Радость и облегчение затмили предосторожность Елизаветы, о которой Данте деликатно напоминал ей.

— Это великолепные новости, капитан, — радостно ответила она и взволнованно продолжила, стараясь сохранить самообладание. — Нам нужно рассказать вам ещё кое-что.

— Что именно? — заинтересованно переспросил сыщик, ожидая ответа.

Елизавета задумалась на мгновение, собираясь с мыслями.

— Во время похищения я слышала, как один из налетчиков упомянул Рейвена Верминуса, — осторожно начала она, стараясь подобрать правильные слова. — Они вели речь о каких-то сомнительных сделках. Это заставило меня задуматься о том, что профессор может быть втянут в преступный мир гораздо глубже, чем мы могли представить.

Блюститель порядка с серьёзным и внимательным выражением лица кивнул.

— Это важное заявление, Элизабет. Мы обязательно учтем эту информацию.

— Благодарю вас, — ответила она, пытаясь скрыть своё волнение. — Я до сих пор не могу понять, почему меня похитили.

— Вам удалось что-то запомнить о преступниках? — осторожно спросил капитан.

Елизавета кивнула, ощущая, как в её сердце зарождается надежда.

— Один из похитителей был похож на подростка, второй — массивным, напоминающим медведеподобное существо. Они обсуждали некоего мажора и странных животных с закрытой планеты.

— Интересно, — задумчиво проговорил полицейский, вглядываясь в даль. — Возможно, в этом спрятан ключ к разгадке данной истории.

Он встал и прошелся по комнате, остановившись у окна, где дождь барабанил по стеклу.

Данте, следивший за каждым его движением, вмешался в разговор:

— Прошу вас, капитан, не делайте поспешных выводов, — сказал он тихо, но решительно. — Мы еще не знаем всех деталей этой головоломки.

Ему показалось, что информация о Рейвене, для Рейнольдса, не стала особым откровением. Данте испытывал смешанные чувства: радость за Элизабет и ее брата сопровождалась тревогой о возможных последствиях их разговора. Он понимал, что откровения девушки вызовут новую цепочку событий в расследовании, которые он предпочёл бы держать под контролем.

Сыщик, взглянув на него, слегка нахмурился. Его лицо оставалось непроницаемым.

— Ваши опасения понятны, эйр Блэйз, — ответил капитан, в его взгляде читалась решимость. — Но я не могу игнорировать потенциальную связь Рейвена Верминуса с преступным миром. Элизабет, вы уверены, что рассказали мне всё?

— Да, капитан. Больше я ничего не помню, — отозвалась Елизавета, чувствуя, как напряжение в комнате нарастает.

Ее взгляд невольно перемещался между мужчинами, словно она была свидетелем тихой дуэли власти и секретов. С каждой секундой сомнения Данте усиливались, а паузы в разговоре становились всё более затяжными, создавая атмосферу напряженного ожидания, которая окутала комнату.

Рейнольдс, невольно коснулся шрама на шее. Этот жест, казалось, вызвал воспоминания о давнем прошлом или о долге, который еще предстояло выполнить. Данте задумался: не узнал ли блюститель порядка больше, чем следовало?

— Не беспокойтесь, мы все выясним, Элизабет, — уверенно произнес наг. — И спасибо за вашу откровенность. Мы продолжим расследование и постараемся держать вас в курсе событий.

Покидая полицейский участок, они встретили последние лучи заката, играющие на мокрой брусчатке. Город погружался в сумеречный полумрак, уличные фонари, словно золотые островки света, зажигали свои огни в нарастающей темноте.

Эйр Блэйз, шагающий рядом с Елизаветой, был решителен, но в глубине его взгляда читалась тревога. Он ощущал тяжесть неопределенности и беспокойства, окутывающих его сознание. Его мысли были полны догадок о том, какими будут дальнейшие действий его загадочного противника. Он не мог избавиться от ощущения, что они балансируют на тонком льду, который может в любой момент треснуть.

Елизавета, напротив, шла легко. В её душе звучали аккорды радостного предвкушения встречи с братом. Это был момент, к которому она стремилась, Лиза впервые за долгое время почувствовала, как напряжение и страхи, парализующие ее, отступили, уступив место надежде. Её взгляд блуждал по освещенным улицам, где каждый прохожий казался ей знакомой фигурой, и всякий поворот предвещал новый виток в их истории.

Вместе они не спеша двигались вперед по мостовой, погруженные в свои размышления и переживания, их судьбы переплетались, ведя их сквозь этот вечер, наполненный сумеречными тенями и светом уличных ламп.

В самом сердце полицейского участка, глубоко в подземельях, притаилась комната для допросов. Её стены, выложенные тусклым серо-черным камнем, поглощали скудный свет магических ламп, излучающих холодное голубое пламя. В центре помещения господствовал массивный дубовый стол, поверхность которого была испещрена глубокими царапинами, оставленные предыдущими арестантами, боровшимися за свою свободу и пытавшимися освободиться из магических оков.

За столом сидели капитан Рейнольдс и майор Райт, напротив них — Рейвен Верминус, руки которого были сложены на столе. Его мысли, казалось, были далеки от мрачной обстановки допросной. Свет лампы жёстко освещал его усталое лицо, подчёркивая каждую морщинку и тень, внутренних переживаний.

— Я не давал Эмме Бартон яд, — заявил он, твердо, но в его глазах читались сожаление, смешанное с чем-то еще, трудно определяемым. — Она украла яд из моей лаборатории. Её смерть была несчастным случаем.

Капитан Рейнольдс кивнул, фиксируя его слова.

— Значит вы утверждаете, что Эмма Бартон украла яд сама? Можете рассказать, как это произошло? — спросил майор Райт, его голос был спокойным, но в нем чувствовалась настойчивость.

— Я использовал яд в одном из своих проектов и хранил его в лаборатории. Эмма об этом знала, она часто бывала там… Я даже не представлял, что она способна на кражу, — продолжал Верминус, мышцы на его лице были напряжены, он был озабочен возможной местью Северина, который мог попытаться уничтожить его, чтобы защитить репутацию своего сына. — Я слышал, что в университете говорят, что Эмма случайно отравилась, пытаясь использовать яд на ком-то другом.

— Значит, вы признаете, что у вас были отношения со студенткой, и она, воспользовавшись этим, имела доступ к вашей лаборатории? — уточнил Райт внимательно наблюдавший за каждым движением подозреваемого, пытаясь угадать, что стоит за его словами.

— Да, — признал Рейвен, опустив голову, — это была ошибка. Теперь об этом знают все, благодаря прессе.

Капитан Рейнольдс продолжил допрос с неизменной безмятежностью:

— В день её смерти вы ничего необычного в её поведении не заметили?

— Нет, всё шло как обычно… до того момента, как я узнал о её кончине, — медленно ответил Верминус, его голова слегка покачивалась в знак отрицания. — Меня вообще в тот момент уже не было в университете!

Молчание, повисшее в комнате, было насыщено напряженным. Взгляды Рейнольдса и профессора встретились, словно в них бушевала невидимая борьба мыслей, подозрений и тайн. Капитан чувствовал, что за словами Рейвена скрывается более сложная правда.

Майор Райт, наблюдавший за этой сценой, подключился к беседе:

— Если смерть Эммы Бартон была случайной, как вы утверждаете, то почему тогда в разговоре с Данте эйр Блэйзом и Элизабет Блэквуд вы сказали, что можете подтвердить своё алиби сославшись на Маркуса Деверекса? Вы пытались воспользоваться его влиянием?

Атмосфера в комнате накалилась. Рейвен продолжал демонстрировать странное спокойствие, несвойственное человеку в его положении.

— Я просто испугался, — сказал он, в который раз посмотрев на часы на стене, выдавая внутренние колебания. — Я никогда не попадал в такие ситуации. К тому же мы действительно виделись с Маркусом у него дома в тот день, так что я не солгал. Я не был рядом с Эммой, когда случилось несчастье.