А вот в чём-то странный, а в чём-то удивительный ответ Лактоида ещё больше отдалил Алекса от понимания того, что от него хотят и что он в этой командировке будет делать. – Ты будешь продавать наше время, наполняя их время смыслами. – Говорит Лактоид вот такую несуразицу даже для Алекса, многое и похуже в плане заворота мозгов этого в этих стенах слышавшего. А так как основная специализация их компании, это предоставление услуг рекламного и маркетингового характера, то о чём может спросить своего начальника Алекс, чтобы не быть уличённым не в профессионализме, так это о том, можно ли приметить данный слоган в процессе работы над новой маркетинговой компанией.

– Да ну тебя к чёрту! – только и отмахивается от Алекса Лактоид, ведя себя всё более непонятно для Алекса, уходя от дальнейшего с ним разговора к окну. И Алексу ничего не остаётся делать, как понять, что разговор на этом с ним закончен и ему следует прямо сейчас отправится к чёрту, за кого все в их компании все принимают Зильберга. За которым нужен глаз да глаз сильного внимания, а иначе он по своей предумышленной глупости и ненависти ко всему, тебя отправит к своим ближайшим, чёртовым родственникам. И как вдруг сейчас начинает понимать Алекс, то как бы он не был внимателен и осмотрителен, он в какой-то момент допустил оплошность и был отправлен этим Зильбергом совершенно не туда, куда он должен был направлен в командировку.

Что-то как-то всё здесь до того странно и необычно, хоть и при самом поверхностном взгляде, что хочешь, не хочешь, а начнёшь задумываться о том, а не попал ли я, не благодаря, а вопреки здравому смыслу, в его ответвление, параллельную осмысленность. И произошло это тогда, когда наш самолёт и мы вместе с ним, как и ожидалось моей параноидальной мнительностью, попали в зону турбулентности, выход из которой я ощутил и обнаружил только по выходу на ватных ногах и с темнотой в глазах из самолёта, оказавшись лицом к лицу с улыбающейся стюардессой. Чья снисходительная и такая понимающая мою слабость улыбка меня приободрила и собрала.

– А настоящая цель моего сюда направления, заключается в том, чтобы действительно наполнить здравым смыслом местное время. – И сейчас приободрившись при памятливой улыбки стюардессы, Алекс уже с большей определённостью начал понимать происходящее здесь с собой. – Хотя, скорей всего, это такой маркетинговый ход для продвижения своей продукции потребителю. Впрочем, задача достаточно интересная и над ней стоит поразмыслить. К тому же, как не мне, маркетологу, с ней разбираться. – На этих словах Алекс повернулся лицом в сторону комнаты номера, посмотрел в сторону дверей и вспомнил портье.

– А странность поведения портье, его непохожесть на эталонного портье, только для нашего мира есть так. А здесь он прежде всего свидетель, и это много объясняет. – Сделал вывод Алекс, направившись к кровати, на который лежал брошенный им аппарат связи, с кем ему придётся коммуницировать и значит, надо с ним надо близко ознакомиться.

Вечер первого дня плавно перетекший в утро второго дня

Нахождение тебя не просто не в знакомом для тебя месте, а в чужом и чуждом, что предполагает множественная неизвестность этого места нахождения, о котором единственное, что известно – здесь всё живёт и коммуницирует по иным правилам, однозначно не прибавляет тебе настроения и уверенности в своих силах. Так что то, что Алекс, по возвращению в свой номер со встречи с господином Созвуки, а затем из кафе, посещение которого, как теперь уже понял Алекс, имело целью ознакомления его Максимилианом с некоторыми правилами жизни этого общества, в котором ему придётся провести некоторое время и работать, себя чувствовал как-то не особенно комфортно, было ожидаемо логикой его здесь нахождения и пребывания одновременно.

Правда, не так пустынно, упаднически-брошенно и одиноко на душе, как себя чувствуют только что заселившиеся в номер отеля постояльцы, кто ещё мыслями находился у себя дома, в круге любящей семьи, а здесь всё так уныло и стандартно скучно, что хоть пойди в бар при отеле и попытайся скрасить с помощью алкоголя всю эту ностальгическую тоску и брешь в сознании. После чего уже по утру тебя начнут мучить другие мало внятные и понимающие что с тобой со вчерашнего вечера произошло тошнотворные мысли о твоём, уму не постижимом в твоём нормальном состоянии поведении, которое и привело тебя к тому, что ты теперь и носа выказать в коридор не можешь и боишься (если, конечно, сможешь выбраться из под кровати, куда тебя занесла нелёгкая мысль о твоей огромной значимости для общества и тебя, в общем, хотят убить все подряд преступники, из которых и состоит поголовно местное общество), страшась там встретить следствие твоих вчерашних безумных, с матерным душком, поступков.

А вот Алексу было отчасти легче в плане не склониться к мысли отправиться в бар, чтобы там убить в себе все мысли о своём одиночестве. Во-первых, он не склонен был предаваться ностальгии о том, чего он не имел в своей жизни, а во-вторых, ему было чем занять свой ум после этого посещения с Максимилианом кафе.

– И как технически они осуществляют этот процесс выведения человека из-под действия общих правил, заключая его в режим инклюзивной автономии, с действием там исключающих из общественной жизни законов? – задался эти вопросом к себе Алекс, лёжа на кровати в том, в чём пришёл и, глядя сейчас на потолок, на котором, как все знают, находятся ответы на все вопросы. – Хм. – Сразу перебил себя Алекс, отвлекшись на только что пришедшую мысль. – А всё-таки вакуум – это не полностью отсутствие всего, а этот процесс реальности тоже регулируют свои законы. Например, нормирование количества информации, до понижения которой наступает этот самый вакуум.

– И, кстати, – Алекса опять сбивчиво осенила догадка, – а ведь главная задача действия этих законов вакуума – это вывести человека из сферы общественного понимания и значения для него. И тот же закон отмены, который так совсем недавно никем не был знаком и озвучен, и затем доказан, как самое наиболее действенное средство для обеспечения общественного строя и порядка, и который так быстро набрал для себя силу, сумев преодолеть, ещё вчера казавшиеся невозможным и неосуществимым, барьеры между осознанной и физически осуществимой реальностью мира, вполне применим к вот таким случаям, когда будет необходимо изолировать от общества человека вне закона. В данном случае вне морально-нравственных законов.

– А я начинаю понимать, как здесь всё работает. И что из себя представляет осознанная реальность. – Алекс до понял, что ему хотел сказать в кафе Максимилиан. И он даже уловил свою частную необходимость Свидетеля для прибывшего в этот мир путешественника, являющегося сюда в своей первозданности и кто из-за незнания того, как в этом мире всё функционирует, запросто может наделать множество для себя ошибок. – Впрочем, это относится к любому незнакомому для тебя месту. И прежде чем что-то делать, нужно изучить правила циркуляции этого живого организма, которым является всякая система жизнеобеспечения. – На этих выводах, воодушевивших Алекса в том, что он, как оказывается в очередной раз, умный малый, поднимается с кровати, и с ощущениями необходимости попить, направляется к холодильнику. Который, как это не неожиданно, оказывается пустым, и тогда Алекс с глубоко в нём спрятанной мыслью смотрит в сторону входной двери. А вот чего он от двери хочет, то это вопрос не такой уж сложный. Решить для него вопрос с водой.

А вот здесь уже имеется несколько вариантов решения этой проблемы, и самый из них простой и очевидный, то это выйти в коридор, где как помнил Алекс, находится кулер с водой, и набрать там в нём воды. А вот что Алекса задерживает в этом плане, то это не совсем не ясно. И уж, наверное, не то, что кулер находится очень не близко от номера Алекса, чуть ли не у лестничной площадки, в самом оживлённом месте этажного пространства, где почему-то любят собираться люди. И Алекс опять отвлекается на эту мысль, наверное, потому, что он знает ответ на этот ребус человеческого поведения.