3.

Неделя в лагере пробежала незаметно. По своей сути, ещё дети, несмотря на возраст 14 лет, они устраивали соревнования, учувствовали в конкурсах, пели и плясали на концертах. Но всё же, атмосфера лагеря стала другой. И самое неожиданное событие в нём, было – дискотека. Не «вечер танцев», не «а ну ка девушки», а дискотека. Это красивое, модное слово, мусолили все девчонки и мальчишки. И вот наконец этот вечер наступил. Наташа со своей подружкой Танькой, решили разодеться, по такому событию. В косы вплели разноцветные шнурки, вместо лент. Юбки были заменены на джинсы (у кого они были). Девчонки осмелели настолько, что даже позволили себе взять ёлочную игрушку, и сняв с неё блёстки, намазали себе веки. Получилось по их мнению – красиво.

Когда наступил вечер, Наташа с Татьяной вышли из кубрика. С танцплощадки доносилась интересная мелодия. Незнакомый, но такой яркий голос девушки, пел про «Жёлтые тюльпаны, вестники разлуки…». Наташа замерла. Именно эту песню она хотела послушать, на день рождении Давида. Они добежали до лавочек возле огромных колонок, и слушали эту песню, восхищаясь новизной мелодии, и смыслом песни. Наташе показалось, что это очень смелая песня. И очень грустная. Ей захотелось поплакать, и снова её послушать. Представляя себя взрослой девушкой, которая разочаровалась в любви, и страдает от этого, она мечтала об этом букете, и конечно, думала о том, кто его подарит. Давид конечно. Именно его она представляла героем всех её романов. И тут она увидела его.

В белой рубашке, с огромной шапкой непокорных иссини – чёрных волос, он казался ей неимоверным красавцем. Она аккуратно тронула рукой подружку, и взглядом показала на Давида:

– Вот он, я тебе про него рассказывала – сказала Наташа.

– Ну да, симпатичный. Глаза такие большие, и такой серьёзный, – ответила Татьяна, – только он тебе друг. Вон, посмотрел в твою сторону, рукой махнул, а сам к мальчишкам ушёл. Даже не позвал с собой. Не рассчитывай на любовь, не выйдет.

– Да больной ты знаешь много, о любви то.

– Да побольше тебя знаю, я уже в щёчку мальчика целовала. Мы в бутылочку играли, в беседке возле дома. Мне и выпало Кольку чмокнуть. Не понравилось. Он мокрый какой-то был, и пахло противно. Ну их, малолеток этих. Пошли лучше танцевать.

С этими словами, Татьяна схватила Наташу за руку, и они пошли «дрыгаться» в такт музыки, как умели. Когда ведущий дискотеки объявил, что сейчас будет «белый танец», где дамы приглашают кавалеров, Наташа вся напряглась. Она дождалась начало медленной мелодии, и одним прыжком преодолела расстояние между ней и Давидом. Но опоздала. Несмотря на то, что девочки приглашали мальчиков, её Давид, сам пригласил на танец маленькую девочку из другого отряда, и она согласилась. Он взял её за руку, и они вышли в центр танцевальной площадки. Он положил ей руку на талию, и они потихоньку качались в такт музыки. Давид был намного выше этой малявки, но это его нисколько не смущало, а как бы наоборот, он пытался её оградить от танцующих пар, чтобы они её не задели случайно. Наташа горела. И понимала, что это чувство называется «ревность». Внутри полыхали «пионерские кострищи», и предела этому горению не было. Ещё пока слабо себе представлял, что с этой эмоцией делать, она за две секунды преодолела расстояние от танцующих, до ближайших кустов, и разревелась там, в тишине «лап» сосны.

Как ушла она в кубрик, как легла одетая на кровать, помнила смутно. Но та маленькая трагедия, которая случилась с ней на танцах, накрепко «заклеймило» в её душе понятие «боль». Девчонка, которая ещё вчера гоняла со своим другом мяч по футбольному полу, сейчас перестал быть другом как себе, так и ему. Лёжа в темноте, и слушая Наташу Королёву и её «жёлтые тюльпаны» из открытого окна кубрика, она взрослела. Понимание, и осознание этого факта ранили её, и «туманили» глаза новым потоком влаги. Но ведь поделать здесь ничего нельзя. «Принимай ситуацию как есть, иначе потеряешь его навсегда. Давид видит тебя только другом, значит нужно смириться, и стараться зайти с другого бока. Выстраивай стратегию, иначе так всю жизнь проплачешь» – думала она, лёжа на кровати, и не заметив, как заснула. Крепким, взрослым сном.

Наташа стояла возле окна, и смотрела на двор лицея. За окном стояло лето. Прекрасная погода, обжигающая солнечными лучами, придавали выпускному оттенок свободы. Несмотря на то, что она стояла в накрахмаленном халате, который наглухо не пропускал воздух, и на голове «стоял» хирургический чепчик, который выглаживала ей мама, смачивая специальным раствором, она всё равно была безумно счастлива. Три года так быстро пролетели, и Наташа не успела даже заметить, что пришла пора прощаться с педагогами и одногрупницами. Со школой она простилась легко, а вот с лицеем, оказалось трудней. Профессия, которая была выбрана под «бдительным оком» Давида, пришлась ей в «пору». Она и не заметила, что бывшая троечница, каковой себя считала, которая как следует и не начинала учиться в школе, вдруг с самого первого курса, начала «вгрызаться» в медицинские науки. Всё было интересно, обо всём хотелось узнать, и редкие книги, которые приносил ей Давид, оказались очень даже полезные, и давали сто очков всем остальным медицинским пособиям, которыми пичкали в лицее.

Задумавшись о том, куда двигаться дальше, она и не заметила, как в актовый зал вошёл Олег Ефимович, папа Давида. Он к тому времени являлся министром здравоохранения города Астрахани, и очень строго следил за всеми, кто имел отношение к белым халатам. Будь то санитарка и её месячные курсы по повышению квалификации, до хирургов – ординаторов, которые после медицинского университета, являлись «необстрелянными» бойцами невидимого фронта над врагом – болью. Везде и всюду он появлялся тогда, когда считал нужным. Вот и сейчас, он деликатно зашёл в актовый зал, и приложив палец к губам, попросил студентов не шуметь, а дать договорить директору лицея пламенную речь о том, какие они все молодцы, и как она всех их поздравляет. Когда Зинаида Михайловна обернулась, увидев перешёптывания девочек, руки её сложились лодочкой, и она нараспев начала причитать:

– Олег Ефимович, ну как же так. Не предупредили, ну, как всегда. Мы бы Вас подождали, не начинали бы праздник. Давайте тогда начнём с начало…

– Зинаида Михайловна, – улыбаясь сказала он, – не надо ни в коем случае с начало. Девочкам хочется на свежий воздух, отдохнуть от экзаменов, и подготовиться к трудовой жизни. Не будем отвлекаться на начало. Я приехал поздравить их с успешным окончанием медицинского лицея, и пожелать им успехов в этом не простом деле.

– Ой, спасибо Вам огромное, это чудо какое-то. Сам министр здравоохранения приехал поздравить нас. Давайте поаплодируем сейчас, ребята.

Пошёл шквал аплодисментов, и вместе со студентами, аплодировал и сам Олег Ефимович. Потом поднял руку, и зал замолчал. Чуть ближе придвинувшись к микрофону, он сказал:

– Поднимите пожалуйста руку, кто сегодня получил красный диплом, и кем уже гордятся родители и учителя? – сказал он. Наташа, краснея на ходу, подняла руку. Она не понимала, к чему этот разговор на праздничной линейке, робко смотря на министра, который по сути, был для неё близким человеком. Она любила его сына, и уже догадывалась, что он об этом знает. С ней подняли руки ещё две девочки, из параллельного потока.

– Ну, это я вам скажу, просто очень хороший «урожай» отличниц, – улыбаясь, сказал Олег Ефимович, – помнится, в прошлом году, не было ни одной поднятой руки. А в этом – сразу три. Поздравляю вас, многоуважаемые дамы, отличницы здравоохранения. Пусть ваша дорога будет идти гладко, и желаю вам хороших зарплат, а самое главное, благодарных пациентов.

Его речь прервалась, по причине шквала бурных аплодисментов. Министр снова поднял руку, и зал снова замолчал.

– Отличники, которые сегодня получили красные дипломы, по моему приказу, автоматически поступают в медицинский университет имени Пирогова, который откроет вам двери, без вступительных экзаменов, на те факультеты, которые вы хотите. Старание должно быть замечено нами, и мы счастливы вас приветствовать в рядах студентов – будущих врачей – сказал он и первый начал аплодировать. Его подхватила толпа студентов и преподавателей. Такого не ожидал никто, кроме Наташи. Она уже знала об этом приказе, Давид проболтался. Закончив церемонию, бывшие студенты лицея двинулись толпой на выход, в предвкушение банкета.