– Послушай. – Вздыхаю я, делая шаг.

И вижу напряжение, захватывающее его лицо.

– Уже таскаешь его шмотки? – Брезгливо бросает он. – Тебе не идет. Те вульгарные тряпки, в которые ты вырядилась в прошлый раз, больше подходят.

Его слова звучат, как пощечина, но, как ни странно, мне становится только легче. Страдания, которые Кай мне причиняет, напоминают о том, кто он, удерживая меня от броска в темный омут, где его черти сначала подарят наслаждение, а затем обглодают меня до костей.

– Я понимаю. – Кивнув, игнорирую обидные замечания. – Кай, я не стану говорить, насколько мне больно стоять рядом с тобой и смотреть на тебя. Не буду рассказывать, что чувствую при этом. Но я хочу, чтобы отныне мы общались как нормальные люди: не кусались, не бросали обидных слов, не избегали друг друга.

– Трусы тоже у него оставила? – Кривится он. – На память этому слизняку?

– Ты неисправим. – Констатирую я. – С тобой просто невозможно разговаривать, тебе следует повзрослеть.

Его лицо искажает злоба, Кай тушит окурок в пепельнице и резким выдохом выпускает дым. Когда он быстро преодолевает разделяющее нас расстояние, мне хочется зажмуриться, но я сдерживаюсь, чтобы не выдать чувств. Меня всю трясет – от страха и… нежности, рвущейся из сердца.

Этот человек стал моим миром, моим воздухом. Он был моим светом, моим небом, моим дождем. Я так его любила, мечтала провести с ним всю свою жизнь, облегчить его душевную боль. Я была уверена, он станет самым лучшим для меня. Но сейчас… Кай стал песчаной бурей, высасывающей из меня последние силы, ломающей конечности, оставляющей лишь шрамы.

Он стал моим наказанием за мои же глупые мечты.

– Как? Ты? Могла? – Убитым голосом произносит Кай мне прямо в лицо. Лучше бы он орал, ведь этот его тон буквально парализует меня. – Ты… – Дрожа от напряжения, цедит он. – Я. Тебя. Так…

Я вижу, как сильно он сжал челюсти, и как тяжело дышит. Ощущаю горький аромат дыма с его губ.

– Отдай. Отпусти. – Выцарапываю котенка из его рук. – Ему больно.

Кай расцепляет пальцы, и я забираю Хвостика. Прижимаю к груди. Но немая схватка продолжается: Кай будто выкрикнет сейчас мне в лицо все самые грязные ругательства, которые ему известны. Или заплачет и заскулит. Он буквально на грани – его взгляд безумен.

– Прости меня. – Понизив голос на тон, говорю я. Мне хочется его обнять, погладить по спине, прошептать слова утешения на ухо, но вместо этого я качаю головой и тихо добавляю. – Мы причинили много боли друг другу, и это так скоро не забудется.

Только оказавшись рядом с ним, я понимаю, что не забудется вообще ничего. У меня не получится вычеркнуть Кая из своей жизни, ведь он – полноправная ее часть, часть и меня самой. И привыкнуть жить без него тоже не в моих силах, я не смогу притворяться, что мне все равно, что я ничего не чувствую к нему, и что могу заниматься сексом, с кем хочу.

Я вообще без него не хочу. Ничего. Ни жизни, ни любви. И это так больно осознавать.

– Кай. – Я перевожу взгляд с его сухих, потрескавшихся губ на пылающие огнем глаза и темные круги под ними. Встаю на цыпочки и осторожно касаюсь пальцами его щеки.

Кай вздрагивает и закрывает глаза, перестает дышать. Я ощущаю, как часть его боли передается мне и тяжестью ложится на грудь. Мы оба практически полностью состоим из нее, она тянет нас в бездну.

Что я собиралась сказать ему? Слова здесь бесполезны. Мне просто нужно быть рядом – ощущать его запах, слышать стук его сердца, чувствовать тепло его тела. Проходят секунды, и он прижимается прохладной щекой к моей ладони, еще какое-то время, и я подаюсь вперед, чтобы коснуться губами другой его щеки.

Но звук шагов заставляет меня вздрогнуть и отпрянуть. А затем слышится женский голос:

– Любимый, я разложила все вещи, но не нашла куда развесить платья, а ты…

В дверях появляется силуэт, зажигается свет, и Эмилия осекается, обнаружив нас тут вдвоем.

В моей голове схлестываются любовь и ярость, а затем приятная полутьма, окутавшая нас с Марианой, взрывается вспышкой света, и это путает все карты.

Эмилия – и как я мог про нее забыть?

– Э… привет. – Невинно улыбается она, делая вид, будто оказалась тут случайно.

Мою щеку холодит в том месте, где только что была рука Марианы: она поспешила ее одернуть, как только услышала голос Эмилии, и теперь стоит в метре от меня, в изумлении уставившись на гостью.

– Что ты тут… – Голос Марианы хрипнет, она переводит взгляд на меня. – Что она тут делает?

– Ой, прости. – Так некстати вмешивается Эмилия. – Она не знает? Ты еще ей не сказал?

– Не сказал о чем? – Мариана хмурится в замешательстве.

У меня покалывает в пальцах от желания ее обнять и успокоить.

– Эмилия поживет здесь. – Бросив быстрый взгляд на бывшую, говорю я. – Со мной.

Глаза Марианы округляются, она инстинктивно прижимает котенка к сердцу и трясет головой:

– Что?

– Я буду жить с Каем в этом доме. – Радостно и почти нараспев повторяет за мной Эмилия.

Я бросаю на нее строгий взгляд.

– С чего бы это? – У Марианы такой вид, будто она готова броситься на меня с кулаками.

У меня в горле пересыхает, но я призываю на помощь недавние воспоминания – как она кувыркалась в постели Сереброва мне назло, и это помогает.

– С того, что я получу по наследству половину имущества, а, значит, и этот дом, в котором имею право жить. Ты можешь проконсультироваться со своим юристом, если у тебя есть возражения. – Добавляю с усмешкой.

По всей видимости, ответ ей не понравился. Она делает глубокий вдох и замирает. Пряди светлых волос колышутся вокруг лица, губы пылают. Гнев, зарождающийся на ее лице, вызывает во мне целую палитру чувств – от возбуждения до сочувствия.

– Хочешь сказать, мне придется жить здесь с тобой и… с ней? – Она словно все еще не верит тому, что оказалась в ловушке, и я мог с ней так поступить.

– У тебя с этим проблемы? – Язвительно интересуюсь я.

– Кай, ты серьезно?

– Дом большой, места хватит.

– Я не буду жить в одном доме с твоей беременной подружкой. – Произносит она срывающимся голосом.

– Тогда можешь съехать. – Не сдерживается Эмилия.

– Эм. – Предупреждаю я, метнув в нее острый взгляд.

– Я не съеду из своего дома! – Теряя самообладание, пищит Мариана. Ее глаза суживаются, щеки краснеют. – Ты… ты… Как ты можешь вообще?! – Вопит она. – Тебе мало того, что ты со мной сделал?!

– По-моему, ты слишком близко к сердцу принимаешь происходящее. – Подходит ближе Эмилия. – Думаю, мы вполне способны ужиться все вместе ради общего блага…

Мариана срывается с места и уносится прочь из кухни. Мы провожаем ее взглядами.

– Что ты такое ей обещал, что она так расстроилась? – Усмехается Эмилия, когда шаги Марианы затихают наверху лестницы.

Мое сердце колотится, как ненормальное. Приходится задействовать всю силу воли, чтобы не побежать следом.

– Да что с тобой такое?! – Рычу я, резко разворачивая Эмилию к себе лицом.

– Злишься на нее, а срываешься на мне? – Сохраняя спокойствие, улыбается она.

– «Любимый»? Что вообще за «любимый»? С каких это пор ты так называешь меня? – Сдавливаю ее руку.

– Мне больно. – Пытаясь выиграть немного времени, бормочет Эмилия.

Вырывает руку, трет запястье.

– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы не замечать, какие игры ты ведешь. – С угрозой в голосе произношу я. – Не пытайся делать вид, что появилась в кухне случайно, и что старалась держать язык за зубами, чтобы не усугублять ситуацию. Ты намеренно задирала ее и провоцировала.

– Нет. – Эмилия сглатывает, прижимает руку к груди, защищаясь.

Ей все труднее выдерживать на себе мой взгляд.

– Оставь свои игры, Эм. – Выдыхаю я. – Не трогай ее, ясно?

– Ясно. – Послушно кивает она.

Но и это согласие – тоже лишь игра.

– Ты остаешься здесь до тех пор, пока относишься к ней, как подобает – это мое условие. – Нависнув над ней, четко проговариваю я. – Не цепляешь, не задираешь, не обижаешь Мариану. Лучше вообще не попадайся ей на глаза.