Дойдя до конца, врага он так и не обнаружил. Ошибся, может? Или подземный склад уже покинули?

— Не советую делать ещё хоть шаг, — раздался приятный женский голос позади Белого. Чувства подсказывали, что его голову держат на прицеле не только из пистолета.

— Это ты сожгла тех роботов? — не шелохнувшись, поинтересовался вторженец. Видеть он её не видел, но чувствовал спиной легкий жар.

— Руки подними, чтобы я их видела

Белый подчинился.

— Холодняк выбрось.

Нож из косы Жнеца с характерным звуком ударился о бетонный пол.

— Послушай, я тут не один, но и сражаться мы не намерены. Ты же видишь, что происходит? Марионетки Алсолют на каждом шагу, а человечество уже на полшага в могиле.

Белый предпочел не начинать конфликт. Сильный вяз им нужен, а ей, явно выживавшей в одиночку, требовалась община.

— Откуда я могу знать, что ты не ссышь мне в уши?

Как грубо, м-да. Впрочем, больше года выживать в постоянной опасности очень сложно в первую очередь для психики. К тому же самостоятельно.

— Ну, хотя бы потому, что не зову своих друзей. Знаешь, среди них есть парень, которому не страшны пули. И огонь тоже, так что лучше подумай дважды, хочешь ли затевать конфликт. Убьешь ты меня, а тогда что? Лучшим выходом для нас обоих будет дружба, жвачка и парочка разбитых роботов. Особенно, когда снаружи бродят их кровожадные толпы.

Выжившая молчала, но жар понемногу начал стихать. Десять секунд прошли в тишине, пока она наконец-то не ответила:

— Что же, хорошо. Предположим, ты мужик ровный и муть не заливаешь. Но что тогда ты здесь забыл?

— Ищу припасы. Что еще я могу делать на военном складе?

Вновь молчание. Белый попытался повернуть голову, но в паре сантиметров от уха просвистела пуля, сопровождаемая громоподобным ревом пороха.

— Никаких лишних движений, сказано же.

Черт, она меткая.

— Твой выстрел сейчас сгонит сюда металлолом.

— Не страшно, — уверенность так и сочилась в её голосе. Видимо, ей не впервой привлекать лишнее внимание со стороны алсолютских пешек.

«Что у тебя там происходит? С кем ты говоришь? Я слышал выстрел, сейчас орда набежит!» — раздался Теодор в наушнике. Белый предчувствовал, что еще немного, и он без лишних размышлений ворвется сюда.

— Все в порядке, небольшая неприятность.

— С кем базаришь?

— С другом. Он волнуется, что набегут роботы. Я тоже, по правде говоря – не хотелось бы терять место, доверху набитое припасами на случай войны.

— Ссыкло. — Это она ему или Тео? Впрочем, не столь важно.

— Повернись, — а это точно к нему.

Белый решил проявить небольшой креатив и вместо того, чтобы сменить положение всем телом, развернул только голову, увидев красивую, но явно уставшую девушку лет двадцати пяти в военной форме, нацелившую пистолет ему прямо на лоб. Палец на курке дрожал, словно та еле сдержалась не выстрелить опять.

— …Не делай так больше.

Глаза дрожали, брови нахмурены, голова слегка отодвинута назад, а на лбе не хватает лишь небольшой испаринки пота, чтобы сделать ситуацию еще нелепей. Парочка несобранных локонов видимо подрагивали.

— Как тебя зовут? — не изменившись в лице, спросил он, решив наконец-то проявить инициативу, когда девушка перестала хотеть его убить (вроде).

— А тебе какое дело? — преувеличенно выгнула правую бровь девушка. Кажется, ему с первого взгляда приглянулась эта её эмоциональность, кардинально не соответствующую грубому говору.

— Интересуюсь. В конце концов мы не собираемся разбрасываться сильными вязами направо и налево. Если ты присоединишься к нашей общине, выгоду получат все.

— Это такой хитровыделанный способ подката?

— Может, лишь отчасти, — улыбнулся Белый, — сейчас я, в первую очередь, рейдер, и действую во благо поселения.

— Рейдер?

— Припасы добываю на поверхности, если кратко, хоть мой спектр обязанностей пошире будет.

«Ты договариваешься? Поторопись.»

— Вербовка к ним тоже относится?

Ну, если учитывать избиение наглых мальцов и обучение уму-разуму, то…

— Да. Конечно. Ну так что? У нас есть теплый кров, регулярное питание и веселые детишки, насколько это позволяет время.

Девушка видимо призадумалась, так и не сводя пистолет с вторженца. Осмотревшись в темном подвале, освещаемом только из открытого люка, в котором не было ничего, кроме излишка припасов и холодного бетона, она вновь перевела взгляд на мужчину, теперь повернувшегося всем оставшимся телом. Все равно жутко.

Наконец, кивнув, скорее, самой себе, нежели собеседнику, она решила.

— …Джилл.

— Приятно. Я Белый. В простонародии Освальд.