«Я не знаю: это я плыву…» Я не знаю: это я плыву Или это кто-то Меня держит, словно щепку, на плаву; Может быть, я все же я выплыву, Ну а нет – то превращусь во что-то: В дерево зеленое, в траву – То есть так или иначе выживу, Выберусь из этого водоворота. «Творец, что мир мой сотворил…»
Творец, что мир мой сотворил, Не точен был и не сосредоточен; А, впрочем, я и заслужил Окраин мир, обочин, кособочин. Я жил как бы из-под полы И собственного голоса пугался; Повсюду привечал углы И оживленных площадей чурался. Но я, хоть и плохой стратег, Не собираюсь подводить итоги; Давно замыслил я побег Туда, где всем нам будет по дороге; Ну а маршрут заветный свой Доверю я лишь чуду-юду, Иначе говоря – кривой, Которая выводит отовсюду. «Здесь земля обрывается под ногами…» Здесь земля обрывается под ногами И простирается так далеко, что не хватает взгляда; Уходит в глубь не веков, не тысячелетий, А миллионов и миллионов лет. Впрочем, то, что перед нами, Не поддается описанию и счету; Ведь это все – слова, а слова бледнеют Перед этими неземными цветами. И только сердце, отрываясь, Легко парит над землею, Отзывается беззвучным эхом И со всем находит общий язык. «Ах, кто бы только смог помочь…» Ах, кто бы только смог помочь Избавиться от стресса и не маяться?! Ведь даже атмосфера день и ночь Все давит и никак не унимается. А если новости смотреть начнешь, Все эти тары-бары-с-растабарами – То не уснешь; а если и уснешь – То будут сниться ужасы с кошмарами. Так можно и до срока поседеть, Стать неврастеником и гипертоником; Уж лучше просто за столом сидеть, Потягивая джин с силлабо-тоником. «Они приходят очень часто по ночам…» Они приходят очень часто по ночам Откуда-то, где путь свой начинают; Откуда точно – я не знаю сам, А, впрочем, может, и они не знают; А ночью – потому что ночью все молчит, Все замирает, все открыто тайнам; И перекличка их отчетливей звучит На этом форуме необычайном; Они образовать стремятся тесный ряд, Быстрей, чем скорость тьмы, передвигаясь; И, замирая, наконец, они стоят, Доверчиво друг к другу прикасаясь; Они стоят, но продолжается их путь; Ну а моей задачи легче нету: Ночь пережить и их случайно не спугнуть, Открыв глаза и привыкая к свету. «Из-за мыса выплывает…» Из-за мыса выплывает Каждый раз подобно сну И за борт меня бросает В набежавшую волну; В черных чащах волки рыщут, По усам стекает мед; В чистом поле ветер свищет – Все кого-то не найдет; И уже не разобраться, Где течение, где я; Берега, конец абзаца, Шепот, трели соловья. «Это у большого города – огни…» Это у большого города – огни, А у маленького если – то они Так – всего лишь огонечки Или просто огоньки, Так – светящиеся точки, Маленькие светлячки; Я и сам уже – как светлячок Или, может, даже – светлячочек, Что нашел как будто свой шесток, Примостился где-то между точек. «Листья ежатся от ветра и уже…» Листья ежатся от ветра и уже Дни становятся короче и короче; Кажется, что на каком-то рубеже Дни исчезнут и останутся лишь ночи. А верней – лишь ночь: не посмотреть в окно; Темнота лишь, если быть еще вернее; И настолько уже станет все-равно, Что не может стать уже всего-равнее. Но в один прекрасный день, вернее, миг Ось земная на мгновенье повернется, Человечество продолжит свой дневник, К веткам ледяным тепло вернется; Снова оживет эклиптики овал, Жизнь польется из кувшина Водолея; Потому что ты глаза не закрывал, На стекло дышал, дыханья не жалея. «Не вторгаясь в судьбу одуванчика…» Не вторгаясь в судьбу одуванчика – Волоски его тоньше, чем сны: Перед нами они чуть колышутся, Но не нами они сочтены; А еще – не тревожа спокойствия Этих хрупких, как память, хребтов; Шаг за шагом, как будто по воздуху, И без страха совсем, и без слов; Разве только на неком наречии, Чьи почти не заметны следы, Что сухою травою становятся, Чье звучание тише воды; Обстоятельством места и времени, Здесь, сейчас; не тогда и не там; Разве только на маленьком зеркальце, Поднесенном к безмолвным губам. |
