– И сколько я спала? – Перебиваю я его.
– Тринадцать часов. – Немного подумав, отвечает Виктор.
– Понятно. – Глухо отзываюсь. – А какой сейчас день недели?
– Ты серьезно? – Выдыхает он, наклоняясь над моим лицом.
– Немного потерялась во времени.
– Сколько ты выпила?
– Не знаю. Мешала все подряд. – Безразлично глядя в потолок, констатирую я. – А потом провал. Теперь пытаюсь понять, сколько времени прошло с тех пор, как…
В горле встает ком.
Мне плохо. И кажется, что плохо мне теперь будет всегда. Всякий раз, когда буду думать о нем.
Я задыхаюсь от мыслей, воспоминаний, флешбэков, что картинками лезут в голову. Любое воспоминание о Кае будет причинять мне боль до конца моих дней.
– Тебя я не видел с того момента, как Кай разбил мне нос и чуть не сломал челюсть. – Виктор касается пальцами припухшего лица. Я поворачиваюсь и замечаю, что его нос действительно выглядит не очень, и отек немного распространился на пространство под глазами. – Это было позавчера, Мариана.
– Позавчера… – Произношу я задумчиво.
Позавчера моя жизнь раскололась на «до» и «после». Я узнала, что меня бессовестно использовали. А еще была та девушка – Эмилия. Она ждет ребенка от Кая. Он станет отцом.
Ага.
И я приказала всей их семейке убираться из моего дома. Позавчера.
Ах, да. Еще я целовалась с Витей на глазах своей лучшей подруги, которая в него влюблена.
– Черт… – Я стискиваю зубы и беззвучно стону.
– Будь добра, не мычи, мать подумает, что мы трахаемся. – Смеется Виктор.
Значит, мне только кажется, что беззвучно.
– Можно я останусь у тебя еще на пару дней? – Вдруг огорошиваю его вопросом.
– Чего? – Таращится он на меня.
– Я не была дома с позавчера, и возвращаться туда мне совершенно не хочется, понимаешь? Мне нужно время – прийти в себя. Нужно, чтобы отпустило, хотя бы, немного.
– Ты не была дома двое суток?
Я мотаю головой:
– Меня там никто не ждет.
– А как же…
– Не произноси его имя! – Хватаю его за рукав футболки.
Витя с непониманием уставляется на мою руку, затем громко сглатывает.
– Может, вам лучше не бегать друг от друга? – Спрашивает он спустя долгих полминуты.
– Ты ничего не знаешь. – Я отвожу в сторону взгляд.
– Кай, может, и не самый примерный мальчик, – рассуждает Виктор с сомнением, – но ты ему явно не безразлична. И даже больше – он помешался на тебе, хоть и сам тому не рад.
– Ты знаешь его не дольше меня. – Возражаю я, глядя в стену. – Если он и испытывает к кому-то чувства, то только к себе.
– Нет. Ты изменила его, – упорствует Виктор. – И я ничуть не удивлен. Только такая, как ты, могла пробудить в нем чувства. Ему, конечно, тесно в них, как в одежде с чужого плеча, но они есть. Думаю, Кай мог бы постараться.
– Все. – Прошу я, обхватывая голову руками. – Замолчи.
– И если ваши чувства взаимны, вам следовало бы попытаться сохранить отношения.
– Это не отношения! – Взрываюсь я. – Садо-мазо какое-то! – Бросаю взгляд на растерянное лицо Вити. – Любовь… Которую причиняют, а не дарят. И страданий всегда больше, чем радости. Эти «отношения», как ты их называешь, имели смысл, пока мне нравилось страдать, но больше я этого не хочу. Ни один человек не стоит того, чтобы из-за него жертвовать собой!
– Тс-с. – Парень жестом просит не орать.
– Тогда помолчи и ты.
– Но ты ведь любишь его.
Я осекаюсь. Мне нечем крыть. Может, и люблю, но теперь я каменная – изнутри и снаружи. Пустота, вызванная разочарованием, сильнее любых других чувств. Она их поглощает, замещает собой.
– Себя я люблю больше. – С горечью, наконец, произношу я.
Эти чувства источили меня, как вода точит камень. Обтесали, изменили форму. И если пытаться продолжать в том же духе, вскоре от меня не останется ничего.
– Кай – испорченный мальчишка с ненавистью вместо крови в венах. – Добавляю я скрипучим голосом. – Он ломает все, к чему прикасается. Играет людьми, как игрушками, забывая о том, что они живые, и что у них тоже есть чувства. Посмотри на себя – тебе тоже досталось. Он – настоящий псих, в секунду теряющий контроль. Опасный для общества. Что будет дальше, если я забуду обо всем, что он сделал, и останусь с ним? Качели? Два дня счастья и неделя ада? А потом по кругу – снова и снова, как на гребаной карусели? Спасибо, я накаталась и хочу сойти прямо сейчас, пока меня не вырвало.
– Поэтому ты прячешься от него? – С теплотой в голосе спрашивает Виктор.
– Мне нужно накопить сил. – Честно отвечаю я.
Оттолкнуть Кая, глядя ему в глаза, очень сложно. Практически невозможно. И я знаю, что еще не готова, что могу дать слабину, растаять от его прикосновений, от его сладких слов.
– Вам все равно придется встретиться.
– Не хочу думать об этом сейчас. – Вздыхаю я, до боли закусывая губу.
Виктор встает, открывает шторы. За окном догорает закат.
Ничего себе. Закат. Я проспала весь день.
– Ты, наверное, голодна? – Спрашивает он, оборачиваясь ко мне.
– Я ничего не хочу. Вообще ничего.
– Ладно. Мать уйдет, и мы поедим.
– Что ты ей сказал? – Интересуюсь я, приподнимаясь на подушке. Голову начинает понемногу отпускать, и мысли проясняются. – Насчет меня.
– Что ты – моя девушка. – Улыбается Виктор, пожимая плечами. Надо признать, улыбка ему очень идет: его лицо сразу становится красивым, сияющим. – А что мне было говорить?
– Пьяная девица в кожаной юбке, сетчатых колготках и сапогах на шпильке, заявившаяся к тебе в шесть утра и больше похожая на шлюху после смены – твоя девушка? – Беззвучно смеюсь я.
– Как уж есть. – Усмехается он, разводя руками. – Обычно я не вожу к себе девушек, и они не остаются на ночь! Один раз после выпускного здесь была Алинка, но мать тогда уезжала на дачу, а второй раз – это когда приходила Дашка, моя напарница по научному проекту, но у нас ничего такого не было, и вечером она уехала с Ка…
По тому, как кровь отливает от его лица, я понимаю, что Витька нечаянно проговорился и теперь не знает, как выкрутиться.
– С Каем? – Хрипло говорю я.
– Я не знаю, встречались вы уже тогда или еще нет. – Пряча взгляд, отвечает парень.
– Когда это было? – Мне становится трудно дышать.
– Когда его отстраняли на пару недель от тренировок и игр после драки с Лернером…
Кай тогда частенько не ночевал дома, так что очень на него похоже.
– Он своего не упустит. – Тихо произношу я, пытаясь улыбнуться.
– Слушай, прости. – Виктор снова опускается на край постели, вынуждая меня посмотреть на него. – Я не хотел. Вырвалось. Тебе неприятно было это слышать, и я жалею, что ляпнул, не подумав.
– Ничего. – Безжизненно говорю я. – Он целует меня при всех, затем бьет Макса, затем спит с другой девчонкой – вроде все логично. Вполне в стиле Кая.
– Не бери ты в голову. – Чешет затылок Виктор. – Парни они… ну… по-другому устроены. Для него этот… э-э-э… случайный контакт с Дашкой, он ничего не значил. Я уверен.
Я вижу, как парень краснеет от неловкости за друга, и меня это забавляет. У меня не получается удержаться от улыбки.
– Конечно, я понимаю.
В тот момент, когда все мои мысли – каждую чертову минуту – были заняты Каем, он веселился с другой девчонкой, чье имя, уверена, даже не запомнил. Пока я пыталась готовиться к тесту, он обменивался с ней слюной, купался в ее поту, исследовал ее тело руками, глазами, языком, насаживал ее на себя – глубоко и яростно, пока не кончил…
Представив, как Кай тяжело дышит, прижав к себе незнакомку и уткнувшись носом в ее волосы, я содрогаюсь от подступающей тошноты. Мне хочется отмыться от одних только картин, предстающих перед моим внутренним взором. Как его только не выворачивает от брезгливости, когда он прикасается к кому попало? Что он за человек такой?!
– Мариана? – Виктор касается моей руки.
И я вздрагиваю.
– Мне жаль, ему следовало лучше относиться к тебе.
