– Не убьёшь, – негромко проговорила принцесса, отходя подальше и садясь на ствол поваленного дерева. – У тебя уже дважды был такой шанс, но ты этого не сделал.

– Ох, спасибо, что напомнили, – зло усмехнулся Эдиан. – Теперь я просто обязан пустить ему кровь.

Стратус ждал, держа в руке кинжал.

Девушка вздрогнула, когда Эдиан шагнул вперёд, целясь принцу в грудь, но тот не уклонился – наоборот, сократил дистанцию, поднырнул ему под руку и нанёс лёгкий укол в подмышечную впадину, обозначая ранение. Ей показалось, рана настоящая и сейчас на землю хлынет кровь. Нет, Стратус едва коснулся лучника, а затем быстро скользнул с разворота ему за спину. Эдиан попытался вновь достать его широким замахом, но принц легко ушёл с линии атаки, слегка наклонился и обозначил ещё два быстрых укола – в руку и в шею. Виоланта ясно поняла, что с ней Стратус просто играл. На самом деле он был намного быстрее, сильнее и опаснее.

С Эдианом, равным ему в росте и силе, он играть не собирался.

Южанин тем временем начал злиться. Он резко обрушил меч сверху. Принц, уклоняясь, шагнул назад, затем ушёл в сторону атакующей руки и одновременно обозначил ответный режущий удар в районе живота, после чего вновь развернулся и встал в исходную позицию. Каждая попытка Эдиана дотянуться до него клинком оканчивалась одинаково: Стратус, двигаясь гораздо быстрее, но без суеты, чётко, лаконично, соразмерно каждому удару, легко читал все движения лучника и обозначал на его теле ранение за ранением. Эдиан за ним просто не успевал. Он изо всех сил старался попасть, но его удары проваливались в пустоту.

Понимая, что запаздывает, южанин допускал слишком широкие размашистые движения, усиливающие инерцию тела и клинка, которые не приближали его к цели, а лишь нарушали равновесие и сильнее выматывали. Принц легко уклонялся от них, подныривал или просто уходил на противоходе под атакующую руку. Он уже несколько раз имел возможность убить его, Эдиан понимал это и злился всё сильнее, теряя контроль.

«Этот сукин сын развлекается со мной, как с мальчишкой! – в отчаянии подумал лучник, в очередной раз промахиваясь. – А принцесса… едрить-колотить! Она же разбирается! Она видит, что даф просто издевается надо мной», – вертелась противная мысль, и лишь она одна давала силы бить снова и снова.

Виоланта сморгнула прозрачную кисею, слегка тряхнула головой. Мир шёл разломами, Дар начал просыпаться; с трудом она остановила поднимающуюся Силу, но всё же успела увидеть волны ярости, которые разбивались о стену хладнокровия. Этот бой был действительно похож на настоящий. Никаких знакомых связок: лишь бесконечные рваные движения двух противников. Стратус не парировал ни один из ударов. Девушка понимала, что кинжалом против меча это сделать невозможно. Он не сражался, а убивал – спокойно, коротко, безразлично.

Эдиан устал и начал совершать ошибки. О технике он уже напрочь забыл и сейчас просто пытался дотянуться лезвием до принца, но вместо этого всё время получал лёгкие уколы то с одной, то с другой стороны. Дыхание давно сбилось, на лбу выступили капли пота.

Злость кипела. В этот замах он вложил всю свою силу. Стратус развернулся широким пируэтом, уходя ему за спину, ударом ноги подбил колено. Левой ладонью он перехватил клинок, вывернул Эдиану руку и навершием меча огрел его по лбу.

Земля жёстко и неприветливо толкнулась в спину, оружие вылетело из руки и упало на истоптанную вдоль и поперёк траву.

– Спасибо за бой, – произнёс принц, глядя сверху вниз. Если бы он усмехнулся, Эдиан непременно бросился бы на него снова. Но он был серьёзным. – Ты отлично сражался. Однако в следующий раз моим напарником будет принцесса.

Подлетевший с земли меч одним движением вошёл в ножны.

Эдиан сел, потёр лоб, вытряхнул из волос пыль и листву. «В следующий раз я пущу тебе стрелу промеж глаз!» – хотел выкрикнуть он, клокоча от бессильной злобы, но прохладные руки Виоланты скользнули по его груди, обхватили плечи и заключили в объятья. Когда девушка успела присесть рядом, мужчина не понял: мягкие губы прильнули к уху, обожгли дыханием.

– Спасибо, – прошептала она. – Я знаю, что ты поддался, потому что он ранен.

И злость растаяла утренним туманом над водой. «А ведь она права, – улыбнулась из глубины приятная, ласковая мысль. – Так и было, я специально поддался, проявил благородство к раненому дафу!». Мужчина усмехнулся, легко поверив в короткое, точечное Внушение, и, довольный собой, приобнял принцессу за талию.

– А ещё говорят, что девушки достаются победителям, – сказал он нарочно громко и глянул на Стратуса с превосходством.

Тот смерил его ледяным взглядом и лишь презрительно хмыкнул.

– Ладно, надо идти. Собирайтесь, – приказал принц, одеваясь.

Виоланта ласково отстранилась, встала, накинула плащ. Встал и Эдиан. Сердце в его груди ходило ходуном – но не от схватки: прикосновения принцессы и её горячее дыхание всё ещё жгли тело, словно раны.

Ронвус Адарий, генерал-командор третьей ударной армии Дафиаркама, окинул войска внимательным взглядом. Не тем составом он пришёл в этот проклятый город: четыре декады тому назад на берег, изрезанный фьордами, высадились многочисленные силы империи и уверенно двинулись на Форниэл, чтобы занять стратегическую позицию на восточном побережье Нэскайларда. Сорок тысяч обученных солдат, покинувших печально известный Рахтаэль практически без потерь, смели несколько прибрежных деревень и подошли к стенам города, готовые к штурму. Но Форниэл оказался пустым.

Радость быстро сменилась беспокойством, беспокойство – тревогой, а тревога – паникой. Первые жертвы хитрых южан, отравивших воду и остатки продовольствия – того, что не успели вывезти из города – появились через несколько дней. Генерал-командор понял их задумку слишком поздно: к тому времени зараза уже разлетелась по лагерю, унесла на своих смертоносных крыльях сотни жизней. Жара быстро усугубила положение.

Трупы сперва хоронили – Ронвус старался не глядеть в ту часть поля, изрытую вдоль и поперёк, но взгляд сам собой возвращался на мёртвую пустошь. Когда он отдал приказ сжигать тела, заболел уже практически весь строевой состав. К счастью, обмелевшие болота открыли выход к небольшой речушке с горьковатой, но, во всяком случае – неядовитой водой. Постепенно поставки свежей воды в город наладились, люди пошли на поправку. Увы, во время пика эпидемии многие из полевых медиков тоже погибли, кто был в состоянии – работали на пределе сил, валясь от усталости и недосыпа, понемногу возвращая армии прежнюю боеспособность. Теперь при нападении врага она уже могла дать отпор. Но южане, хвала Высшему, не нападали.

– Разрешите доложить!

Генерал-командор перевёл взгляд на подъехавшего адъютанта, бледное после болезни лицо которого отсвечивало синевой.

– Слушаю.

– Армия построена и готова выдвигаться. Бригад-командоры ждут вашего приказа.

Ронвус кивнул, взглянул в безоблачное утреннее небо. Нэскайлардские ночи, тёмные, непроглядные, наполненные лишь светом звёзд, порядком надоели ему. Глаз привычно искал отсветы Печати Высшего и не находил. Говорят, здесь, на юге, крест Печати появлялся лишь зимой, и то нечасто, и занимал не весь небоскат, а лишь узкую полоску у самого горизонта. Одно слово: проклятая земля. Высший навсегда покинул её, а может, никогда и не проливал в эти недра свой нектар благодати.

Небо светлело, на востоке рождался новый день. Пора. Переход необходимо начинать по прохладе, иначе бойцы, утомлённые солнцем и недавно перенесённой болезнью, быстро устанут на жаре.

– Выдвигаемся, – проговорил он, забираясь в седло и бросая последний взгляд на проклятый город. – Поджигайте.

Четыре пехотные доукомплектованные бригады вместо шести – двадцать две тысячи человек. Одна бригада плюс четыре лирны артиллерии вместо полновесных двух бригад – семь тысяч солдат. Шесть инженерных квинт вместо целой лирны – триста человек. Итого – почти тридцать тысяч бойцов, едва оправившихся после эпидемии. Форниэл без единого полёта стрелы, без единого удара меча проредил армию Ронвуса Адария почти на треть.