– Дай, пожалуйста, сигарету, – попросила Варвара.
Отвернувшись, она наблюдала в окно за тем, как пошла на новый приступ метель, и была, ему показалось, грустна и далека. Хотя, вот же, обращалась к нему. Сняв варежку, Варвара взяла сигарету длинными пальцами с ухоженными ногтями. Держа ладонь открытой, она сделала подряд несколько затяжек, будто послала кому-то воздушные поцелуи, вытягивая карминные губы трубочкой и пуская дым перед собой. Казалось, слегка прищуриваясь, она все время что-то высматривала впереди себя, там, куда направляла дым. Или кого-то. И не высматривала, а, напротив, пыталась прогнать с дороги. Вела с кем-то молчаливый, старый спор, смысл и содержание которого оставались понятны только ей.
Потом она приоткрыла окно, выкинула сигарету наружу, в снег, и, прекратив беседу с тенью, сказала Александру:
– Что, поехали, капитан? Я тут знаю один магазинчик, где есть все, что надо. Я покажу. Сейчас направо.
– Знаешь этот район? – спросил он.
– Жила тут одно время, – ответила она односложно.
Он тогда снимал квартиру ближе к центру. Вообще-то ему повезло с жильем, квартиру, что называется, подогнали по знакомству, и за не слишком большие деньги. А что далековато от академии, так этот недостаток нивелировался наличием у него авто. Да, если честно, недостатком это обстоятельство он не считал. Наоборот, оно держало его поодаль от извечной кутерьмы общежития, оберегало от непрошенных гостей, позволяя при этом соблюдать известную свободу и сохранять тайну личной жизни. Вполне естественно, что женщины в его обиталище и в его постели бывали часто. Или лучше сказать – регулярно. Теперь он пытался вспомнить, есть ли дома свежие простыни.
Встречных машин на дороге было немного, однако на полотно уже намело много снега, который городские службы не успевали убирать, поэтому приходилось соблюдать предельную осторожность. Капитан был хорошим, опытным водителем и вполне, справлялся со всеми сложностями пути, тем не менее, даже несмотря на шипованную резину, машину несколько раз сильно заносило. И все же, он справлялся и с заносами, и со своевольством авто, и уверенно вел дальше.
Всю дорогу до дома они практически не разговаривали. Варвара расслабленно смотрела в окно, на дорогу. Время от времени она хмурилась, легкое облачко то ли печали, то ли заботы, налетая, туманило ее взор, но она не позволяла тревоге задерживаться надолго, легко встряхивая головой, сразу ее прогоняла.
«Почему Варвара?» – думал тем временем Александр. Раз за разом он поглядывал на спутницу, и все пытался ответить на этот вопрос: почему она? Ведь были у него другие мысли и другие планы на вечер. С другими женщинами он предполагал встретиться, но появилась она, и все поменялось. Все, что было раньше, показалось и оказалось несущественным. Что, несмотря на все явные достоинства этой женщины, представлялось все же странным, и даже чрезмерным. Но было еще кое-что. Он сразу почувствовал это, – а у него было тонкое чутье на такие вещи, – что этим вечером ему встретилась женщина-загадка. Было, было в ней что-то такое, что выделяло ее из всех, какая-то тайна. Пройти мимо тайны он никак не мог. Тайны он коллекционировал почти на профессиональном уровне. И, встретив новую, сразу брался за ее разрешение.
Он поставил машину во дворе, у подъезда, и тогда она его спросила:
– Так, а почему Сан Саныч?
– В смысле? Почему меня так зовут? Ну, потому наверное, что я Александр Александрович. Поэтому.
– Разве вы все величаете друг друга по имени-отчеству?
– Нет, конечно.
– Но тебя так называют?
– Понимаешь, так сложилось, что я оказался старше всех наших. Ненамного, но все же. К тому же меня назначили старшим группы, вот и пошло это – Сан Саныч. Я в принципе не против. Тебя это раздражает?
– Нет-нет, просто хотела выяснить. Тебе, кстати, идет. Сан Саныч…
Небольшая двухкомнатная квартира на пятом этаже. Они поднялись на лифте. Стенки кабины были разрисованы и расписаны всякими непристойностями, Александру сделалось неудобно, что приходится проводить даму через это. Он даже подумал, что лучше было идти пешком. Ну и что, что пятый этаж? Однако даму, похоже, дизайн кабины не смущал, и уж тем более не оскорблял. Ну и ладно, решил он.
Под потолком в такт раскачиванию кабины болталась желтая лампа.
Ключ от дома он никому не оставлял, поэтому не опасался попасть в неловкую ситуацию. И действительно, неожиданностей не случилось. Варвара зажгла повсюду свет, прошлась по комнатам.
– Ничего, – сказала, – мне нравится. Уютненько, как для холостяка. Или не холостяк? – Брошенный взгляд был мимолетен, но Александр его уловил. И посчитал нужным открыть карты.
– В настоящий момент холост.
– А что так? Почему такой красавчик и до сих пор на свободе?
– Красавчик? Ну, это не про меня. Нет, нет…
– Да, правда, не про тебя. Красавчик, это что-то сладкое и милое. Твое лицо другое, я бы сказала, мужественное. Любая женщина видит сразу: перед ней герой и воин. Еще ты очень сдержан. Тебе подходит другое: суровое мужское обаяние. И похож ты на одного киноартиста, забыла, как его…
– Ты всегда такая прямолинейная?
– Нет. – Варвара засмеялась, покачала головой. – Нет, не всегда. К счастью. Но с тобой, мне кажется, надо именно так, прямо и открыто. Ведь ты предпочитаешь такой стиль общения? Я права?
– В общем, да. Когда это касается личных отношений.
– Вот и хорошо. Так что же насчет твоего семейного положения? Я, как ни странно, тоже люблю ясность и определенность.
– Да был у меня опыт семейной жизни. Не слишком удачный, поэтому я снова, как ты говоришь, на свободе. А ты?
– Я? Я тоже. В таком духе.
Он почувствовал, что от ответа Варвара ушла, ненавязчиво отступила в тень своей тайны. Что ж, он не стал настаивать, пока его вполне устраивал и такой уровень доверия. Ведь еще ничего не ясно, как оно все дальше сложится, как будут развиваться их отношения. А раз так, не следует пытаться пролезть туда, куда пускать тебя никто не собирается. Здесь настойчивость превращается в нахальство, даже в наглость. Зачем это? У каждого должна быть приватная территория, тайная комната, в которой он может спрятаться от всех и отсидеться.
– Показывай, где тут у тебя что? – попросила Варвара.
– Ты присядь, отдохни, – сказал Александр. – Я приготовлю.
– Нет-нет, я привыкла все делать сама.
– Почему? Ты не позволяешь за собой ухаживать?
– Позволяю. И, конечно, люблю, когда за мной ухаживают. Но накрыть на стол, это все-таки не ухаживание.
– А что же это?
– Что это? А это развитие ситуации в стиле – сначала девочку ужинают, потом ее танцуют. Не люблю, не желаю чувствовать себя товаром.
– Ну, почему ж товар? Ты приз. Очень ценный и крайне редкий приз.
– Переходящий?
– А вот это уже только ты сама определяешь.
– Сама определяю? Что ж, спасибо. И все равно, это не мой стиль.
– Какой твой стиль?
– Я сама получаю то, что хочу – вот мой стиль. И сама плачу за это.
– А, прости, я? Мне в твоем уравнении, какое место отведено?
– Наше уравнение пока со многими неизвестными. Но ты не волнуйся, у тебя все шансы получить, что ты хочешь.
– Ты знаешь, что я хочу?
– Думаю, да, – улыбнулась она. – Но сначала займись коньяком. Вот в чем безусловная прерогатива мужчин, так это открывать бутылки и разливать по рюмкам их содержимое. Женщине никогда не стоит этого делать, если мужчина рядом. А вот закуску я и сама приготовлю. Тем более, мы ведь не собираемся долго рассиживаться, правда?
Пока хозяин доставал бокалы из верхнего шкафчика да открывал банку с оливками, гостья споро и ловко сервировала стол в комнате. Нарезав и измельчив, что полагалось, соорудила поздний ужин из того, что они принесли с собой. Легкая снедь – сыр, фрукты, и на удивление свежая в такой час булка.
– Никогда еще здесь у меня не было такого красивого стола, – наливая коньяк, сказал Александр.
– Ножи у тебя острые, поэтому так получилось, – ответила она комплиментом на комплимент. – Но почему ты не подготовился к встрече Нового года? Ведь уже скоро.
