— Шакану, мен-лу, ту салам-ма! — грозно произнес один из охранников, направляя на меня оружие.

Ну вот, еще один чужой язык. Мне, конечно, не впервой налаживать контакт с аборигенами, но, боюсь, обстановка для этого не совсем подходящая.

— Спокойно, я просто мимо иду, расслабьтесь, — ответил я на русском, демонстрируя открытые ладони.

Стражники переглянулись. Конечно, они не поняли ни слова, но не молчать же мне — пусть лучше думают, что я какой-нибудь потерявшийся турист.

— Ниншу, маан-лу, инакеш! — один из них достал веревку, явно намереваясь меня связать.

Я покачал головой. Посещение тюрьмы и разбирательства с местной полицией в мои планы сейчас точно не входят. Во всяком случае, до тех пор, пока Немо не расшифрует местный язык.

— Так, лучше посторонитесь ребята, или я за себя не отвечаю, — спокойно предупредил я их, создавая область с повышенной гравитацией.

У стражников округлились глаза.

— Шах-лама, нун, шах-лама! — испуганно повторяли они, пятясь назад.

— Вот, вот, — кивнул я. — Шах-лама вам самим сейчас инакеш устроит, так что лучше ниншу отсюда подобру-поздорову!

Тут нас всех отвлек чей-то крик:

— Шу-тар, шу-тар! Нин гу, хаши-ла!

По ступенькам к нам спешила молодая девушка в грязной одежде. Уборщица? Нет, на фартуке заметны пятна от краски, так что скорее всего она — художник. Не удивлюсь, что именно она и нарисовала тот самый портрет Ктулху на вершине зиккурата. Ну, или по крайней мере, знакома с тем, кто это сделал. Так что в любом случае, познакомиться с ней — моя первоочередная задача.

Я тут же старательно принялся изображать перепуганного ребенка.

— Спасите, тетенька! Эти дядьки меня связать пытаются! А я ничего не сделала, я просто заблудилась!

Конечно, слов моих она не понимает, но сейчас это и не важно. Немного магии — и по моим щекам текут почти настоящие слезы. Выкусите злыдни, вот оно, мое самое страшное оружие — милые, заплаканные глазки обиженной малолетки.

Несколько минут стражники и художница ругались на неизвестном языке. Солдаты без конца твердили свое «шах-лама», но девушка, похоже, ни на йоту им не верила и катила на них бочку с упорством портового грузчика-стахановца. И, подозреваю, вовсю использовала его же лексикон. В общем, девка — огонь! А с виду и не скажешь — стройная фигурка, невинный взгляд, черные косы на плечах а-ля Уэнсдей. Разве что одежда грязная, но это можно списать на рабочую обстановку.

В конце концов, девица схватила меня за руку и повела вон из храма, игнорируя протесты служивых. Я не удержался и показал им на прощание язык. Надеюсь, в этом мире значение этого жеста не слишком отличается от нашего.

Через несколько минут мы добрались до выхода из величественных садов храмового комплекса. Правда, это были не парадные ворота, а какой-то потайной служебный ход. Кажется, через него сюда доставляли провизию, стройматериалы и прочие ресурсы.

Убедившись, что нас никто не видит, девушка принялась за расспросы. Но, понятное дело, никакого разговора у нас не вышло. Слишком мало информации для внятного анализа языка. Мне бы по городу погулять хоть пару часов, тогда, может, сумею разобрать хоть что-нибудь. Я, как мог, попытался жестами донести эту мысль своей спасительнице. Тяжело вздохнув, художница кивнула, а затем положила руку на грудь и произнесла:

— Шадара.

Это ее имя? Ну спасибо, хоть не зубодробительное. Чего только стоят те же Навуходоносор или Набопаласар!

Шадара завела меня в какую-то служебную пристройку и начала раздеваться. А-а-а, похоже, ей просто нужно сменить рабочую одежду. Я вежливо отвернулся. Черт бы побрал меня-старшего, ну почему ты с самого начала не сделал меня мальчишкой? Это же наверняка было в твоей власти! Правда, просыпаться в чужом теле было бы не слишком-то комфортно. Да и к новой комплекции пришлось бы долго привыкать. Ой, а вдруг я настолько свыкся с женским обликом, что ношу его до сих пор? Мрак… Нет, надо верить в себя, я бы никогда так не поступил!

Порывшись в шкафу, девушка протянула мне какие-то тряпки. Ах да, мой внешний вид тоже привлекает слишком много внимания. Ну вот и славно — меньше поводов еще раз угодить в тюрьму за воровство одежды.

Прогулка по восточному базару — это особый род развлечения. Особенно когда речь идет о портовом мегаполисе, куда стекаются товары и торговцы, буквально, со всех краев земли. Ковры и наряды, пряности и драгоценности, инструменты и краски — если вы не смогли найти что-то на рынке Эриду (так назывался город), то скорее всего такой вещи просто не существует в природе. Особенно приятно, что здесь можно быстро пополнить свой разговорник на пару десятков тысяч слов, причем, совершенно бесплатно!

Судя по всему, этот мир находится на стадии городов-государств, каждый из которых обладает собственной армией, и поклоняется какому-то определенному божеству. В случае глобальной войны, города объединялись между собой, чтобы противостоять более сильному противнику, образуя временные альянсы. Их религия тоже сильно походила на верования древних шумеров, вплоть до того, что даже имена богов были мне смутно знакомы. К примеру, покровителем города было благосклонное к людям морское божество — Энки. Странное совпадение, как для чужой вселенной, но я, если честно, уже ничему не удивляюсь.

Я подергал Шадару за рукав, уводя ее от прилавка с драгоценными камнями.

— Обманщик, — лаконично сообщил я ей, бросив взгляд на тучного продавца, что слащаво улыбался нам.

Девушка вздернула брови.

— Почему ты так решила? — удивилась она. — И вообще, с каких это пор ты говоришь на нашем языке?

— Быстро учусь, — пожал плечами я. — Азурит — это медная руда. А в этих булыжниках меди нет совсем. Краска из них не получится, ты зря потратишь деньги.

— Ладно, — она растерянно похлопала ресницами. — Тогда пойдем, мы и так тут задержались, — и повела меня прочь.

— Ну что, рассказывай, — продолжила она, когда мы покинули шумный базар. — Откуда ты, где твои родители, и как ты вообще оказалась в храме Абзу*?

(прим.: шумеро-аккадское божество подземных вод.)

— Сложные вопросы, — я покачал головой. — Я пришла из очень далекого места, и вернуть меня родителям ты не сможешь. Скажем так, я здесь с особой миссией.

— Так это правда? Ты действительно «шах-лама», джин⁈ — поразилась Шадара, воровато озираясь по сторонам и уводя меня в укромный уголок парка.

— Можно и так сказать, — я уклончиво кивнул. — Не то чтобы я могла любые желания выполнять, но кое-какие фокусы мне доступны. Так что «обидеть» меня довольно сложно, не беспокойся.

— Ты же не шутишь? — девушка округлила глаза. — В такое довольно трудно поверить, знаешь ли!

Вместо ответа я просто зажег в ладони магический огонь. Шадара испуганно прикрыла рот ладошкой и снова огляделась, удостоверившись, что за этим представлением больше никто не наблюдает.

— О, нет, эти идиоты уже наверняка доложили обо всем жрецам! — всплеснула руками она, вспомнив недавний инцидент.

— Нас ждут неприятности? — поинтересовался я.

— Не знаю, — честно ответила Шадара. — Я постараюсь убедить их, что это обычное недоразумение. Но лучше тебе пока спрятаться в безопасном месте и делать вид, что ты — обычный ребенок.

Я почесал затылок. Согласятся ли стражники признать, что им просто почудилось? Я использовал не так много силы. Так что это лишь их слово против слова нашего «Леонардо» с косичками. В любом случае, сбежать от властей мне скорее всего не составит труда. Я еще не разу не видел, чтобы кто-то применял здесь магию или демонстрировал настоящие, рабочие волшебные артефакты. Да и реакция Шадары говорит сама за себя. Хотя, вполне возможно, что местные жрецы обладают какими-то способностями. Но мне сложно представить, что кто-либо из них сумеет доставить мне больше хлопот, чем какой-нибудь там Абырвалгар. А вот угроза проникновения Ктулху в эту реальность беспокоит меня гораздо больше. Вряд ли великий Йог-Сотот стал бы размениваться по таким мелочам, как разрушение одной-единственной планеты, ведь правда?