— Не называй меня так, пожалуйста, это смущает… И да, как всегда.

— Хорошо!

Странное чувство разливалось в груди, когда он на неё смотрел. Вроде как в среде адекватных людей это называлось «влюбленностью», но он не был уверен. Да ни в чем он не был уверен, когда дело касалось таких вот чувств. Из-за этого он так и не мог найти в себе силы сказать, а лишь приходил и каждый день заказывал себе ужин.

— Что слышно в последнее время? — от гнетущей тишины хотелось избавиться, так что некромант обратился к бармену. Скрип стакана за звук не считался, так как тот уже как фоновое сопровождение в баре – если прекращался, значит жди беды.

— Ты спрашивал это вчера.

Ах да, точно. И позавчера. И позапозавчера.

Просто он совсем не знал, о чем поговорить с желейным барменом. Тот словно каменная стена – неприступен, чтобы ты не делал, особенно после уговора поставить стул. Только Освальду удавалось хоть немного расшатать этот камень, но он и близко не знаменитый Фокусник.

Пришлось, как и всегда, сидеть в тишине, рассматривая линии на столешнице с попытками читать этикетки различного премиального и не только алкоголя позади бармена. Некоторые позиции по названию больше походили на бабушкины настойки, нежели ингредиенты для коктейлей.

Спустя некоторое время Митти наконец-то прервала его мучения и подала любимые панкейки с абрикосовым вареньем. Целую небольшую башенку. Как бы он пару десятков лишних килограмм не набрал с такой диетой.

Внезапно вилка остановилась, лишь слегка царапнув мягкий, словно облако, панкейк. Рука замерла, пока взгляд некроманта концентрировался на её ясном, никогда не хмуром лице.

А, может, сейчас то самое время? Боязно, мурашки страха сжирают нутро, но разве он не теряет момент? Нужно же рано или поздно решиться, он не может всю свою жизнь приходить и с издыханием налегать на сладости…

…

*Вдох*

…

— Митти, а ты на байке когда-нибудь каталась?

Глава 25. Сломанный автоматон

Механизмы, шестерни, часы. Для большинства эти слова ничего не значили, кроме их прямого определения, но Клокрим видел в каждом из них свою изюминку. Сложно понять всю красоту шестереночных механизмов, если ты никогда не собирал часы самостоятельно. Никакой магии, только логичный расчет сил и движений.

Освальд сравнивал его увлечение с «таксованием», хоть сам Клокрим не до конца понимал, где здесь связь – Фокусник никогда её не объяснял. Механизмы подобного рода привлекали его, сколько он себя помнил, так почему он не должен посвящать им свое свободное время?

Впрочем, никто ему не запрещал, да и мало кто мог. Жизнь его устраивала, разве что хотелось бы избавиться от некоторых раздражающих элементов.

Последний винтик докручен, и миниатюрные часы оказались готовы. В тусклом свете сорокаваттных лампочек они совершенно не отличались от обыкновенных карманных часов, что активно использовались еще задолго до его рождения. Но любой достаточно образованный техник увидел бы в них шедевр миниатюрных технологий, ведь только настоящий мастер сможет вместить почти двадцать тысяч подвижных деталей в корпус толщиной два сантиметра. Впрочем, сам создатель не чувствовал по отношению к изобретению ничего – оно было сделано не более, чем для удовлетворения. Сея стезя его силы давно достигла пика текущего уровня, и, на самом деле, ему следовало бы сосредоточиться на автоматизации. Но постройка завода была слишком муторным делом, так что техник Орнада предпочел остановиться на знакомых ему механизмах.

На лестнице послышалось шуршание. Если пришел кто-то из важных клиентов, то CP760 предупредила бы, а значит, это она сама. Тем более никто кроме неё не знал на какие места лестницы наступать, чтобы металл не скрипел.

— Пап?

— Да? — не повернувшись, ответил Клок на тонкий, неотличимый от настоящего голосок.

Все еще требовалось проверить изделие на прочность старым способом – ударами о стол, на котором в характерном месте появилась вмятина.

— Мне нужно с тобой поговорить…, — словно бы не обращая внимания на избиение рабочей поверхности, продолжила девушка.

— Секунду…, — еще несколько ударов для подтверждения приемлемого уровня прочности, — Да?

Наконец, закончив с отбивной из часов, техник развернулся к пришедшей, которую из-за роста и сложения легко перепутать со школьницей. Мультисканеры в глазах автоматически провели анализ, и он вспомнил кое о чем важном, не допускавшем отлагательств.

— Кстати, раз ты зашла. Техосмотр.

— Пап, ну нет! — сжав руки в кулачки, Молли воспротивилась. Каждый раз эта «проверка» вызывала у неё лишь стыд и смущение.

— Возражения не принимаются.

— Уууу… — разочарование девушки так и лилось через край. Но она знала, что сопротивляться бессмысленно – её придурковатый отец будет ходить за ней везде, не прерываясь в просьбах об осмотре ни на секунду. Однажды он так сказал 70 628 раз прежде, чем она сдалась…

— Последний был почти полгода назад, так что самое время. Не забывай, это для твоего же блага.

— Я знаю…

Никаких слов больше не требовалось. Видавший дни техник поднялся с пошарпанного табурета и размеренным шагом направился к выходу из подвала. Сразу же за ним последовала нерадостная девушка.

На втором этаже находилось две спальни, активно пользовались из коих только одной. Хоть Молли, как и самому Клокриму, спать было не нужно, свободное время она часто проводила в своей комнате. Из-за этого средних размеров жилище было обставлено лучше, чем голые стены и стеллажи для лишних устройств в помещении напротив. Помимо обыкновенной кровати, нескольких постеров современных музыкальных звезд, творения которых Клокрим решительно не мог понять, и парочки шкафов для личных вещей, в комнатке также стоял зарядный стол, раз в неделю служивший спальным местом. Помимо своей основной функции, стол также был напичкан множеством продвинутых технологий, в том числе сканерами, собственным блоком ИИ, самым современным щитом и кучей стабилизаторов всего и вся. Металлическое ложе оббито идеально держащим форму материалом, что предоставлял сравнимый с настоящей кроватью комфорт, а то и лучше.

Лишних слов не говорились, Молли самостоятельно разделась и легла внутрь. Именно из-за необходимости оголяться ей и не нравилась сия процедура. Лицо, как и всегда, походило на помидор, пока девушка с закрытыми глазами пыталась абстрагироваться от внешнего мира. Хотя бы не требовалось снимать нижнее белье.

Клокрим же сел перед столом, прикоснулся к голове дочери и пустил темно-фиолетовый, напоминавший миниатюрные молнии, поток энергии, отключивший любые болевые импульсации и чувство прикосновений. Затем провел импульсы под ключицей, ребрами, на боках и над лобком, тем самым разъединив по ходу корпуса искусственную кожу, под коей виднелся теплый металл. Тонким пинцетом, выскочившим из пальца, поддернул обе передние крышки на животе и груди, открыв миру систему столь сложную, что та могла посоперничать с организмом человека. За слоями карбоволоконных мышц шли переплетения тончайших, с волос толщиной проводов, следовавших от модуля к модулю, каждый из которых был изолирован от остальных мягкой прослойкой. Благодаря технологиям миниатюризации, что в свое время стали его первой искрой, техник смог начинить Молли таким количеством возможностей (и оружия), что любой робототехник обзавидовался бы.

— Так, о чем ты хотела поговорить? — завершив первичную визуальную оценку, техник обратился к дочери, одновременно подкручивая винтики отверткой из другого пальца и проводя диагностику потоками энергии левой рукой.

— Пап, сейчас не самое подходящее время…

— Вполне подходящее. Не лежать же тебе недвижимо?

— Ну… ладно. Ты знаешь про Марти?

— Кого?

Клокрим впервые слышал это имя. Он знал, что у Молли есть друзья, но понятия не имел, сколько их и кто они. Техник старался уважать личную жизнь любого живого существа, если оно не было его врагом. Молли же по всем параметрам подходила под определения живой и личности – имела свой разум, независимые мысли, ей требовалось есть и спать (хоть в иной форме) и она также была способна к размножению (тоже в другой форме. При желании она могла выборочно скопировать участки собственного кода для рождения более низшего интеллекта).