Ши Цзинтянь ужасно удивился и спросил, что же там не выполнено. Цяо Сань ответил:

– В работе я всегда следую принципу, что каждому нужно выполнять свое дело, в чужое не вмешиваясь, никогда никаких повторных расчетов не производя, но отвечая за каждую цифру. То, что я приступил к работам на насыпи, – это плата за то, что помог Вам вырубить деревья и занять землю, поэтому эта работа мне причитается. А в том, что касается измерения шахт, сделка состоялась только наполовину. Я своё слово сдержал, а Вы не сдержали, и теперь я требую объяснений.

Ши Цзинтянь, размахивая руками, указывал на происходящее вокруг, сказал:

– Сами посудите, какую вы тут работу выполнить сможете? Тоннель вам не проложить, мосты высокоскоростных железных дорог вы не строите. Я тоже думал, что вы ещё можете поделать, но нет ничего такого, что бы ваша бригада смогла выполнить. При строительстве высокоскоростной железнодорожной магистрали речь идёт о жизни и смерти, это вам не строительство свинарника или курятника, где можно работать кое-как. Если обнаружатся проблемы с качеством, вы в итоге и денег не заработаете, и арестуют вас. Такая игра свеч не стоит – что вы делать в таком случае будете?

Цяо Сань как-то неотчётливо пробормотал:

– Настолько серьезно? Мы безошибочно действовали, когда крышей десятиэтажные дома покрывали, и высокоскоростную железную дорогу строить научимся.

Чжао Хуалян сказал:

– Если хотите учиться строить высокоскоростную железную дорогу, нужно платить за обучение, даже если забросите нам несколько десятков миллионов юаней, это вовсе не значит, что вы всему научитесь.

Цяо Сань палец направил на грудь Ши Цзинтяня и сказал, чтобы он действовал правдиво. Раз уж он вначале сказал, что по обстоятельствам нужно назначить для Цяо Саня работу, то он, Цяо Сань, ждёт хороших новостей на этот счет. Ши Цзинтянь попросил Те Цзяня выбрать любую работу на участке, где началось строительство. Если он способен будет понести убытки, то он может делать все, что только пожелает. Эти слова по-настоящему напугали Цяо Саня. Он гневно поглядел на Ши Цзинтяня и, в нерешительности хмыкнув, отбросил сигару на снег и уселся в машину.

Чтобы справиться с проверкой заказчика, каждый отдел в волнении готовился к ней целый день и целую ночь. На другой день Те Цзянь, Дан Хунци, Цзинь Гоин, Сяо Иху, Лань Хуадо, Вань Хуншань, Ян Сяо и другие работники управления участком в полном составе отправились с проверкой на площадку, сопровождая Чжан Фучэня, Ван Чжунли, руководителя департамента Хуана, генерального проектировщика Лу, а также людей, работающих в авторском надзоре. Сяо Иху и Ян Сяо ехали впереди на самом первом внедорожнике. Заказчики ехали следом на микроавтобусе. Сяо Иху по мобильному телефону позвонил Ши Цзинтяню и сказал, что первым делом инспекция прибудет на площадку тоннеля Цзинъян, спросил, как подготовился Ши Цзинтянь. Ши Цзинтянь сказал, что он готов. И в самом деле, Ши Цзинтянь провел большую подготовительную работу. На площадке повсюду красовались цветные флажки, у портала тоннеля стоял стол, на котором стопкой лежали каски. Несколько десятков рабочих, одетые в одинаковую камуфляжную ватную одежду, в касках на головах, стояли строем на пустом пространстве у портала тоннеля и ожидали приезда руководителей. Но они никак подумать не могли, что крестьяне с фермы, где разводили лис, вдруг соберутся на перекрёстке и перегородят дорогу, ведущую в горы. Чжао Хуалян поторопил деревенского председателя, сказав, что скоро на площадку приедут с инспекцией, поэтому нужно поскорее увести этих людей. Один мужчина средних лет сказал, что дорогу как раз-таки перегородили ради руководителей: только руководители могут помочь им решить эту проблему. Чжао Хуалян в волнении сказал крестьянам:

– Проектный отдел уже все для вас решил, деньги вам в компенсацию выплатил, что вам еще нужно, чего-то не хватает?

Выскочила женщина и сказала:

– Конечно, не хватает: умерло несколько десятков лисиц, а значит, умерли и маленькие лисята, которых они не родили, и лисята, которых должны были родить эти лисята. Вы нам такую маленькую компенсацию выплатили и думаете, этого хватит? Лисицы умирают, как мы можем не обвинять в этом строительство?

Ещё один мужчина завопил:

– Если не вас, то кого вообще винить? Если бы вы не взрывали тут, лисицы бы не пугались и не умирали. А одна умрет – это минимум десять тысяч юаней.

Чжао Хуалян убеждал их поговорить потом, когда проверка закончится, и не загораживать проход. Другая женщина возбужденно сказала:

– Мы на кусок хлеба себе зарабатываем благодаря лисицам, если вы нам деньги не выплачиваете, то сегодня мы обратимся к руководителям.

Деревенский председатель был бледен: ни один крестьянин его не слушал. В одно мгновение огромная толпа зевак обступила героев этой сцены, и становилось их всё больше и больше.

Ши Цзинтянь и Ли Вэйминь, Бао Те сначала стояли на склоне, глядя, как Чжао Хуалян препирается с крестьянами. Они очень злились и думали, что сегодня эти люди определённо не прекратят скандалить, они непременно хотят поставить первый отдел в некрасивое положение. Ли Вэйминь возмущённо окликнул Ван Дачэна и попросил его подготовить погрузчик. Если и дальше будут шуметь, их растолкают машиной.

Те Цзянь и Чжан Фучэнь совершенно не знали, что произошло на стройке тоннеля Цзинъян. Те Цзянь и Дан Хунци, сопровождавшие Чжан Фучэня, сидели на переднем сидении, а позади в микроавтобусе сидели Цзинь Го-ин, Ван Чжунли, генеральный проектировщик Лу, директор департамента Хуан. У каждого из них в руках была стопка докладов. Чжан Фучэнь удовлетворенно сказал, что в соответствии с отчетом о начале работ строительное бюро «Китайских железных дорог» заняло первое место на всей линии. А Ван Чжунли неодобрительно отнёсся к этому сообщению Чжан Фучэня и предупредил Цзинь Гоин, что быть первым на линии непросто: нужно быть мысленно ко всему готовыми.

На склоне у тоннеля Цзинъян несколько крестьян с лисьей фермы взяли в кольцо Чжао Хуаляна. Ши Цзинтянь заволновался так, что даже вспотел. Чтобы устранить блокировку дороги и оказать сопротивление, он вместе с Ли Вэйминем и Бао Те спустился вниз, потому что нельзя было им не посовещаться с крестьянами. Один из мужчин, находясь в крайнем возбуждении, сказал, что из-за строительства от страха умерло несколько его лисиц. «Если компенсации выплачено не будет, даже не думайте отсюда проехать», пригрозил он. Бао Те, места себе не находя от волнения, сказал:

– Сколько вам еще надо компенсировать? Вы думаете, у государства можно выманить сколько угодно денег?

Другой мужчина сказал:

– Ничего мы не выманиваем – мы лишь хотим разумно поговорить.

Ши Цзинтянь спросил:

– Как так разумно? Лисицы умерли – и нужно деньги вам за это дать, это ваш разумный разговор?

Женщина средних лет, протянув руку, сказала:

– Мы крестьяне, руководство приедет на проверку – и должно будет нам эту проблему решить.

Ши Цзинтянь сказал:

– Чтобы проблему решить, в посёлок идите, в прошлый раз мы вам навстречу уже пошли и компенсацию выплатили, а вы опять к нам с этим пришли, вы этим просто всех нас обижаете.

Мужчина рванулся вперед и схватил Ши Цзинтяня за воротник со словами:

– Что вы себе думаете?

Ши Цзинтянь с силой оттолкнул от себя мужчину, и тогда женщина закричала в сторону деревни:

– Строители из «Китайских железных дорог» людей бьют!

Рабочие, бывшие у портала тоннеля, стояли на возвышенности и видели, что происходит внизу. Услышав крик женщины, они, ужасно возмутившись, сбежали вниз и обступили крестьян. Стало очевидно, что они стали друг против друга, готовые к противоборству. Ши Цзинтянь позвонил Сяо Иху, чтобы уведомить его: народ скандалит и дорогу перегородил, скоро рабочие с крестьянами с фермы раздерутся. Пусть лучше инспекция отправится сначала на другую площадку. Сяо Иху передал эту новость Те Цзяню и Дан Хунци. Лицо Те Цзяня тут же помрачнело. Переговорив между собой, они солгали заказчику, что у тоннеля Цзинъян на подъездной дороге сломалась машина, производится экстренный ремонт, спросили, не может ли Чжан Фучэнь сначала поехать на площадку для изготовления и монтажа конструкций моста. Чжан Фучэнь, посмеиваясь, согласился. На самом деле в глубине души он все понимал, но не мог не пощадить репутацию Те Цзяня и, как ни в чем не бывало, дал согласие ехать на площадку второго отдела.