– Странно, – Хоффер не успел договорить, а она снова залепетала извиняющимся тоном.

– Дело в том, что номера старые, и они у нас все в единственном экземпляре. Возможно, кто-то не вернул и…

– Вы же не выдаете издания на дом.

– Возможно, они потерялись, когда у нас была перестановка. Фонд расширяли и… и некоторые разделы переносили в другие части библиотеки. Возможно, их потеряли. Мне очень жаль.

– Ладно. Скажите, а этот журнал сейчас существует?

– Да, конечно. Это главный журнал Лаенского университета, он издается каждый месяц. Один экземпляр обязаны присылать нам. Такие правила.

– Понятно. Но наверняка в университетской библиотеке тоже хранятся экземпляры?

– Да, да, – явно с облегчением выпалила девушка, – попробуйте обратиться туда напрямую.

Хоффер молча кивнул и вышел. До университета было рукой подать. Мужчина думал всю дорогу о произошедшем в библиотеке. Девушка явно лгала, никто не терял эти номера журналов. Судя по тому, как она нервничала и несла чушь про то, что их не вернул кто-то из читателей, прекрасно зная, что ни одно издание не выносится за пределы здания, их просто не выдают. Скорее всего, нужен какой-то определенный уровень доступа. Вопрос: почему? Что в них такого важного, что лучше скрывать от простого обывателя?

В университетской библиотеке Хоффера ждало большое разочарование. Все его обаяние не помогло: пользоваться услугами этого заведения разрешалось только студентам и сотрудникам университета. Но это его не остановило: он пошел на кафедру, где тот пресловутый Бертье работал. Не может быть, чтобы они не хранили копию его диплома, диссертации и статей.

Найти кафедру ядерной физики оказалось не так-то просто: эта, по сути, лачужка была запрятана в стенах старого здания в самом дальнем его уголке. Маленький чердачный флигель, пристроенный к основному, ютился на вершине ветхой пыльной лесенки, прямо там, где уже совершенно бесстыдно облетела потолочная штукатурка. Хоффер постучал. Через несколько минут дверь приоткрылась, и за ней показалась рыжая макушка молодого человека в очках с совершенно детским лицом:

– Добрый день. Что вам угодно?

– Здравствуйте. Можно войти?

Юноша несколько смутился, но открыл дверь шире и попятился назад. Мужчина проследовал за ним в помещение с низким потолком. Старый паркет скрипнул под его ногой. Тем временем рыжий встал за стоящим напротив входа столом, словно ставя барьер между ним и гостем. Лаборант (по крайней мере, Хоффер принял мальчика именно за него) выжидательно и как-то очень покорно стоял, чуть склонив голову вниз.

– Я, кажется, не представился. Меня зовут Вильгельм Хоффер. Я научный журналист, большой поклонник современной науки и сам в некотором роде… эээ… исследователь. Меня очень интересуют работы господина Бертье. Я думаю, вам было бы приятно, – при упоминании фамилии ученого юноша залился краской и опустил голову еще ниже, – если бы я написал об этом знаменитом ученом и…

Лаборант выскочил из-за стола, подлетел к двери, просунул голову в коридор и, видимо, убедившись, что там никого нет, закрыл дверь на ключ изнутри. «Тааак, это еще что за ерунда?» – мелькнуло в голове Хоффера, но он, дождавшись, когда рыжий вернется на свое место, закончил фразу:

– И мировая общественность наконец узнает о величайших открытиях такого потрясающего человека, преступно обойденного вниманием научных кругов.

Юноша заговорил очень тихо, так что мужчине пришлось наклониться к нему через стол, чтобы расслышать:

– Ни в коем случае, ни в коем случае, – он говорил быстро и как-то по-деловому. – Мировая общественность не должна знать о Бертье ничего. И вам я лично советую про него тут так громко не спрашивать.

Он сделал паузу, затем посмотрев Вильгельму на грудь, спросил:

– Вы ведь не отсюда?

Хоффер проследил за взглядом юноши, направленным на распахнутый вырез его рубашки. «Ну конечно, он ищет медальон с лаенитом», – осенило его, и он почему-то улыбнулся рыжему, словно теперь стал личным доверенным лицом лаборанта:

– Нет, я не из Лаена. Но меня очень интересуют лаениты. Вы можете мне помочь?

– Думаю, да. Только, пожалуйста, никому не говорите о нашем разговоре и больше не упоминайте фамилию Бертье нигде, ни в каких общественных местах. Это опасно, поверьте.

– Хорошо. Но что мне нужно сделать, чтобы узнать о нем?

Лаборант взял листочек бумаги и быстро что-то написал.

– Вот. Тут все написано. Его зовут Рейвен. И он из кертов, он был другом Бертье, он все расскажет.

– Но почему вы решили меня с ним связать?

– Потому что он ждет встречи с вами и предупреждал меня, что вы должны прийти.

Хоффер нахмурился:

– Что значит ждал меня? Я не знаю никакого Рейвена.

– Он знал, что вы придете и спросите про Бертье. Просил меня привести вас к нему.

– Какого черта он знал, что я приду сюда и буду спрашивать про Бертье?! Это просто невозможно!

– Тише, тише! Не надо так громко. Все в порядке. Он шаман. Он все знает.

Мужчина пристально смотрел на рыжего юношу: в сознании смутно всплыли описания из учебников истории, в которых упоминалось, что все керты имеют рыжий цвет волос.

– Ты тоже из кертов?

– Ну конечно, – несколько удивленно ответил лаборант. – Идите и помните: все это строжайший секрет. – Предвидя вопрос Хоффера, добавил. – Рейвен все объяснит. Он даст вам то, что вам нужно. Идите.

Уже на улице, за пределами университетской территории, Вильгельм развернул клочок бумаги: «Завтра в 15.00. Соромала. Последний дом на окраине».

* * *

К бару с неочевидным названием «Розовый Ктулху» Шейла благоразумно решила подойти с черного хода, чтобы тут же наткнуться на парочку шкафообразных охранников, как бы невзначай карауливших все входы и выходы в знававшее лучшие времена двухэтажное здание на окраине порта. Однако пробраться через окно на второй этаж так, чтобы эти олухи ничего не пронюхали, для Шейлы не составило никакого труда.

Зеленоволосая притаилась на втором этаже в тени кадки с чахлым куском пластика, имитирующим пальму, рядом с лестницей так, чтобы иметь лучшую точку обзора на происходящее внизу. В небольшом зале бара, обставленном простой мебелью темного дерева, разворачивалось шоу, на которое точно стоило купить билеты заранее!

Столы и стулья уже были частично перевернуты, возле двери и окон молча замерли громилы в темных костюмах с суровым выражением на почти что гоблинских мордах. В центре зала трясся бледный до синевы и икающий от страха бармен, его за грудки держал высокий широкоплечий мужчина. Длинные белые волосы, убранные в идеально ровный хвост, спускались на спину, облаченную в дорогой пиджак цвета мокрого асфальта. Он стоял спиной, так что его лица женщина разглядеть не могла, но этот белый хвост показался ей подозрительно знакомым. Блондин шипел не хуже гадюки, тряся полуживого полноватого бармена так, что его ноги почти отрывались от пола.

– Ты хоть понимаешь, что речь идет о соучастии в убийстве с особой жестокостью? Я могу засадить тебя за решетку до конца твоей жалкой никчемной жизни!

– Но господин, – бармен выпучил глаза, как выброшенная на берег рыбина. – Я ни в чем не виноват, я ничего не знаю… Я видел их первый раз в жизни!

– Кого их? – хвостатый еще раз сильно встряхнул собеседника.

– Нууу, этих моряков. Они много пили, галдели и выглядели все как-то странно… И девушка эта тоже необычная…

– Какая еще девушка?

– Рыжая. Молоденькая совсем, она с ними ушла, – видимо, не выдержав взгляда блондина, трактирщик постарался растечься по полу незаметной лужицей, но тут же был вздернут на ноги сильной рукой.

– Подробнее. Что за девушка?

– Красивая, в платье таком длинном… На вид настоящая леди. Я еще удивился, что такая краля делает среди этих оборванцев. С нею, вроде, еще парень был, только он быстро слился куда-то, а эта с капитаном ихним ушла. Выпили они все изрядно, но вели себя прилично, посуду не били, драк тоже не устраивали.