– Он Золотой рыцарь, а не оборванец!

Олефф не стал спорить:

– Хорошо, надо поклониться этому Золотому рыцарю?

Торбетта вдруг устало присела на кровать и смахнула слезу.

– Пропал наш мальчик, пропал. Сторож видел, как неизвестные люди шарились под причалом затемно. Они связали рыжего и увезли на лошади, неизвестно куда… Утром у колодца все об этом говорили. Я этому сторожу глаза выцарапаю! Всё видел и не поднял шума!

Олефф лишь пожал плечами и грустно посмотрел на жену.

– Бери своё ружье и топай к герцогу! – Торбетта пригладила волосы и спрятала их под платок. – Если надо, я пойду с тобой. Герцог нам поможет. Надо найти мальчика.

Кривая спина уже натягивал сапоги. Кажется, до него стали доходить отчаянные слова супруги, вся печаль и ужас, которые в них содержались.

– А ружьё мне зачем? Я же рыбак! – раздражённо бросил Олефф.

– Надо организовать отряд на поиски мальчика! Герцог даст своих военных, он не откажет, я буду просить на коленях. Говорят, что у него жестокое сердце, но я в это не верю! Мало мы налогов платим? У меня не было в доме крупы и соли, а я отнесла полный налог во дворец, честно, до последней крохи! А ты, рыбак, сейчас же повесишь на плечо своё несчастное ружьё и будешь вместе с солдатами на поисках! Или ты с острогой решил ходить или с сетью? Бери, бери, оно уже заржавело, наверное!

Олефф крякнул, выпил залпом стакан воды и, не притронувшись к еде, решительно пошёл в чулан за оружием.

В мрачном и тёмном подвале, на голых каменных плитах лежал, свернувшись, худощавый рыжеволосый парень. Он тесно прижимал острые колени к груди, обхватив их руками, и дрожал. На нем были холщовые штаны и рубаха, снятые явно с чужого человека, не подходящие по росту, широкие и мешковатые. Эту одежду подарили ему рыбаки Хавкустена.

Юноша перевернулся на другой бок и стал вспоминать, как совсем ещё недавно он помогал рыбакам развешивать на сушку широкие тралы, как выгребал воду черпаком из прохудившейся лодки, как уносил в холодный амбар тяжёлые ящики, набитые серебристой жирной рыбой.

Он слабо улыбнулся, ему будто стало теплее. Там, в Хавкустене, у него остались настоящие друзья. Суровые и грубые мужчины, ругающиеся через слово, пахнущие рыбой, табаком и смолой. Они ловко прыгали с причала на борта лодок, крепко вязали верёвочные концы, с лёгкостью сворачивали огромные, широкие паруса в тугие рулоны, кричали и беззлобно бранились. А потом все вместе ели у костра, угощали друг друга мясом и хлебом, смеялись, шутили и рассказывали интересные истории.

Рядом с молодым человеком на полу стоял кувшин с водой, и в глиняной тарелке лежала чёрствая лепёшка, но есть не хотелось. Ему было страшно и тоскливо.

Что хотели эти сильные люди, которые подняли его ночью, связали и бросили в подвал? Зачем его привезли сюда и держат уже второй день? Тот высокий солдат, который приносил еду, ни слова не сказал.

Парень поёжился, встал и сделал несколько шагов. В небольшое и высокое подвальное окно, загороженное решётками, пробивался тусклый свет, где-то там далеко за стеной было солнце.

Вдруг дверь заскрежетала и открылась. На пороге появился солдат с саблей в руке.

– Эй, рыжий! Пошли за мной! – крикнул солдат.

Юноша вздрогнул и поспешил исполнить приказание. Выйдя в освещённый коридор, он невольно закрыл лицо руками – яркий свет врезался в глаза и немного ослепил. Солдат подтолкнул его к лестнице.

Пройдя долгими коридорами и лестницами, они очутились в широкой светлой зале, обставленной дорогой мебелью и украшенной портретами каких-то людей. В центре залы стоял широкий стол, окружённый массивными креслами, в одном из которых сидел красивый и нарядный господин. Господин крутил в руках тонкий бокал и улыбался.

– Спасибо, любезный! – благосклонно сказал господин солдату. – Оставь меня наедине с гостем!

Солдат резко отсалютовал саблей и удалился.

Красивый господин встал с кресла, подошёл к юноше и одарил его нежным взглядом.

– Ух, какой рыженький! Прямо частичка солнца. Рад видеть в своём доме такого прекрасного гостя! – громко проговорил господин. – Присаживайся за стол, не стесняйся! Если хочешь, я прикажу подать что-нибудь из еды? Герцог Вайсауген – то есть я – очень щедрый и гостеприимный хозяин! Давай знакомиться!

Юноша робко и испуганно приблизился к столу и сказал, замерев:

– Уважаемый господин герцог, можно я сяду на пол?

Хозяин расхохотался:

– А ты на самом деле благородный, ценю это! Но почему же ты так грязен и неопрятен? Ты бы мог купить мыла, снять хороший номер в гостинице, нанять банщика! Слуги принесли бы тебе из лавки новую одежду!

Юноша стеснительно опустил глаза:

– Уважаемый господин, у меня нет денег, чтобы платить слугам…

Герцог расхохотался ещё громче.

– Он ещё и скромняга! Посмотрите-ка, каков хитрец!

Затем Вайсауген сел за стол и указал на рыжего пальцем:

– А не ты ли разбрасывался золотом несколько дней назад? Дарил его всяким пройдохам? Получается, ты меня сейчас обманываешь?

Юноша округлил глаза и быстро-быстро замотал головой.

– Нет, нет, уважаемый господин герцог, я никогда не обманываю! Я всегда говорю правду. За неправду люди могут побить!

Но герцог уже не смеялся и даже не улыбался. Его лицо внезапно сменилось гримасой гнева. Он вскрикнул:

– Негодный, трусливый негодяй! Лжец! Люди видели, как ты дарил золото старухе! Так имей мужество признаться в этом!

Юноша отступил шаг назад, словно его оттолкнул какой-то удар или сильный ветер. Разъярённый герцог, который совсем недавно был милым и улыбчивым, превратился вдруг в бурю из ненависти.

Герцог потряс кулаками и разразился злобной речью:

– Хорошо, возможно, ты очень бережливый! Ты не любишь тратить деньги, и тебе удобно в этой чужой и грязной одежде! Живи, как хочешь. Но деньги? Они ведь у тебя есть! Их видели свидетели! В нашей деревне иметь деньги не запрещается! Живи богато и роскошно! Живи богаче меня! Но запрещается скрывать доходы от управляющего! От бургомистра, полиции и от меня – герцога Вайсаугена. Я наследственный владелец этих земель и на содержание деревни, общих дорог, уличных фонарей и вашего несчастного рыболовного флота мне нужны налоги! Ты меня понимаешь, рыжий? Все жители Хавкустена, у которых есть деньги, – платят налоги! А ты, получается, скрыл от властей своё богатство, спрятал где-то и не желаешь платить, как все! Таких хитрецов мы обычно отдаём под суд, и потом они сидят в тюрьме до конца своих дней.

Юноша от этих слов сжался, словно высушенный окунь, и затрясся от страха, не осмеливаясь поднять глаза на герцога.

Вайсауген грозно смотрел на рыжего парня и продолжал:

– Ко мне приходила эта парочка, старик со старухой! Которым ты подарил золотые монеты. Да, Да! Не удивляйся, они были здесь и подтвердили наличие у тебя золота. Отпираться бесполезно! Рассказывали мне, что ты их благодетель! Называли тебя великодушным и щедрым Золотым рыцарем. Просили и умоляли, чтобы я послал отряд на твои поиски. Благородный рыцарь! В вонючих тряпках и в рыбьей шелухе! Хорош же рыцарь… А вот я – герцог Вайсауген – настоящий рыцарь! Посвящён самим Королём и имею орден с лентой!

Он злобно смотрел на рыжего и, казалось, хотел испепелить того своей ненавистью.

– Признаешься ли ты перед настоящим рыцарем в сокрытии доходов? – зарычал герцог. – Или хочешь, чтобы я позвал солдат? Они иссекут тебя кнутами до бесчувствия!

Рыжий вдруг упал на колени и прижал ладони к груди. Он застонал:

– У меня нет доходов, уважаемый господин герцог! Честное слово! Я не умею получать доходы!

– А золото? – взревел герцог и с такой силой ударил кулаком по столу, что зазвенела посуда. – Ты дарил бабке золото? Говори, или я тебя высеку!

Юноша вытер слезы и, всхлипывая, ответил:

– Нет, я не дарил никому золота. Я просто помог той доброй и несчастной женщине и сделал ее монеты золотыми. Не надо солдат, господин уважаемый герцог, не надо меня бить! Отпустите меня к рыбакам, пожалуйста!