Впрочем, Маруся, успевшая привыкнуть к этому ученому, во многом не похожему на своих сверстников парню, попыталась было еще более к нему приблизиться, послав к его Дню семнадцатилетия (на момент поступления Игорю до семнадцати не хватало более месяца, и если бы не его протеже Иван Григорьевич Топытько, сумевший убедить приемную комиссию закрыть на это глаза, могли бы и не допустить до экзаменов) символическую почтовую открытку. На репродукции картины художницы В.А.Орловой были изображены двое милых, симпатичных молодых людей, которые в ожидании метро (название картины – "В московском метро"), сидя на скамейке, ведут приятную беседу. Собственно, если судить по шикарному букету в руках девушки, с любовью смотрящей на кавалера в погонах и в то же время внимательно слушающей его рассказ, они уже никого и ничего не ждут – здесь состоялось их свидание, и им безумно хорошо вдвоем. А на обратной стороне карточки после слов поздравления Маруся вывела свое сердечное пожелание: "Дорогой мой Игорь, как я хочу, чтобы мы были так же вместе, как эта пара. И я надеюсь, что мы будем вместе. Обязательно! Правда, Игорек?" Радоваться бы парню, что девка к нему так липнет. Другой бы на его месте, гуляка-повеса, любитель приключений, не преминул бы воспользоваться моментом. А он же еще более посерьезнел, задумался, как быть? С одной стороны, и девушку обижать не хотелось своим истинным признанием, а, с другой, и "лапшу вешать", обнадеживать тоже не мог…
17.
Он тайно обожал другую, и никакую больше. Вообще, надо признать, господа, он своим безупречным в молодости поведением явно бы озадачил американских ученых-эволюционистов, пришедших на исходе развращенного двадцатого века к сенсационному выводу: человек по сути своей не является существом моногамным, то есть неверность якобы записана в генетическом коде человека и наследуется в течение тысячелетий из поколения в поколение. А Бернард Шоу так вообще безапелляционно заявил, что, мол, мужчине, любящему на протяжении жизни всего одну женщину, надо бы обратиться в больницу или… повеситься. Вот так, уважаемые, не больше и не меньше, хороши же советы, последовать им – так одни беспутные гуляки останутся на земле. Вот Сатана-искуситель рад-то будет! А теперь, господа, предлагаю расслабиться и вместе с одним западным журналом совершить биографический экскурс с пикантными подробностями великих и известных мира сего, как бы подтверждающих вывод эволюционистов. Вызывает, правда, некое удивление, откуда могли взяться столь точные данные интимной жизни, но, как говорится, что дали, то и преподношу:
"Чингисхан (1155-1227). Имел пять жен и пятьсот любовниц. Свою жизнь закончил на ложе любви – заколотый побежденной им на поле боя тангутской королевой. Официальная причина смерти – несчастный случай: упал с лошади.
Джакомо Казанова (1725-1798). "Я еще не встречал ни одной женщины, которая смогла бы устоять передо мной." Итак, не устояли: сорок семь итальянок, девятнадцать француженок и восемь немок, а также (в качестве особой категории, без сносок на национальность) тридцать одна девственница. – Предвижу и предвосхищаю, господа, ваши сальные, скептические улыбки: вот вам, мол, и знаменитый распутник Казанова; оказывается, наяву он не такой уж и гигант по части дамского пола, наделали, так сказать, много шума из ничего вокруг его персоны; а ведь, по сути, по реальным делам и возможностям он каждому десятому, а может, и пятому русскому деревенскому Ваньке в подметки не годится. Так-то оно так, милостивые государи, но речь-то идет о знаменитостях. А посему продолжим – :
Вольфганг Амадей Моцарт (1756-1791) под звуки "волшебной флейты" соблазнял своих… учениц.
Наполеон Бонапарт (1769-1821). Его интимные отношения с женой не сложились из-за того, что в самый неподходящий момент его укусила собачка Жозефины, видимо, приревновавшая свою хозяйку. Что касается его многочисленных внебрачных связей – отбором "кандидаток" занимался его адъютант.
Рихард Вагнер (1813-1883) каждой из своих двух жен объявлял, что слишком стар для любовных утех, и отправлялся… к молоденьким "музам".
Пабло Пикассо (1881-1973) – трое внебрачных детей. Возраст его возлюбленных уменьшался прямо пропорционально увеличению его собственного. Одной из них была Мария-Тереза, 17 лет: "Он был великолепен и ужасен." Мария-Тереза повесилась, когда Пикассо оставил ее.
Эрнест Хемингуэй (1899-1961). Пресловутый ген требовал удовлетворения по три раза на день и в итоге довел "хозяина" до импотенции.
Людовик Х (1710-1774). Мадам Помпадур, когда больше не могла удовлетворять страсть монарха, снабжала его пятнадцатилетними девушками.
Чарли Чаплин (1889-1977): одиннадцать детей, бесчисленное множество любовниц – в поисках их он был неутомим до самой своей смерти.
Джон Кеннеди (1917-1963). Около 1600 любовниц. – Вот гигант, так гигант! Не на почве ли ревности или любовной мести, искусно прикрываемой политикой, лишили его жизни в цветущем возрасте?! – (в их числе несравненная Мэрилин Монро). "Секс мне необходим каждый день, иначе очень голова болит."
Мао Цзэдун (1893-1976) требовал в приказном порядке: "Каждый день – девственницу." Свою страсть и возможности "подогревал" инъекциями женьшеня. Его последнюю любовницу Ланг Пинг (Голубое Яблоко) после его смерти казнили.
Энтони Куинн, 79: "Я часто любил четырех женщин одновременно. Больше всего мне хотелось бы иметь гарем."
Карлос Менем, глава Аргентины. Громкий скандал из-за его связи с подругой его сына, дочерью главы оппозиции. "Я люблю женщин – это лучше, чем если бы я любил мужчин."
Ален Делон изменял Роми Шнайдер с фотомоделью Натали, Натали – с Мирей Дарк и т.д. "Мне всегда нужно несколько женщин одновременно."
Билл Клинтон, 48: 10 любовниц, по крайней мере, известных. Его телохранитель: "Когда у него срывалось "рандеву", он в бешенстве топтал ногами свой радиотелефон."
Мик Джеггер, 51: (группа "Роллинг Стоунз"). Не счесть имен, как женских, так и мужских, связи с которыми ему приписываются. Его жена Джерри Хэсл: "Главное, чтобы я оставалась № 1."
Принц Чарльз Уэльский, 45. Ночь перед свадьбой с Дианой он провел у своей любовницы Камиллы, связь с которой длится четверть века…"
В эту славную плеяду можно смело вписать и немало имен достойных представителей России, к примеру, почти всех императоров, а заодно и императриц, а также обожаемого и почитаемого всеми Александра Сергеевича Пушкина, который, видимо, опираясь на свой богатый опыт, вывел незамысловатую, но удивительно точно подмеченную формулу любви: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей." Но, господа, не следует забывать и другие, возвышенные примеры истории. Иван Сергеевич Тургенев до конца жизни пронес в своей душе трогательную, нежную любовь к одной-единственной – Полине Виардо. Антон Павлович Чехов также до гробовой доски оставался верен своей супруге Ольге Книппер. А вспомните купринский "Гранатовый браслет", сюжет которого, кстати, взят из жизни. Это ли не шедевр истинной добродетели, бескорыстной, долговечной и чистой любви?!
Так вот, милейшие, наш скромный герой Игорь Драйзеров, тоже вопреки выводу ученых-эволюционистов, относился к числу однолюбов. Во всяком случае, если любовь к одному человеку вкрадывалась в его сердце, то к другим он оставался равнодушным до тех пор, пока не происходила катастрофа, то есть, образно выражаясь, не разбивались чувства вдребезги, как корабль о скалы. На других девушек он мог, конечно, засматриваться, вернее, смотреть, но лишь с одной целью: чтобы сравнить и еще раз убедиться в том, что нет на свете человека, прекрасней его избранницы.
18.
Его сердечной зазнобой была Тамара, девушка из параллельного класса. Видел он ее постоянно, а вот разговаривать, точнее, обмолвиться, обменяться несколькими словами, предложениями довелось всего один раз. Дело было зимой ранней, на улице установилась гололедица. Они возвращались из школы, она – впереди, а он шел чуть сзади. Вдруг, вскрикнув и взмахнув невольно рукой с портфелем, Тамара оказалась на земле. Игорь, разумеется, быстро подбежал, помог подняться. Она поблагодарила, посмотрела ему в лицо и внезапно разразилась чистым, звонким девичьим смехом. Игорь так оторопел от столь неожиданной реакции той, которая несколько секунд назад пребывала в горизонтальном положении, отделавшись серьезным ушибом, слава Богу, не переломом, что выронил из рук только что подобранную книжку (содержимое раскрывшегося портфеля разлетелось по сторонам).
