаем, — сказал Доминик. — То, что этот бродяга таскал с собой бог знает сколько лет, могло бы дать нашему ордену поразительное количество знаний.

— Возможно, — сказал Накор, — но тогда вы бы сидели и еще пару столетий смотрели на эту штуку, не понимая, как она действует. — Накор назидательно поднял палец. — Знание — сила. У всех у вас есть сила. У меня есть знание. Вместе мы обладаем способностью победить Неназываемого.

Стоило только Накору произнести эту фразу, в зале стало как будто темнее и холоднее.

— Неназываемому? — переспросила Миранда и поднесла руку к виску. — Я вроде бы что-то такое знаю, но… нет, не знаю.

Накор кивнул.

— Я не стану его называть. — Он многозначительно посмотрел на Доминика. — В легком безумии и обширных познаниях есть свои преимущества. — Накор обвел взглядом присутствующих и сказал:

— Вот мы и подошли к основной части нашего повествования. Неназываемый неназываем потому, что, даже если подумать о его имени, он тут же обратит на тебя внимание, и тогда ты проиграл, потому что никто из смертных не в силах противостоять его зову. — Накор усмехнулся. — Кроме меня.

— Разве это возможно? — спросил Доминик.

— Как я уже говорил, иногда полезно быть слегка сумасшедшим, — ответил Накор. — К тому же есть несколько фокусов, которые позволяют думать о чем-то и самому не знать, что ты думаешь именно об этом. Одним словом, быть не там, где он тебя ищет. Даже высший бог не может найти тебя там, где тебя нет.

— Я уже вообще ничего не понимаю, — пожаловалась Миранда.

— Не ты одна, — сказал Пуг.

Кэлис улыбнулся.

— А я, кажется, понимаю.

Накор обрадованно усмехнулся.

— Это потому, что ты молодой. — Он посмотрел на других. — Когда бушевала Война Хаоса, один из управляющих богов, этот Неназываемый, природу которого мы обозначили бы словом «зло», сделал попытку нарушить равновесие в мире. Именно он сбил Дракен-Корина с толку и толкнул валхеру на их гибельный путь. Чего они не понимали, так это того, что боги ничем им не угрожают. Могу представить, как трудно им было бы в это поверить, но богам было бы столь же приятно их поклонение, как и поклонение людей, гоблинов, эльфов и других разумных существ, которые живут здесь теперь.

Томас улыбнулся.

— Думаю, смело можно сказать, что ты прав. Для валхеру это было бы совершенно непостижимо.

— Так или иначе, — продолжал Накор, — когда валхеру бросили вызов богам, началась Война Хаоса. — Он посмотрел на Томаса. — Как долго она продолжалась?

— Ну… Я не знаю. — Он прикрыл глаза, вспоминая, но потом открыл их и сказал:

— Понятия не имею.

— Эти войны растянулись на века, — сказал Накор. — Боги, в нашем понимании, существуют лишь для Мидкемии, но тем не менее они отражают происходящее в миллионах миров.

— Я снова запуталась, — сказала Миранда. — Местные боги, и все же они дотягиваются до огромного количества миров?

Накор пояснил:

— Представьте себе, что мы сидим вокруг горы. Каждый из нас видит свой участок горы, но все это — одна и та же гора. Богиня, которую мы с вами называем Чистая Сунг, воплощает в себе определенные аспекты действительности, некую незапятнанную, безупречную, абсолютно совершенную сущность, но этот аспект действительности существует в очень многих местах помимо этого уголка вселенной. — Он посмотрел на Миранду. — Одним словом, если бы вы попытались уничтожить Чистую Сунг, вы бы не просто произвели опустошение на Мидкемии, но доставили массу неприятностей другим мирам.

— Все взаимосвязано, — сказал Кэлис и сплел пальцы. — Нельзя порвать одну нить, не причинив вреда остальным.

— Так вот, этот Неназываемый, — продолжал Накор, — и попытался это сделать, попытался нарушить гармонию мира. Он повлиял на Дракен-Корина и валхеру, которые сделали две вещи: создали Камень Жизни и восстали против богов. В результате много низших богов было убито, по крайней мере в той степени, в которой бога можно убить — это означает, что их еще долго не будет в этом месте, — а остальные боги… изменились. Килиана стала владычицей океанов, где когда-то правила Эортис. Это можно понять, потому что Килиана — богиня природы, но вообще-то это не ее работа. — Накор покачал головой. — Этот Неназываемый, знаете ли, он много чего натворил, и мы до сих пор расхлебываем последствия. — Он махнул куда-то в сторону Даркмура, на запад, и сказал:

— Оттуда на нас идет большой демон с огромной армией, и нужна ему вот эта штука. — Накор показал на Камень Жизни. — Он, возможно, даже не знает, зачем ему надо сюда или даже что Камень Жизни находится здесь. Когда он сюда попадет, он еще не будет знать, что ему с ним делать, но он сделает все, чтобы его получить. И когда он его получит…

— Он уничтожит жизнь в этом мире, — закончил Кэлис. — Мы это знаем. — Все посмотрели на него. — Природа Камня Жизни такова, что с ним связано все в этом мире. Если разрушить его, все живое умрет.

— Это ловушка, — сказал Накор. — Вот чего не понимал Дракен-Корин, когда думал, что он создал абсолютное оружие. Он Считал, что, если освободить энергию Камня Жизни, она ударит по богам или что-то в этом роде. — Он поглядел на Томаса. Тот кивнул. — Но это так не работает, — сказал Накор. — Погибнет мир, а не боги. Они-то как раз останутся. Низшие боги, конечно, ослабнут, потому что некому будет им поклоняться, но Управляющим Богам вообще ничего не сделается.

— У меня уже голова разболелась, — сказала Миранда. — Если для Управляющих Богов ничего не меняется, какая Неназываемому от этого выгода?

— Никакой, — ответил Накор. — В этом вся и ирония. Я думаю, он воображал

— если допустить, что я способен думать, как бог, — что всеобщее разрушение так или иначе сыграет ему на руку, во всяком случае, создаст другим Управляющим Богам неудобства.

— А разве нет? — спросил Пуг.

— Нет, — вставил Доминик. — Всякому богу отведена вполне определенная роль, и в пределах нее они могут действовать. Но они не способны выйти за рамки своей природы.

Миранда рассерженно встала.

— Тогда что происходит? Почему этот бог вышел за свои рамки?

— Потому что он безумен, — сказал Кэлис.

— Дни гнева Безумного Бога, — произнес Томас. — Это другое название для Войн Хаоса.

— А отчего он спятил? — спросил Шо Пи.

Все посмотрели на ученика, который молчал до того.

— Иногда ты не так глуп, как я думаю, мальчик, — сказал Накор. — Замечательный вопрос. — Он оглядел всех поочередно. — У кого-нибудь есть ответ?

Все промолчали, и Накор продолжал:

— Быть может, как раз такова его природа, хотя Неназываемый сам навлек на себя поражение. Он создал ситуацию, в результате которой его выбросили из этого мира и заточили в далеких пределах. Семеро богов некогда существовали в равновесии, и каждый жил согласно своей природе. Какова бы ни была причина, но равновесие было нарушено. Войны Хаоса привели к гибели двух из управляющих богов, когда им пришлось спасать то, что еще оставалось от этого мира. Уравнитель, Ишап, самый важный бог из этих семи, пропал. Богини добра, Арх-Индар, тоже не стало, а Неназываемого остальные четверо вынуждены были изгнать. Его противовес и тот, кто держал все в равновесии, умерли, и оставшимся четверым, Абрем-Севу, Ев-Дему, Граффу и Хельбинору, пришлось действовать самостоятельно. У них не было выбора. В итоге нам достался неуправляемый и неуравновешенный мир, которому не хватает единства. Вот почему в Мидкемии творится так много странного. Жить здесь не скучно, только чуть-чуть опасно.