Во-вторых, низкоуглеродное развитие и ликвидация избыточных производственных мощностей, вероятно, окажут значительное влияние на темпы экономического развития в развивающихся странах, а мероприятия по закрытию и перепрофилированию производства повысят уровень стресса, вызванного поиском работы, у населения, что в дальнейшем может спровоцировать определённые социально-экономические потрясения. По мере экономического роста общее энергопотребление развивающихся стран может относительно увеличиться, однако подобного рода увеличение весьма рационально, несмотря на то, что выбросы двуокиси углерода также будут расти. Низкоуглеродная экономика – это модель экономического развития, основанная на низком энергопотреблении, низком уровне загрязнения окружающей среды и низких объёмах выбросов углекислого газа. Технологические инновации являются ядром низкоуглеродной экономики, и по этой причине предприятия должны укреплять потенциал в области технологических инноваций, поддерживать независимые исследования и разработки, чтобы производимая продукция в большей степени соответствовала требованиям «низкоуглеродной эпохи».

В-третьих, традиционное низкоуглеродное развитие сталкивается с так называемыми «зелёными торговыми барьерами», под которыми понимается введение жёстких и обязательных технических стандартов для ограничения импорта продукции, не отвечающей стандартом энергопотребления и экологической безопасности, что объективно создаёт технические барьеры в сфере международной торговли. В преамбуле «Соглашения по техническим барьерам в торговле» ВТО говорится, что «ни одной стране не должно создаваться препятствий для принятия мер, необходимых для обеспечения качества её экспорта или защиты жизни и здоровья людей, животных или растений, охраны окружающей среды».

По этой причине меры, принимаемые развитыми странами относительно «зелёных торговых барьеров», являются неоспоримыми.

По мере глобального продвижения концепции низкоуглеродного развития, продукция, не соответствующая зелёной концепции производства на низкоуглеродных ресурсах, в обязательном порядке должна быть ликвидирована. «Зелёные торговые барьеры» устанавливаются на фоне значительных экономических и технологических контрастов между развитыми и развивающимися странами и наделены скрытыми и дискриминационными характеристиками. «Зелёные торговые барьеры» будут оказывать определённое воздействие на предприятия в развивающихся странах, главным образом, в области перерабатывающей промышленности, но в определённой степени будут также способствовать модернизации и преобразованию промышленности предприятиями, поощрять их инвестиции в научно-технические исследования и разработки, что фактически является неизбежной тенденцией, в соответствии с которой предприятия будут принимать участие в международной конкуренции.

В заключение отметим, что необходимо усилить интеграцию концепций низкоуглеродного развития с реструктуризацией промышленности, объединить первичный и вторичный секторы экономики, потребляющие большое количество энергии, и всесторонне содействовать низкоуглеродному развитию в глобальном масштабе. Таким образом, постепенно была выработана стратегия «Низкий углеродный след+», представляющая собой сочетание концепций низкоуглеродного развития и экономического роста, перепрофилирования производства и охраны окружающей среды в глобальном масштабе.

За десять с небольшим лет своего существования концепция низкоуглеродного развития постепенно была принята людьми, но механизмы её реализации не получили широкого распространения из-за сосуществования с концепциями экологически чистой продукции, энергосбережения, экологической безопасности, экологической среды и др. Стратегия «Низкий углеродный след+» была разработана с целью изучения и расширения нового содержания и «оживления» низкоуглеродной сферы. Кроме того, успешное применение концепции «Интернет+» даёт представление о стратегии «Низкий углеродный след+». Взаимодействие информационных технологий и традиционных отраслей повлекло за собой создание новой точки экономического роста и соединение низкоуглеродной политики с иными курсами, а низкоуглеродные технологии стали инструментом достижения определённых целей государственной политики.

Стратегия «Низкий углеродный след+» тесно взаимосвязана с концепцией «Интернет+». Концепция «Интернет+» была разработана в 2015 году, через десять лет после «рождения» китайской сетевой торговли в 1995 году. На тот момент область интернет-коммуникаций развивалась уже в течение двадцати лет. Концепция «Интернет+» была возведена в ранг национальной стратегии. Китай мгновенно стал мировым рынком электронной торговли с общим объёмом транзакций на сумму 18 трлн. юаней в области электронной коммерции. 5 марта 2015 года на сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) 12-го созыва премьер-министр Ли Кэцян предложил план действий по реализации стратегии «Интернет+». Так называемая стратегия «Интернет+» заключается в использовании интернет-платформы и информационно-коммуникационных технологий для объединения Интернета и различных отраслей промышленности, в том числе традиционных, с целью создания новой экологии в новых областях.

Премьер-министр КНР Ли Кэцян в своём отчёте о работе правительства чётко заявил, что целью стратегии «Интернет+» является «содействие интеграции мобильного Интернета, облачных вычислений, «больших данных» (big data) и Интернета вещей с современным производством, что обеспечит здоровое развитие электронной коммерции, индустриальных сетей и интернет-банкинга, а также поможет интернет-компаниям нарастить присутствие на международном рынке».

С точки зрения промышленного развития, «Интернет+» представляет собой не стоп-фактор существования традиционных отраслей промышленности, но способ их обновления и совершенствования. Приведём конкретные примеры.

Так, в области коммуникационных услуг, в соответствии с концепцией «Интернет + Связь», получили развитие и широкое распространение программы для мгновенного обмена сообщениями. На данный момент почти каждый пользователь применяет те или иные программы мгновенного обмена сообщениями и осуществляет процесс коммуникации путём голосовых, текстовых и даже видео-сообщений. Однако традиционные операторы телекоммуникационных услуг, столкнувшиеся с проблемами из-за появления программ для мгновенного обмена сообщениями, как, например, WeChat, оказались в достаточно сложной ситуации, поскольку доходы от предоставления традиционных услуг голосовой связи и SMS-сообщений резко упали. Тем не менее в настоящее время, с развитием и реализацией стратегии «Интернет+», доходы от предоставления услуг по передаче данных значительно превысили их снижение от услуг голосовой связи. Таким образом, очевидно, что появление и развитие Интернета не подорвало отрасль телекоммуникаций, а скорее способствует изменениям в этой отрасли и модернизациям со стороны операторов.

Что касается транспортного сектора, в прошлом, когда мобильный Интернет не был распространён, рынок транспортных перевозок и транспортных средств не получал полноценного развития, однако с популяризацией мобильного Интернета прежние методы регулирования транспортных коммуникаций претерпели сильные изменения. От зарубежных сервисов Uber и Lyft до китайских мобильных транспортных компаний, таких как Didi Chuxing и Kuaidi Dache, мобильный Интернет дал толчок к созданию ряда программ, позволяющих вызвать такси, прибегнуть к услугам райдшеринга (совместного использования частного автомобиля с помощью онлайн-сервисов поиска попутчиков) или специализированной аренды транспортных средств. Несмотря на то, что применение этих сервисов в различных частях мира по-прежнему вызывает споры, благодаря интеграции мобильного Интернета с традиционным транспортным сектором подобные программы улучшили способы передвижения, увеличили объём использования транспортных средств, способствовали развитию экономики совместного потребления, активное использование Интернета позволило повысить эффективность транспортных единиц, снизить выбросы углекислого газа и внести значительный вклад в охрану окружающей среды.