Случались дни, когда до зарплаты оставалась неделя или более, а лейтенантский кошелек уже был пуст. В ожидании зарплаты приходилось поститься, перебиваясь легкими элементарными продуктами – хлебом, крупами и т.д. В один из таких напряженных периодов затягивания поясов Славик слонялся по улице, как вдруг его внимание привлекло следующее. У солдата, несшего на плече объемистую коробку, выпала сзади и покатилась по дорожке крупная жестяная баночка. Стоял яркий, погожий день, и солнечные зайчики, словно поддразнивая мальчугана, прыгали ему в глаза. Славик, разумеется, тут же сорвался с места и побежал за банкой. Солдат даже не обернулся, видимо, потери он не ощутил. Мальчик же, спрятав находку за пазуху, счастливый и довольный помчался домой. И, судя по хмурым выражениям лиц родителей, подоспел он вовремя. Был обед, и Лена накладывала в тарелку Игорю вареный картофель без подливки.

– А что, – с грустью в голосе поинтересовался Игорь, заранее зная ответ, – больше ничего нет?

– Как видишь.

– Ну хоть бы лук поджарила.

– Там всего пару головок осталось на суп.

– Неужели так быстро все поели?

– Нет, кое-что запрятала, – съехидничала Лена и добавила отрешенно, – просто не знаю, как дотянуть до получки. Все запасы, как ветром сдуло.

– А вот и не все! – Славик подошел к столу и вытащил из-за пазухи банку.

Родители переглянулись многозначительно, а затем последовал естественный в такой ситуации вопрос:

– Где взял?

– Нашел, – ничуть не смутившись, выпалил ребенок, – шел по дороге и нашел. – Давайте откроем.

Вздутости на банке не было, что вполне позволяло воспользоваться разумным советом сынишки.

– Видимо, кто-то из складских обронил, – высказал версию Драйзеров-старший, не последовавший примеру старшего Федора, шукшинского героя из кинофильма "Два Федора", снятого в те годы, а охотно принявшийся открывать консервы. Ими оказалась рыба в томатном соусе, что было весьма кстати к горячей вареной картошке.

– Молодец, сынок, – похвалил раздобревший отец, Лена тоже улыбалась, – ты спас нас от голода… Послушай, Ленок, а почему бы нам…

Так, на сытый желудок, не без участия, как вы понимаете, Славика, в голову Игоря пришла великолепная и в то же время простая, как все гениальное в мире, мысль насчет вскапывания около дома собственных грядок и выращивания на них овощей. Надо сказать, что по тем временам, когда все стремительно обобществлялось и личная (не говоря уже о частной) собственность, в том числе и подворье, не очень-то приветствовались, эта мысль в устах государственного служащего, тем более военного, прозвучала довольно смело. И даже таила в себе некий риск обречь ее инициатора-реализатора на определенные неприятности. К примеру, прослыть эдаким жлобом, мещанином в глазах окружающих, и это могла быть лишь самая безобидная среди них. Зато, если следовать законам природы, мысль пришла в голову очень даже вовремя: на дворе стояла весна.

Сказано-сделано: разбили, вскопали, засеяли (необходимые семена срочно выслали родственники с Украины). А сообразительные окружающие, те же молодые и нуждающиеся офицерские семьи, не только не осудили, но и последовали этому примеру; кому, правда, было не лень. И не прогадали: уже ближе к осени собирали первый урожай. Природа их спасала. И вообще, господа, я вам так скажу: чем больше живешь на земле, приобретая какой-никакой житейский опыт, тем все уверенней и безошибочно убеждаешься в том, что все хрупко и ненадежно в нашем мире, и только один наш надежный спаситель и защитник – Природа. Она тоже, увы, под натиском варваров-хозяев в человечьем обличье медленно погибает, стонет; но пока она живет, дышит – всегда, несмотря ни на что, придет к нам на помощь.

В другой раз Славик сплотил вокруг себя разругавшихся из-за какой-то мелочи родителей довольно своеобразным способом. Впрочем, он и сам не мог даже предположить, к чему приведет его очередная шалость.

Игорь был на службе, а Лена собиралась бежать в деревню за молоком: была договоренность с одной хозяйкой, которая держала корову и согласилась по божеской цене отпускать Драйзеровым три раза в неделю по три литра. Путь ей предстоял долгий, и она стала объяснять маленькому Славе, еще не разбиравшемуся в часах, какая стрелка будильника и к какой цифре должна подойти, прежде чем мама возвратится домой. Поставив будильник на видное для него место и строго-настрого наказав не баловаться, а изучать букварь и смирно дожидаться родителей, Лена отправилась в дорогу, заперев за собой дверь на ключ.

Славик, как послушный мальчик, открыл букварь на том месте, где на фоне реющего красного знамени был изображен большой портрет лысого, розовещекого, круглолицого дедушки, который тепло, добродушно смотрел на него, как бы призывая безмолвно: "Учись, Славик, тебе повезло: когда вырастешь, уже наступит счастливая эра для всего человечества." И в подтверждение этих "слов" под портретом размещалось стихотворение, напечатанное крупными буквами, о торжестве коммунизма. Его-то и предстояло, по заданию папы, выучить наизусть.

Мальчик, добросовестно штудируя высокопарный слог, захотел попить и отправился на кухню. Там его внимание привлек огромный тараканище с коконом, взгромоздившийся на оконной раме. Насекомое явно никуда не спешило, видимо, находясь в раздумье: в какое бы такое укромное, теплое и надежное местечко отложить свое потомство; или просто греясь на солнышке, которое щедро светило в окно. В любом случае тараканиха вела себя, конечно, вызывающе, по-хозяйски, как у себя дома, и даже появление чужеродного для нее двуногого существа как смертельного противника не произвело должной реакции: даже усом не повела. Возмущенный Славик решил проучить самовлюбленного паразита, неприятного типа иезуитским способом, поджарив его на огне. Но как только мальчик поднес к нему зажженную спичку, бедняга-ползунья, забыв о своем кровном предназначении, в панике бросила кокон на произвол судьбы и стремительно дала деру. Ловить ее уже было бесполезно, да и нельзя по причине внезапно вспыхнувшей сухой рамы. Вовсе не ожидавший такого опасного побочного эффекта, сильно перепугавшийся Славик тем не менее не растерялся: схватил ведро с остатками воды и плеснул в окно. На дереве пламя удалось сбить, а вот занавеска продолжала тлеть, и через несколько секунд вновь загорелась. Тогда, не долго раздумывая, мальчик ухватил ее за фестоны и рванул на себя. Затем бросил в ведро из-под воды и принялся затаптывать ногами, пока окончательно не убедился в том, что огонь погашен.

Теперь, конечно, Славику уже было не до букваря. Перевозбужденный, с трясущимися коленками, поджилками он лихорадочно обдумывал последствия случившегося. Конечно, сомнений быть не могло, ему теперь здорово попадет. Но как все-таки загладить свою вину, попытаться облегчить незавидную участь?! Мальчик метался по дому, как загнанный в клетку зверек, пытаясь найти выход из, казалось бы, безвыходного положения, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. От отчаяния даже схватил попавшийся под руку молоток и принялся долбить входную дверь, будто и впрямь намереваясь проломить в ней приличное отверстие, выскочить наружу и убежать с глаз долой от того, что натворил. Но быстро поняв бесперспективность и глупость затеи и немного поостыв, малыш оставил дверь в покое и отнес молоток на место. Там, в комнатушке, похожей на чулан, он обратил свой взор на упаковочный ящик из плотного картона, поверх которого покоился обычный эмалированный таз. Славик заглянул в ящик – он был пуст. Спасительное решение пришло мгновенно…

Проснулся мальчик от громкого разговора. Он и не сразу сообразил спросонок, где находится, и что происходит, почему его мама плачет, ведя с папой взволнованную беседу. И лишь когда прислушался, понял, наконец, в памяти отчетливо всплыли драматические события, которые и загнали его сюда, в этот ящик, где он так славно выспался, свернувшись калачиком.