Неприятного чувства в животе добавляло знание, что в целом здании не было ничего живого. Крысы и даже насекомые, скребущие где-то под горами деталей, являлись лишь механизмами, точно повторявшими оригиналы, в том числе поведением. Именно поэтому Фокусник поспешил-таки к стальной лестнице.

Сам техник показался почти сразу, сидя позади высокой груды недоделанных вещиц и отдельных компонентов, одному создателю известно, как до сих пор не упавшей на рабочий стол вяза. В отличии от верха, здесь свободного места для постановки ног не было совсем, так что пришлось идти прямо по слою мелкого хлама, достигавшему добрых пяти сантиметров в толщину.

Он сидел на простом деревянном табурете, склепанным еще при дедушке Ленове и в чем-то, как всегда, копался, совершенно не обращая внимания на происходящее за пределами его рабочего места.

— Даров, Клок.

— Переместись на семнадцать точка пятьдесят четыре миллиметра правее, — даже не повернувшись, ответил укутавшийся в какой-то потрепанный балахон, больше напоминавший побитую жизнью тряпку, техник.

Фокусник без вопросов сдвинулся на примерно требуемое расстояние. Глазомер его все же не сравнится с системой высокоточных камер, наверняка понатыканных по всей мастерской. Небольшой, менее сантиметра в диаметре лучик света, который не преграждал его цилиндр, вновь упал на миниатюрный механизм, в котором Клок копался множеством напоминавших габаритами иглы инструментов.

Проследив за источником света, гость обнаружил миниатюрный фонарик, зачем-то примотанный к потолку скотчем.

В действиях техников часто прослеживалась понятная только им логика, из-за чего сложность постижения сих загадочных сущностей только возрастала. Вот и он не мог понять, как сей экземпляр дошел до необходимости фонарика под потолком, учитывая, что по подвалу было развешано множество лампочек.

Спустя десяток секунд молчаливого ожидания техник закончил с созданием небольших часов, что с точностью до погрешности отсчитывали… что они только не отсчитывали. Тогда же Фокусник и подошел к рабочему столу механика, поставив на край того виноградный Fuzzo в честь встречи спустя долгое время.

— Я понимаю, что ты таким странным образом показываешь привязанность, но, пожалуйста, — на середине фраза на мгновение прервалась сильным ударом едва созданными часами о дубовый стол, из-за которого несколько деталек звонко попадали, — не оставляй в мастерской вещи, собирающие конденсат. Важные детали могут стать непригодными из-за покрытия оксидом железа три.

И он говорит это, пытаясь разбить только собранный механизм?

В конце техник повернулся лицом и, о боже, лучше бы он этого не делал.

— Йер милостивый, Клок, когда ты сменишь эту жуткую маску? Сделай уже себе нормальное лицо, не пугай до белочки, — отстранился Фокусник, едва подавив желание убежать посмотреть на настоящих людей.

— Не вижу потребности. Для контакта с поставщиками и клиентами достаточно этого временного варианта, который стал постоянным. Тем более основную работу делает CP760, — ответил он, жутко открывая рот, словно кукла. Над Фокусником полностью властвовал эффект зловещей долины из-за довольно детализированной, но не доведенной до ума силиконовой маски. Вместе со слегка механическим синтезированным голосом происходящее смотрелось вдвойне пугающе.

В голове сами собой всплывали мысли о восстании машин.

— Не стоит все время надеяться на робота. И не называй её так, у Молли есть имя и разум.

— Она остается роботом, а у роботов должен быть серийный номер, — холодно ответил тот, вернувшись к тестированию изобретения на прочность посредством ударных манипуляций.

В отличии от своего творения, создатель был тем самым жутким роботом, как телом, так и, во многом, разумом, хоть тот и содержался в последнем оплоте жизни посреди механической обители – мозге. Скрытом в стальной оболочке, но все равно настоящем мозге из плоти и амниотической среды, являвшемся последним свидетельством изначально человеческой природы «существа» перед ним.

В этот момент где-то на периферии сознания у него возникло резкое желание исправить положение дел, что он и сделал:

— А ну дай сюда! — схватился Фокусник за края явно не слишком надежно прикрепленной маски, а затем с силой потянул.

Даже мощи его слабого энерготела хватило, чтобы отсоединить этот ужас. Возникало ощущение, что лицо было прикреплено на клей ПВА. За маской же показалось слегка липкое, но, тем не менее, нормальное и даже по-своему привлекательное угловатыми чертами роботизированное лицо. А горящие глаза! Ух, как же они хороши.

Честно говоря, он больше ожидал увидеть поверхность утюга.

— Да ты под ней красавчик! Почему носишь это уродство? — Фокусник, по правде говоря, никогда не видел «это» лицо. Видел промежуточные варианты и ту жуткую маску, но никогда это.

— Больше похожу на [людей].

— Поверь мне, на людей ты походил так же сильно, как те куклы от «Новый ты» на заре карьеры. Или сделай нормальное лицо, или не носи его вовсе.

— Коль так считаешь, — Клок согласился. В плане подобных взаимодействий он справедливо больше верил другу, нежели самому себе.

Так-то лучше. Зрела уверенность, что Молли наверняка поблагодарит за «решение проблемы» с лицом техника. Последнему же, кажется, было до лампочки, так как тот как ни в чем не бывало продолжил насиловать стол. Посему сам Фокусник вернулся к тому, чего хотел изначально:

— Я зачем пришел вообще – хочу забрать Толстяка с ремонта. Ты ведь закончил?

— Сто шестьдесят четыре суток шесть часов тридцать семь минут и сорок восемь... девять… пятьдесят секунд назад.

— У тебя в мозгу секундомер стоит что ли? — на заявление человек-робот выразительно посмотрел своим невыразительным металлическим лицом, — Да, точно. Глупый вопрос, признаю.

— Но я действительно установил модуль отслеживания, времени в том числе. Так что, технически, ты не ошибся.

Фокуснику на сие заявление оставалось лишь отнестись с пониманием. У всех ведь есть такой друг, с которым, вроде, довольно приятно, но при этом крайне сложно общаться из-за особенностей его мышления, что довольно сильно отличается от привычных норм? Вот у него таковым являлся Клокрим.

Иногда Фокуснику хотелось носить с собой табличку «сарказм». А еще «ирония» и «шутка».

— Так где Толстяк?

— В правом углу лежит. Рядом с разобранным циклическим осциллографом и коробкой лазерных указок.

Двухметровая махина, способная запускать ракеты калибром 75 миллиметров, действительно ждала своего владельца в углу, успев подсобрать небольшой слой пыли. Наконец-то Фокусник воссоединился со своей тяжелой артиллерией. С тем, чтобы прятать и доставать Толстяка имелись некоторые трудности, но вот мощь… Существуй конвенции по контролю оружия, Толстяк был бы в списках одним из первых.

— Кстати, а зачем тебе столько этих лазеров пальчиковых? — поинтересовался Фокусник, когда действительно увидел коробку, наполовину заполненную оными.

— Делал гранату для одного заказчика. Остался неиспользованный материал.

Он даже спрашивать не будет, почему тот мастерил гранату именно из этих слабеньких лазерных указок. Не его это дело, не его. А то ведь умрет от обилия математики, коль Клок пустится объяснять. Уж если тот начинал, то не останавливался, пока полностью не описывал техпроцесс со всеми формулами и графиками. Заткнуть не выйдет, он пытался.

— Да, раз ты зашел, — внезапно механик прервал довольно продолжительную серию ударов о стол, — техосмотр Софии.

Техник развернулся и протянул руку в сторону гостя, будто прося милостыню, но делая это как-то слишком… пассивно-агрессивно.

— Нет уж, — нет уж! Фокусник был категорически не согласен отдавать дорогую Софию в лапы этому… железяке!

— Да уж. Техосмотр.

— Ты будешь мацать её своими машинными пальчиками в непотребных местах!

— Техосмотр.

— Нет.