– Это прощальный подарок, они уезжают. – переодевшись в сухой теплый свитер и садясь за стол с грустью произнесла Анна.
– Как печально звучит. Надолго? – Удивилась мама. – Хм, действительно, несколько дней назад я встретила маму Тамары на рынке, она была очень озадачена и суетлива. Всё смотрела в какой-то список. Меня ещё удивило, что она взяла очень много порошка от укачивания. – мама сделала глоток горячего напитка. В доме было тепло и уютно, пахло соломой и сухими цветами. По крыше барабанил дождь, раздался трескучий раскат грома. От чая в чашках поднимался пар с тонким лавандовым ароматом. Некоторое время они молча наслаждались чаепитием и поглядывали на спящую в корзине Лилу. Как органично она смотрелась в плетёной корзине на подушке из зелёной ароматной травы.
– Ты знаешь, почему они уезжают? – мама подошла к корзинке, присела на корточки и внимательно посмотрела на Лилу. Она протянула руку и аккуратно одним пальцем погладила гладкий, прохладный панцирь животного. – Мне очень жаль, милая… Это больно, расставаться с близким другом. Но настоящей дружбе расстояние – не помеха. Вы же можете писать друг-другу письма, ведь так?
– Письма! Точно! Я завтра же побегу к Тамаре и спрошу на какой адрес ей писать. – и Анна с удовольствием допила ароматный чай в уже приподнятом настроении.
На следующий день девочка быстро позавтракав побежала к дому подруги, чтобы узнать её новый адрес. Она добежала до знакомой улицы через старый заброшенный парк аккуратно перепрыгивая огромные лужи, образовавшиеся за ночь. Перебежала маленькую кирпичную арку между домами. Арка заросла колючими кустами шиповника с большим душистыми цветами, его колючие ветки так и норовили зацепиться хоть за самый краешек одежды бегущей мимо девочки. Анна задела шиповник рукой и с его душистых цветов и вьющихся ветвей, градом посыпались капли ночного дождя. Анна так спешила, что не обращала внимания на усталость и вымокшие края одежды. Вот уже впереди знакомый дом. Девочка добежала и уверенно постучала в деревянную крепкую дверь. Через некоторое время дверь открыл пожилой мужчина, это был сосед. Он удивлённо посмотрел на запыхавшуюся девочку, потом словно о чём-то вспомнив округлил рот, улыбнулся и сказал:
– Да-да, сейчас-сейчас, у меня для тебя кое-что есть. – и исчез в глубине дома.
«Кое-что есть? – Задумалась Анна, – Что у него может быть для меня…?» И она крикнула в темноту дома:
– Не могли бы Вы позвать Тамару!?
Но в ответ услышала приближающиеся шаги пожилого человека. Из комнаты на уличный дневной свет снова вышел старичок. В старой, сухой руке он держал бумажный пакет, сверху которого была приколота записка «Для Анны». Девочка взяла из рук старика свёрток и прижав его к себе подняла глаза на мужчину.
– Это тебе. Просили передать. Сами они уже уехали, утром ещё. – снова сказал старичок, указывая на свёрток.
Анна поблагодарила мужчину и отойдя от дома развернула свёрток. Бегло прочитав его, она положила его в сумку. «Так, – Подумала Анна, – они выехали из дома четыре часа назад, корабль стоит в порту десять часов. Я ещё успеваю попрощаться с подругой». – И Анна быстрыми шагами направилась в сторону порта. Пройдя две улицы, девочка услышала рядом с собою шуршание велосипедных колес по мокрой дорожке.
– Добрый день, Анна! Куда ты так торопишься, с утра пораньше? – потревожил её мысли голос мальчика.
Облокачиваясь на велосипед, остановился рядом с ней парнишка, звали его Мирон. Его светло русые немного кучерявые волосы были взлохмачены ветром, а на загорелых худых щеках виднелись маленькие ямочки, когда он широко улыбался. Мирон был немного старше Анны, ему было около четырнадцати лет. Как правило он был молчалив и заговаривал с кем бы то ни было первым, очень редко. Но сейчас его встревожила ранняя спешка Анны, голубые кеды из парусины на её ногах были сырые от луж и мокрой травы. Подол нежно-голубого платья влажный. Мирон понимал, что Анна куда-то торопится. он всегда был чем-то увлечён и не тратил время на глупости. Кто не был с ним знаком, мог подумать, что он высокомерный мальчик. Но на самом деле он был чутким и внимательным. Мирон не имел родной семьи, он был приёмным. Его забрали из детского дома, когда ему было три года, он плохо помнил своих настоящих родителей и всё же образ матери и любящего отца был перед его глазами. Он не знал почему его родителей больше нет с ним, никто ему никогда не говорил об этом, а он и не хотел спрашивать. Ему очень хотелось верить в то что он просто потерялся, и родители до сих пор где-нибудь ищут его. При этом он сохранил любовь в сердце по отношению к людям, и был очень благодарен своим приёмным родителям за их заботу. Приемный отец никогда не называл его по имени или «сынок», но всегда ласково обращался к нему «дружочек». Как-то он сказал ему, что как бы он ни старался, он не сможет заменить родного отца и претендовать на эту роль не будет. Приёмные родители были людьми очень обеспеченными, в свою очередь они старались дать ему многое. Они вкладывали в его образование, обучали его игре в шахматы и на пианино. Мирон владел несколькими иностранными языками и даже учился правильно писать китайские иероглифы.
– Так, куда ты торопишься? – снова спросил Мирон, не дождавшись ответа.
– Мне нужно в порт. Моя подруга, уплывает сегодня и я не знаю, когда смогу снова с ней увидится. – ответила Анна. – Извини, мне некогда разговаривать. – и Анна ускорила шаг, она давно обращала внимание на Мирона, ей нравился его ум. Он отличался от обычных мальчишек, проводивших время во дворе на деревьях и без толку гоняющих на велосипедах. Ей казалось, что в отличие от них, у Мирона была цель. Она бы ни за что не подошла бы к нему сама, он казался ей очень серьёзным и вечно чем-то занятым.
Мирон догнал её на велосипеде и поравнявшись с ней, сказал:
– Я могу довезти тебя на багажнике, если не боишься? – предложил он, – Мне тоже нужно в порт.
–Хм. Боюсь, чего? – хмыкнула Анна и не раздумывая запрыгнула на багажник велосипеда, ухватив Мирона за рубашку.
Прощание
Мирон ловко и быстро крутил педали и ребята быстро добрались до порта. Чем ближе они подъезжали, тем сильнее в воздухе проявлялся запах рыбы и водорослей, тем шумнее становился город. Сигналили автомобили, гудели пароходы, отовсюду раздавался шум разгружающихся грузов и повсюду с пронзительным писком летали чайки. Мирон остановил велосипед.
– Ну, где корабль, на котором уплывает твоя подруга?
Анна задумалась, окинула взглядом порт. Ей показалось что в порту стоит кораблей семь, не меньше. Она на секунду растерялась, но тут она вспомнила слова Тамары: «Мы отплываем, от Старой пристани на пароходе «Меркурий».
– Меркурий! – выкрикнула она, – Название корабля – «Меркурий». – и девочка побежала по направлению к широкоплечему мужчине, толкающему огромную тележку, набитую багажом пассажиров какого-то корабля.
– Простите! Вы не знаете… – хотела она продолжить фразу, но грузчик остановился, помотал головой и на совершенно не понятном Анне языке начал отвечать ей. Видимо он сам был не местный и не понимал о чём его спрашивают. Анна растерялась, как вдруг вмешался Мирон. Он подошёл к грузчику и совершенно спокойно спросил его на не известном для Анны языке. Девочка подняла на друга удивлённый взгляд и с интересом наблюдала как уверенно Мирон разговаривает с грузчиком. Загорелый, широкоплечий мужчина, с удовольствием ответил ребятам активно размахивая руками и указывая на что-то вдали.
– Ну, всё понятно. – спокойно ответил Мирон, – Ты еще успеваешь увидится со своей подругой. – И он указал ей на корабль с тёмно-зелеными бортами к которому медленно подтягивалась толпа людей. На носу корабля, еле заметно, было написано «Меркурий», краска местами стёрлась и буквы плохо читались особенно издали.
Анна с Мироном подошли к кораблю и упёрлись в толпу людей. Высокие и низкие, толстые и худые, все они были в суете, о чём-то активно разговаривали между собою, вертели в руках билеты. Одни держали за руку детей, кто-то держал на руках маленькую собачку. Некоторые просто стояли и ждали, когда начнётся посадка на корабль. От кого-то приятно пахло парфюмом, от кого-то резко пахло табаком, всё это перемешивалось с запахом водорослей, Анна чувствовала, что у неё вот-вот закружится голова от всей этой суеты и ароматов.
