Вот меня всегда удивляет тот факт, что на планете Земля живут семь миллиардов человек, у всех есть глаза, уши, нос, рот, губы, лоб, брови – вроде одно и то же, а все мы такие разные. Но эти-то явно сестры были похожи – и рот, и нос, и глаза, и губы были одинаковыми, и все равно чем-то отличались друг от друга, более того, младшая, которой было лет шестнадцать, на мой взгляд, была красивее старшей и обещала с годами еще больше расцвести.

Одна девица, та, что помладше, была в светлых облегающих джинсах и асимметричной голубой блузке, старшая тоже в облегающих бриджах, но зеленого цвета и коричневой, с абстрактным белым рисунком блузке.

После того как девушки подошли к нам, сдали деньги экскурсоводу и представились, они были приняты в нашу компанию. Это действительно оказались сестры по фамилии Аксеновы, младшую звали Валерией, старшую – Евгенией.

– Ну что?! – играя глазами и потирая руки, проговорил Константин Коронель, все еще не выходя из образа театрального шута. – Начнем нашу экскурсию?

Все одобрительно загудели, пора, мол, уже давно, и Коронель объявил:

– Сейчас мы пройдем с вами на параллельную набережной улицу, сядем на такой ма‐аленький детский парово‐озик и на нем поедем, ту‐ту, в горы! – Он показал, каких именно размеров транспортное средство, и указал, на какую именно гору мы поднимемся, говоря с нами так, будто мы дети или дебилы. – Потом мы с вами прогуляемся по склону горы, дойдем до пещеры и осмотрим ее. Затем вернемся в селение, где нас будет ждать микроавтобус, который я заказал специально для вас, и проедем в соседний городок на праздник фейерверков, где я вам, если хотите, разрешу запустить фейерверки. А чтобы заинтересовать вас, могу показать кое‐что из пиротехнической продукции моей маленькой фирмы. Кое‐какие образцы у меня здесь с собой. – Коронель подпрыгнул, демонстрируя рюкзачок за плечами, в котором у него, очевидно, и было кое‐что из образцов продукции. – Ну что, пойдем? – обвел он нас радостным взглядом.

– Пошли, – нестройно отозвался хор туристов нашей нелегальной группы, и мы двинулись в сторону моря.

Наш только что организовавшийся небольшой коллектив вернулся к «Индиана Парку» и приобрел билеты на экскурсионный паровозик в расположенное на горе село Сусанна Круз. Несколько минут спустя подошел паровозик, похожий на те, что разъезжают летом в московских парках, катая детишек, только этот был чуть больше и мощнее, потому что тащил за собой три вагончика с взрослыми людьми. Наша компания с еще несколькими пассажирами, купившими билеты, расселась в первом вагоне. Впереди сел Коронель, за ним на второе сиденье – доходяга Михаил Березин с пегой Марией Тропининой, на третьем разместился я с младшей Аксеновой, Валерией. Оказались мы вместе не потому, что я к ней подсел или она ко мне, просто выбора у нас иного не было: я собрался сесть с Сашей Смольниковой, но место рядом с нею позади нас занял пузатый Николай Сильвестров, а Валерия наверняка хотела бы устроиться на одном сиденье со своей сестрой, да к ней пристроился Егор Тепляков.

В таком порядке наша компания и двинулась в паровозике, ведомом крепким, средних лет испанцем в белой рубашке и темных брюках. Мы проехали по променаду мимо отелей, затем свернули направо и потащились в гору. Я решил развлечь себя разговорами с Валерией. Немногим ранее я услышал, как девушка перекинулась несколькими фразами на местном языке с Коронелем, и мне было любопытно, откуда она знает испанский язык.

– Ты в школе изучаешь испанский язык? – спросил я, обращаясь к темноволосой соседке.

Вяло пережевывая жвачку идеально ровными зубками, она хмыкнула:

– Ага, причем на всех уроках. Только не испанский язык, а каталанский, они отличаются друг от друга, как русский от украинского.

– То есть? – не понял я.

– Я учусь в каталонской школе, – пояснила Валерия, глядя на ставшую вдруг резко подниматься вверх улицу.

– Ты хочешь сказать, что учишься в России в школе, где все уроки проходят на каталанском языке? – уточнил я.

Девушка покачала головой и лениво ответила:

– Да нет же, я учусь здесь, в Каталонии… в Террасе. Это по другую сторону от Барселоны.

– С родителями живешь? – не отставал я.

– Да, с папой, мамой и сестрой, – ответила Валерия.

– Но вы же русские!

Девушка стала медленно поворачивать голову то в одну сторону, то в другую – начались дома, довольно‐таки нарядные, невысокие, с заборами то из живой изгороди, то из природного камня, то из кованых чугунных решеток, было чем полюбоваться.

– Русские мы, – подтвердила Валерия неспешным тоном. Она вообще была какая‐то заторможенная, а может быть, просто томная, как многие красавицы. – Из Волгограда. Восемь лет назад родители решили переехать в Испанию, в провинцию Каталония, вот теперь с сестрой здесь и живем. Я учусь в школе, а сестра – в университете, в туристическом бизнесе хочет работать.

Я только сейчас обратил внимание, что девушка разговаривает с каким‐то странным акцентом и иной раз даже подбирает слова, очевидно, русский язык для нее стал уже не родным.

– И как? Нравится жизнь здесь?

Девица пожала плечами.

– Ну‐у… я иной и не представляю. Маленькая была, когда сюда переехали… Родители говорят, лучше, чем в Волгограде‐то. Здесь у нас отличная квартира… бизнес свой.

– А здесь как оказалась? – продолжал я надоедать девушке вопросами.

Она вздохнула, очевидно, я действительно ее утомил, но все же ответила:

– Решили с сестрой отдохнуть, забронировали в отеле «Индиана Парк» номер и приехали на побережье Коста Брава… на некоторое время или нет… правильно по‐русски, на несколько дней. А сегодня собрались вот пещеру осмотреть. Слышали, там интересно. Так‐то туда не попадешь, Аделита временно закрыта для посещения туристами.

Я не стал больше приставать с вопросами к девушке, мое любопытство относительно ее жизни в Испании было удовлетворено. Да и паровозик, добравшись до небольшой площадки, остановился. Мы выбрались из вагончиков и столпились на смотровой площадке, огороженной перилами из природного камня. Отсюда открывался превосходный вид – по всей горе были разбросаны дома, будто разноцветные кубики, вдалеке виднелись отели, за ними – море, необычайного темно‐синего цвета на всю ширь, насколько хватало глаз. По нему плыли пароходы, пароходики, лодки, серфингисты, парусники.

Коронель перекинулся несколькими словами с машинистом паровозика, очевидно, объясняя ему, что дальше мы пойдем сами, затем, обращаясь уже к нам, сказал:

– Все, господа, пойдемте со мной!

Наша группа отделилась от остальных экскурсантов и гуськом двинулась по дороге за Константином. Мы прошли по селению, покинули его и стали подниматься по склону горы. Сначала путь лежал по каменистой почве, а потом началась лесная полоса. Там, где была возможность, шли гурьбой или по двое, где нет, вытягивались в цепочку, в авангарде которой шествовал Коронель, а в арьергарде плелся я, помогая Марии Тропининой преодолевать наиболее сложные участки.

Константин изредка останавливался и рассказывал нам об Испании в целом и о Каталонии в частности. Давал кое‐какие общие исторические сведения, говорил о климате, исторических датах, жизни испанцев и каталонцев. Особо превозносил первооткрывателя Америки величайшего мореплавателя Христофора Колумба. И неудивительно, именно из Испании Христофор Колумб отправился в свое знаменитое путешествие. Говорил, надо сказать, очень складно, увлекательно, красочно, будто артист на сцене театра, но иной раз напыщенно, явно переигрывая, что частенько раздражало.

Остановившись в очередной раз на природной смотровой площадке, Коронель перешел к растительности, характерной для Средиземноморья.

– Здесь произрастают пушистые зонтичные сосны, – воодушевленно вещал он, стоя на валуне и обводя руками обступающие нас деревья, – кипарисы, вечнозеленый можжевельник и туя. Посмотрите, как хороши платаны, которые после весенней обрезки «под ноль» умудряются к лету обрасти широкой зеленой кроной, дающей спасительную тень. Кстати, из коры здешних пробковых дубов издавна получали отличную пробку для знаменитых испанских вин.