Но для чего же здесь я? Осколок, дай мне ответ. Ответ пришел настолько естественно и незаметно, будто бы его и не было вовсе. Почувствовал себя не Дэвисом Голем, а его образом воинского духа и тела. Это значит, что я теперь напрямую управляю тем, что и образует меня? Как же это все странно и непонятно.

В темноте появляется нечто темное. Настолько мерзкое, чужеродное и черное, что темнота на фоне меркнет. Представить это невозможно. Это нужно видеть. В этот же момент мне становится невыносимо тяжело. Хочется прогнать это грязную черноту, она отравляет меня, буквально кусает и сверлит. Это же и есть образ «мести»! Наконец-то я все понял.

Я здесь в образе воинского духа и своего тела не просто так. Только за счет настолько глубокой медитации смогу прогнать из своего затуманенного разума такую дрянь, мерзкую гадость, как неумолимое желание мстить. Оно предстает передо мной в образе истиной потусторонней грязи, черноты, от которой никогда не будет отражаться даже самый яркий свет.

И все-таки не стоило подпитывать месть, как бы это ни делало меня сильнее. Не стоило оно того. Я откармливал месть, чувствовал себя замечательно, и вот теперь она стала моим врагом. Она хочет овладеть моим разумом. И, как сказал бы Владислав, направить меня по ложному пути. Не позволю! Для того я и здесь, чтобы сразиться с этой черной, мерзкой гадостью.

«ТАК ДАВАЙ ЖЕ СРАЗИМСЯ!!!» — мысленно кричу в мерзкую, бугрящуюся духовной грязью черноту, что закрывает обычную темноту все больше и больше.

Образ воинского духа и тела объединяются в единое целое. Обычно, на такую духовную трансформацию способны лишь избранные. По крайней мере, в моем прошлом мире таких мастеров духовности было еще меньше, чем тех, что возвращались из глубокой медитации и делали великие открытия.

Удивительно, но объединить образ тела и воинского духа в аватар мне не стоило каких-то запредельных, неимоверных усилий. Аватар, в моем случае — это магическая форма, которая и дает мне телесность в духовном пространстве.

Одновременно вижу и чувствую свое тело, свои руки. Но описать духовный облик — никаких слов не хватит. Про передачу ощущений посредством жалкого человеческого языка можно даже не думать.

Мерзкая, выворачивающая душу и разум наизнанку, чернота замечает меня. Буквально тянет ко мне все, что только может. Вижу лапы с когтями, щупальца, нити, зубастые пасти, слизкие липкие отростки… Я уже окружен, еще немного и мерзость начнет меня переваривать и тогда лишь желание мстить будет мной руководствоваться.

Напитываю аватар маной. И ее обязательно откуда-то надо черпать, даже в этом духовном мире ничего не дается даром. Понимаю, что в теле, что, наверное, сейчас валяется на обломках, в лучшем случае стоит на коленях с закинутой головой назад, практически не осталось маны. А если и осталась, то использовать у меня ее не получается.

Вдруг проскакивает интересная мысль. Если ее подбросил Осколок, то я даже этого не заметил. Желание мести — вот что давало мне силы в последнем сражении. Так почему бы и не напитать аватар маной, взятой из мерзкой, черной дряни, тем более что она сама ко мне тянется, как к магниту.

Захватываю черную Силу, дергая руками — искажаю духовное пространство. Напитываю аватар маной и чувствую, что становлюсь сильнее. А самое приятное, что, чем больше маны поглощает аватар, тем больше ее теряет чернота. Супер!

Я, а вернее, мой аватар растет на глазах. Те щупальца, что запросто могли меня окутать и сжать, теперь выглядят совсем крошечными, как пиявки. Похоже на то, что эта битва в духовном пространстве будет не из сложных. Впрочем, сама схватка еще не началась. Все это только разминка.

Вдруг в голову бьет боль. Я начинаю вспоминать лица Ветровых. Сразу пронизываю весь аватар злобой, отчего он становится еще больше и сильнее. Неужели «жажда мести» хочет мне помочь победить себя? Что за вздор⁈ Разумеется, нет. Чем больше представляю лица Ветровых, чем больше обливаю их кровью и страданьем, тем более родной для меня становится чернота.

Это сложно объяснить. Но проклятый образ мести пичкает меня силой и заставляет принять его, полюбить. Нет! Я не пойду по пути мести, это самое худшее, что вообще могу сделать со своей жизнью. Выкидываю из мыслей лица Ветровых. Сначала смываю с них кровь, перестаю думать о той боли, что могу им причинить… Затем выкидываю.

В этот же миг аватар становится немного слабее. Однако и черная, мерзкая дрянь снова вызывает отвращение на прежнем уровне. Так не дам же ей запудрить мне мозги.

Направляю аватар на черноту. Управляю им, как собой, как своим огромным могущественным телом. Но, такое чувство, что наблюдаю за всем будто бы со стороны. Это невозможно передать словами, это нужно только пережить.

Рука аватара вонзаются в отвратную, черную слизь, похожую на черную смолу с завязшими в ней муравьями. Вот только каждая мелкая частичка «жива» она так и норовит порвать моего аватара на куски. Полностью убивать его чернота не посмеет, ведь тогда погибну и я.

Единственное, что ей нужно, это ослабить меня. Заставить поверить в то, что аватар не победит черноту. И тогда в моем разуме начнут образовываться бреши. Уже через них образ жажды мести начнет пичкать меня новыми мыслями, туманить мозги и заставлять все больше и больше желать крови врагов.

Аватар справляется с легкостью, ведь подпитываю его манной, только что высосанной из черноты. От этого она становится слабее, и аватару еще проще разрывать ее на куски.

На самом деле, мне совсем не нужно напрягать мышцы, придумывать тактики и превозмогать, как в реальном бою. Насколько понимаю, сражение условно светлого аватара с тьмой — это лишь визуализация того, что происходит у меня в голове. Духовные сражения — это абсолютно не то же самое, что бойня в реальности.

Мне нужно концентрироваться на своих ощущениях. Думать о том, чего хочу от жизни. И как бы банально это ни звучало, но нужно мыслить позитивно. Прям самому тошно от этих слов, но стараюсь не думать о плохом, не желать никому зла.

Жажда мести ослабевает. Она становится все слабее, аватар уже разрывает ее не голыми руками, а магией — практически, силой мысли. А только этого мне и нужно. Очищу свой разум от черного паразита, и тогда можно будет вернуться к делам. Победа вроде бы за мной, но легко и быстро она мне точно не дастся.

— О, наконец-то, закончил свои чертовы медитации! — удивленно говорит Виктор.

Смотрю на него одним глазом. Парень, до жути уставший, испачкавшийся в крови, но в целом вроде бы жив и здоров. Рядом с ним другие бойцы, Майк и полевые медики.

— Ну, Дэвис⁈ — Виктор схватил меня за плечо и немного потряс.

— Где мы? — спросил я. — Введи меня в курс дела.

— В курс дела? — усмехнулся Виктор. — Он поднял правую руку, и медик сменил ему окровавленные бинты. — Ты победил Салливана! Это ты хоть заметил?

— Сложно такое не заметить, — хмыкнул я.

— Ты его в одного победил, ну почти. Мы там с Юрием почти ни хрена не сделали.

— Юрий, — я напрягся, — мне жаль, что с ним так вышло…

— Жаль? — Виктор поднял бровь. — Так он жив.

— Жив⁈ Ты уж извини, но он вроде бы с собой парашют не брал.

— Нет. Конечно, не брал. Бойцы рассказали мне, что в полете он выстроил структуру дельтаплана. Хреновенькую, правда. Упал где-то в лесу и нашли его всего переломанного. Зато живого, — во все зубы улыбнулся Виктор.

А нет, не во все. Одного не хватало. Но ничего, это небольшая плата за финальное сражение.

— Такое чувство, что Юрий только для того и нужен, чтобы в каждом бою все ранения и травмы собирать.

— Вот такой вот у меня дядя невезучий.

— Сам как? У нас большие потери?

— Да я нормально, — нахмурился Виктор, мол, не переживай по пустякам. — Потери колоссальные, это… ну почти пиррова победа.

— Зато победа, — без радости в голосе, но с гордостью сказал Майк.