Воздух был прозрачен и свеж, и каждый вдох проникал в легкие, как святая вода.

Когда они добрались до скал, окружавших кратер гигантским кольцом, Макар сделал слабую попытку улизнуть.

– Сан Саныч, ты эта, – смущенно улыбаясь, стал он отмазываться, – ты дальше уж сам как-то, ладно? Тут совсем чуток осталось пройти. До места я тебя довел, а дальше мне идти без надобности. Мне и Лидушка наказала, чтобы я только досюда и сразу назад.

Лидушка, это жена Макара, которую он боготворил и которую беспрекословно во всем слушался. Об этом все знали. Но Сан Саныч понимал так же и то, что Макар при случае не прочь за спиной женушки и укрыться.

– Нет, нет, Макар, – пресек он его попытку. – Что это ты удумал? Я вот, наоборот, слышал, как жена наказывала тебе все в лучшем виде сделать.

– Ну, так? А я?

– А ты, я так подозреваю, свалить хочешь раньше времени. Бросить меня здесь одного решил? А вдруг что не так пойдет? Или шамана на месте не окажется? Или он в отказ пойдет и не станет мне помогать? Как я обратно буду добираться? В одиночку? Ты об этом подумал?

– Да что тут идти, епта? Дорога, почитай, прямая! Реки держаться, и не собьешься! – пробовал стоять на своем Макар.

– А если со мной что случится? Ну, не знаю… Медведь навстречу выйдет… Я с медведями не очень… Особенно с весенними. А если задерет? Твой грех будет. Зачем тебе это, Макар?

– Вот, ептыть! – махнул рукой Макар. – Ладно, до конца, так до конца. Это я так… Мешать не хотел. Дело-то секретное, небось, – чего мне в него вникать? Я свидетельствовать не хочу.

– Нет, Макар, не сомневайся, ты не мешаешь. А чтоб секретность не смущала, я с тебя подписку возьму, о неразглашении. Хотя, думаю, что это лишнее. Кому ты тут, что разглашать будешь? Тому же медведю, разве что? Да и вообще, я в тебе уверен, ты же болтать не станешь, верно? Вот. Так что, не переживай. В этом деле, Макар, ты мне прямой и единственный помощник. К тому же, я с шаманом всего лишь познакомиться да потолковать хочу, предварительно. А то я себе напридумывал то да се, а он скажет: оставь свои фантазии, человек, они ни о чем. Или лабиринт окажется неисправным, и нет никакой возможности его починить. Или он назначит прийти через полгода, или в какое-то другое удобное ему время. Да мало ли что! Мы же с тобой наугад тащимся, а вот чтобы так, с наскоку, с первого разу все сложилось – редко когда что получается. В общем, как ни крутись, не вертись, а нужен ты мне, Макар, нужен. Надежда ты мне, Макар, и опора.

Единственно, в чем Сан Саныч не ошибся в своих предположениях, так это в том, что все действительно окажется не так, как он себе представлял заранее.

Протиснувшись сквозь нагромождение высоких скал, образовывавших наружный кольцевой вал, они спустились в кратер, дно которого располагалось значительно ниже общего уровня местности. Повсюду текли ручьи, и почему они до сих пор не затопили кратер, и куда, в конце концов, уходила вода, – это был хороший вопрос. Возможно, все воды утекали в Брешь, она находилась, судя по тому, что Сан Санычу было известно, где-то неподалеку. Вообще, и Брешь, и этот кратер, похоже, были вещами одного порядка, поэтому судить об их истинном нахождении в пространстве было затруднительно. Их вроде как бы и не существовало в реальности, но при большом желании и изрядном упорстве туда вполне можно было пробраться. Если знать, как. Или, кудой, как говаривал Макар. Ну, он имел право так говорить, потому что, похоже, единственный из местных трапперов знал в кратер дорожку.

Потом они долго пробирались сквозь непролазную чащу внизу, дивясь на странные, разбросанные там и сям каменные мегалиты, пока не оказались на краю обширной пустоши. Это была большая, практически круглая поляна в центре кратера, по какой-то причине так и не поросшая лесом. Посреди нее, как центральная возвышенность над точкой удара, как шишак в центре щита – торчала пресловутая Смерть-гора.

Удар с неба стал причиной ее возникновения, или нет – неизвестно, может, образование горы было вызвано какой другой, неведомой силой. Так или иначе, но формация эта находилась в самом центре выемки, и если не метеорит ее породил, значит, та иная сила обладала точным расчетом, если не разумом, чтобы утвердить гору именно здесь. На этот вопрос наверняка могли бы ответить специалисты, изучающие импактные проявления на земле. Вот только никогда еще нога ученого не ступала на эту заповедную территорию, да и вряд ли когда-нибудь что-то подобное произойдет. Арикара, или его преемник в будущем, не позволят, у Сан Саныча имелась твердая на этот счет уверенность. Будь по-другому, место это уже давно стало бы объектом пристального научного изучения.

Чум шамана располагался на опушке леса, и был хорошо заметен издали, выделялся светлым треугольником на фоне начавшего уже вечереть неба. Залаяли лежавшие возле него собаки, заметались, бросились навстречу гостям. Когда путники подошли ближе, откинулся полог, и сам хозяин вышел их встречать. Большой, темный. Так и подмывало по отношению к нему употребить эпитет черный. Сан Саныч сразу так подумал, едва его увидел.

Арикара быстрым, цепким взглядом полоснул по прибывшим и, соглашаясь с тем, что увиденное соответствует его предположениям, кивнул несколько раз. Выслушал приветствия и жестом предложил гостям место у костра, который тут же перед входом курился полупрозрачным сизым дымком. Призрачный дрожащий столб поднимался в небо. Горьковатый вкус этого дыма путешественники почувствовали еще издали, пробираясь по лесу.

Это что ж за дерево так горчит? Ольха, что ли? – мелькнуло у оперативника.

– Арикара ждал вас, – изрек шаман таким скрипучим голосом, точно воспроизводился он не глоткой человеческой, а перетиранием желудей в дупле старого дуба. И то ведь, статью Арикара как раз походил на такой дуб. К слову, утверждение это вызвало у начальника особого отдела Легиона полное понимание и доверие. Сан Саныч чувствовал, что колдун не рисуется и не пытается сходу ошеломить их дешевым трюком, что вполне можно было предположить. Нет, сказал, что ждал, значит, так оно и было. Никаких шуток. Настраивало на серьезный лад.

И ладушки. Не за шутками тащились они в такую даль.

Вот только, как он мог знать об их визите заранее? Если он сам о том еще вчера не ведал? Сорока на хвосте принесла?

Сан Саныч, дав волю подозрительности, оглянулся. Ну, так, в общем, местность внушала определенные опасения, это он и раньше заметил. Чувствовалась в ней, в этом ее состоянии заторможенности, некоторая настороженность, даже затаенность. При полном безветрии, казалось, будто все вокруг замерло и ждет чего-то. Взрыва, срыва? Проявления? Чего? Да он и сам тоже все время ждал чего-то такого. Необычного.

Неподалеку, за деревьями, явно не выдержав напряжения, застрекотала, затрещала какая-то бестолковая птица. Вот и сорока, похоже, объявилась – помыслилось.

Глянув вверх, он увидел, что высоко-высоко, высвечиваемая из лазури косыми лучами заходящего солнца, парила, облетая Смерть-гору, другая, крупная хищная птица. Черный коршун, что ты вьешься? – подумал Сан Саныч песенным образом. Странно. Все странно.

Круги расходились, и круги сходились.

А стервятники подтягивались к центру событий.

Арикара носком сапога поправил в кострище прогоревшие дрова, бросил сверху еще полено. Пламя высунулось из светлого горячего пепла, тронуло осторожным, но жадным языком свежее подношение. Удовлетворившись, тихо урча, принялось облизывать сухое дерево, как собака кость.

– Покурим пока, – сказал шаман.

Он устроился на своем законном месте – покрытом медвежьей шкурой возвышении. Его плоское, точно из камня вырубленное лицо, все время оставалось невозмутимым. Во всяком случае, Сан Саныч не отмечал на нем ни тени какой-либо эмоции или явной мысли. Лишь в узких безбровых глазах колыхалась темной водой неведомая сила.

Маска, понял, наконец, что напоминало ему лицо шамана. Древняя ритуальная маска. А разве у маски есть эмоции? В лучшем случае, одна какая-нибудь, доминирующая. Например, ярость. Чтобы напугать, взять в плен страха. Но маска шамана казалась бесстрастной, даже безучастной. Значит, пугать не собирается. Что ж, уже хорошо.