— Что ж…

Как раз в этот момент Хантер и Дрейк врываются в дверь, и не остается ни слова, чтобы сказать.

Наш деловой партнер Хантер и его лучший друг — двое самых громких и сквернословящих тридцатилетних мужчин, которых я когда-либо встречал.

За ними следуют жена Хантера, Изабель, и Мэгги, всеобщая правая рука. Оба ведут себя подобающе, подходяще для публики, сдержанно — в отличие от двух мужчин перед ними.

Мы все приветствуем друг друга, прежде чем занять свои места за тем же столом, за которым сидим каждый четверг вечером в течение последних восьми лет.

Это действительно идеальное место для наших встреч, так как мы редко видимся в течение недели. Кроме того, это единственное место, где смогут разместиться все — от Дрейка в джинсах и ботинках, прямо со строительной площадки, до меня в моем деловом костюме. И это не так уж плохо, что нам будет некомфортно, приводя сюда девушек.

— Что нового? — Спрашивает Хантер, когда они возвращаются из бара со своими напитками.

— Ну, Эмерсон только что сказал нам, что его новая секретарша идеальна.

— Хм… — произносит Мэгги в ответ, поджимая губы.

— О, для чего это было? — Спрашивает Изабель, явно уловив намек Мэгги.

— Она не та, кого я ожидала от Эмерсона, вот и все.

— Она всего лишь моя секретарша, — вставляю я, хотя, кажется, никто этого не слышит.

— Что с ней было не так? — Спрашивает Хантер.

— С ней все в порядке, — быстро выпаливаю я.

— О, та девушка, которую ты привел сегодня? С ней определенно не было ничего плохого.

На этот раз Дрейк наклоняется, чтобы присоединиться к разговору, многозначительно поводя бровью, и я тихо рычу в свой бокал.

Дрейк — друг Хантера, и, за исключением того, что он был прорабом на строительстве нашего первого объекта, он не имеет никакого отношения к нашему бизнесу. Он по-настоящему не ценит этот образ жизни, если не считать того, что он самый большой развратник в Брайар-Пойнт. И я имел в виду то, что сказал сегодня Шарлотте… он трахнет любую, кому больше восемнадцати.

— Достаточно, — быстро отвечаю я.

— Что? Она твой тип, не так ли? — Игриво спрашивает он. — Молодая, горячая, ходит за тобой повсюду, как щенок

Гаррет отвечает за меня.

— Оставь его в покое, Дрейк.

Я могу справиться с шутками Дрейка. Это не его вина, что он любит ваниль.

Он улыбается мне через стол, и я качаю головой, допивая свой напиток. Он может смеяться сколько угодно, но он никогда не прикоснется к Шарлотте. Я позабочусь об этом.

Встав из-за стола, я подхожу к бару, чтобы заказать себе второй напиток. Жестом позвав бармена, я позволяю своим мыслям вернуться к сегодняшнему общению с Шарлоттой. Я не уверен, почему я так отреагировал. Мне не следовало так загонять ее в угол. Черт, я здесь не в своей тарелке. Что, черт возьми, я знаю о работе с двадцатиоднолетней девушкой?

Шарлотта проявляет больше интереса к бизнесу, чем я ожидал, и я борюсь с тем, насколько это чертовски очаровательно и насколько сильно это дерьмо доставляет мне неприятности. Даже я должен признать, что беззастенчивое любопытство, особенно когда дело доходит до извращений и секса, чертовски сильно возбуждает. Нам обоим было бы гораздо лучше, если бы она была немного более тихой и напуганной, а не отправлялась на разведку и не попадала в неприятности.

Неужели образ ее на этом троне запечатлелся в моем мозгу? Конечно, так оно и было. Она великолепная девушка, и я провел большую часть своего дня, стараясь не пялиться на ее сиськи через эту полупрозрачную рубашку.

Но она девушка моего сына — прошлое, настоящее, будущее, не имеет значения.

Что, черт возьми, со мной не так?

Когда я возвращаюсь к столу, Гаррет наблюдает за мной.

— Ты все сидишь в своей голове, — говорит он.

Остальные о чем-то разговаривают на своей стороне стола, поэтому он тихо шепчет мне, чтобы это осталось между нами.

— Все в порядке?

Я провожу рукой по лицу.

— Все в порядке. Просто испытываю стресс. Мы открываемся через шесть недель, а это здание, похоже, и близко не готово.

Я искоса бросаю взгляд на Дрейка, чтобы убедиться, что он меня не услышал, но он слишком занят, рассказывая какую-то замысловатую историю о сексе втроем достаточно громко, чтобы слышал весь бар.

Гаррет хлопает меня по плечу.

— Расслабься. Все не так уж и плохо, как ты думаешь. Как только они вытащат оттуда оборудование, оно будет выглядеть в десять раз лучше, вот увидишь.

Я киваю, пытаясь впустить его слова как утешения.

— Ты прав.

Его рука остается на моем плече, пока он наблюдает, как я делаю глоток своего напитка.

— Эй, у нас все хорошо, верно? Я не хотел сегодня переступать черту…

Быстро качая головой, я ободряюще смотрю на него.

— Да, у нас все хорошо. Она всего лишь моя секретарша. Я был серьезен.

Подняв руки в знак капитуляции, он кивает.

— Я верю тебе. Я просто немного повеселился. Я не хотел…

— Гаррет, все в порядке. Она просто… слишком молода для всего этого. На самом деле я не хотел, чтобы она вмешивалась.

Я знаю еще до того, как слова слетают с моих губ, что это лицемерие. У нас работает много женщин в возрасте двадцати одного года. Сабы, Доммы, танцовщицы, официантки, исполнители, кто угодно. Пока они совершеннолетние, возраст не имеет значения.

— Ты собирался рассказать мне, где ты ее нашел, — говорит он, насмешливо морща лоб.

Минуту назад я собиралась сказать ему, но вдруг поняла, что не готов. Как только я расскажу, что нанял бывшую девушку своего сына, все усложнится. Как будто я не хочу, чтобы они осуждали меня за то, чего я еще даже не сделал. Между мной и Шарлоттой не может быть ничего сексуального. Я нанял ее исключительно с целью попытаться вернуть моего сына — как, я до сих пор не совсем уверен, но это должно сработать.

Все, что имеет значение, — это то, что я не переступлю эту черту.

— В другой раз, — бормочу я поверх края своего бокала.

— Эй, — говорит Хантер, поднимая свой бокал, — ребята, вы можете поверить, что мы наконец-то делаем это? Нам нужно произнести тост.

— У нас еще шесть недель впереди, — напоминает ему Мэгги. — Не сглазь.

— Я ничего не сглазил. Табличка на двери, мероприятие по открытию запланировано. Мы наняли персонал и являемся полноправными членами клуба. Ребята… мы открываем гребаный секс-клуб.

— Выпьем за это, — говорит Гаррет, поднимая свой бокал.

Остальные из нас вторят ему, чокаясь бокалами, прежде чем опрокинуть их обратно, а затем мы замолкаем, пока слова оседают в памяти.

Мы открываем гребаный секс-клуб.

Шарли

— О Боже, — бормочу я, открывая свою электронную почту, чтобы найти фотографию женщины, подвешенной к потолку, обнаженной и обмотанной черным шнуром. Она выглядит так, словно попала в рыболовную сеть, и хотя я не могу отчетливо разглядеть ее зад, готова поспорить, что это отличное место для… доступа.

Эмерсон хмурит брови, пристально глядя на меня.

— Все в порядке? — Спрашивает он.

— Эти приложения…

Глубокий смешок эхом доносится из его угла комнаты, и я в шоке смотрю на него.

— Я имею в виду, что это вообще такое?

Он встает и подходит, чтобы посмотреть на экран моего компьютера. Положив руки на спинку моего стула, он наклоняется надо мной и смотрит на то же изображение, что и я.

— Это называется Шибари, — тихо говорит он, его глубокий голос отдается грохотом по всему моему телу.

— Это то, ради чего ты…нанимаешь людей? — Спрашиваю я, судорожно переводя дыхание.

— Это была идея Гаррета провести презентацию веревочного бондажа, поэтому нам нужны несколько экспертов для демонстрации.

— Похоже, это больно, — морщусь я.

На это трудно смотреть, и еще более неудобно просматривать различные фотографии, присланные этой женщиной, с отцом Бо, стоящим у меня за плечом.