Он двинул дальше. Несколько раз обернулся. Репейник с отстранённым, расслабленным видом брёл следом. Больше вроде бы никто македонянина не пас.

Город просыпался. На улицах стало теснее, чем ближе к порту, тем больше.

«В порту найдёшь Менесфея Доброго, его там тебе любая собака укажет».

Долго плутать не пришлось, Месхенет объяснила дорогу вполне доходчиво. Антенор свернул в приметный проулок и… практически сразу ему пришлось остановиться.

Проулок перегораживала скамья, на которой, лицом друг к другу сидели два колоритных типа, с каждого хоть вазу расписывай с сюжетом про разбойных Скирона и Прокруста.

«Вот только я не Тесей», — подумал Антенор.

Типы играли в кости, однако македонянин не застал их врасплох. Оба тотчас же уставились на него снизу вверх. Один из них, коего Антенор мысленно нарёк «Скироном», сплюнул в сторону.

— А ну стоять. Ты что за хрен с горы?

Мимо прошёл человек, тащивший на плечах ягнёнка. Навстречу проковыляла бабка с корзиной. Стремительно пронеслась стайка мальчишек. Игроки не обратили на них внимания. Сверлили взглядами Антенора.

— Да так, человек прохожий, — ответил македонянин.

— Ну так ты, прохожий, проходи. Пока не получил, — посоветовал «Прокруст», тот, что был покрепче.

— Отсюда проходи, гийора, — добавил «Скирон» и указал на выход, — вон туда.

— Да я бы с радостью, — совершенно искренне признался Антенор, — да вот только дело имею до почтенного Менесфея. Возможно выгодное.

— Ишь ты! — обрадовался «Скирон», — где выгода, почтенного Меонофая, там и наша выгода.

— Гы! — явно согласился с ним «Прокруст».

— Обратное тоже верно, — добавил «Скирон» с несколько меньшим энтузиазмом.

— Чё? — не понял «Прокруст».

«Скирон» поднялся со скамьи и встал нос к носу с Антенором, разглядывая того насмешливо-вопросительно.

Антенор этот невысказанный вопрос угадал правильно.

— И высока ли цена?

— Вот сейчас и узнаем, — сказал «Скирон», — насколько ты почтенного Меонофая уважаешь.

— Очень уважаю, — ответил Антенор.

Он пошарил пальцами за поясом и вытянул оттуда афинскую тетрадрахму. Протянул охраннику.

«Скирон» повертел монету, сжал в кулаке, усмехнулся и сказал:

— Ну, пошли.

И не торговался даже.

«Переплатил», — печально подумал Антенор.

Но не прошли они и десяти шагов, как сзади раздался недовольный голос «Прокруста».

— Э-э!

— Чего тебе? — повернулся к нему «Скирон».

— Нас двое, так-то.

— И то верно, — согласился «Скирон», — вот ведь незадача.

Пришлось Антенору расстаться ещё с одной монетой. Цена сандалий. Или плаща, чуть поплоше, чем тот, которым снабдила македонянина Мойра. Ещё вчера он был бы рад и халку — лепёшку купить, а попади в руки пара оболов, дневная плата гребца триеры, так и вовсе — богач.

Далее при удачном раскладе предстояло расстаться с ещё большей незаработанной суммой.

«Невелика цена-то?», — снова вылезла недалеко отогнанная мысль.

Антенор сжал зубы.

— Пошли, гийора, — приказал «Скирон».

Бывший конюх украдкой кинул взгляд назад. Дион, видя, что македонянина остановили, в проулок не сунулся.

Дальнейший путь походил на блуждание по лабиринту. Улицы, переулки. Стены, увитые плющом, или голые, обшарпанные.

Антенор очень быстро понял, что одному ему назад не выбраться. Заблудится тотчас же. Стало очень тоскливо. Он отметил, что все встречные люди спешили посторониться. Всё чаще македонянин видел крепких мужей, праздно подпиравших стены, лениво беседовавших с прохожими и друг с другом.

Наконец, «Скирон» толкнул очередную неприметную дверь, и они вошли в тёмное помещение.

— Ступеньки тут, — предупредил провожатый.

«Вверх или вниз?» — успел подумать Антенор.

Темень, хоть глаз выколи.

— Ах ты…

Всё-таки споткнулся. Ступеньки вели вниз. Три штуки.

Откуда-то спереди послышались голоса. Будто за дверью.

Скрипнули петли. И верно дверь, а за ней свет. Колонна света. А уж пылищи-то!

Небольшая комната с квадратным отверстием в потолке. Грубо сколоченный стол, пара скамей, столько же клисмов, стульев с изящными гнутыми спинками. Стол заставлен кувшинами. Посреди пустое блюдо с костями. Сидели за столом три человека. Один, правда, скорее лежал, чем сидел, мордой в стол. Другой сидел спиной ко входу и ковырялся в зубах, а третий печально обнимал кувшин. Вошедших только он и видел.

— Шлам лэхон, — произнёс он отстранённо.

— И тебе мир, — ответил Антенор.

— Не уходи никуда, — посоветовал «Скирон» македонянину и удалился в незаметную боковую дверь.

Антенор сунул большие пальцы за пояс, обвёл взглядом комнату. «Печальный» продолжал смотреть будто сквозь него. «Зубной ковыряльник» соблаговолил обратить внимание на пришельца. Поднялся с лавки, подошёл. Бесцеремонно пощупал ткань плаща.

— Махнёмся, гийора?

Прежде, чем Антенор успел ответить, «ковыряльник» стянул через голову драный хитон.

На вид довольно тщедушный мужичонка. Антенор подумал, что вырубить его не сложно. Но начинать драку означало похоронить всё дело. Ну и себя, конечно же. Далеко не уйдёшь. Он не ответил и не пошевелился. Перевёл взгляд на «Печального». Тот выглядел поздоровее, в плечах шире. Опаснее.

«Ковыряльник» нахмурился.

— Ну ты чё?

— Не меняюсь, — выдавил из себя Антенор.

— Тыыы… — только и промычал «ковыряльник».

Лицо его исказила обиженная гримаса. Тут боковая дверь снова отворилась. Вернулся «Скирон» в сопровождении человека, при виде которого македонянин заскрежетал зубами, хотя и ожидал здесь встретить.

— Ба-а! Какие люди! — обрадовался один из близнецов.

Левый или Правый?

— Решил последовать доброму совету, уважаемый?

«Уважаемый». Похоже, это Правый. Промах.

— Да. Вспомнил, что твой «славный именем» предводитель говорил про заработок.

— Для тебя, хрен с глазами, он — «господин епископ», — раздался голос сзади.

А вот и Левый. Паламед.

— Не оскорбляй нашего гостя, братец, — сказал Правый.

— Ваш… господин епископ посоветовал мне обратиться к Менесфею Доброму.

— Это можно, — покивал Правый.

Левый подошёл к Антенору сзади, бесцеремонно откинул в сторону плащ, быстро ощупал пояс и похлопал македонянина по груди и по бокам.

— Обратиться можно, — повторил Правый, — считай, что ты уже обратился.

— И где я могу его видеть? — спросил Антенор.

— А зачем тебе его видеть? — заржал Левый, — ты бы ещё к Абдалониму вот так заявился. Нас видишь, этого достаточно.

— Стало быть, о делах мне с вами следует говорить? — спросил Антенор.

— С нами, с нами, с кем же ещё, — покивал Левый.

— Братец, не обижай нашего гостя, — усмехнулся Правый, — посмотри на него, он даже принарядился, дабы не оскорбить взор почтенного Меонофая. Как не уважить такое рвение? Пойдём.

Он поманил Антенора за собой.

«А там они называли его на эллинский манер», — подумал Антенор, — «да и Мойра тоже. А он, стало быть, из местных. Хотя, чему удивляться. Чем ближе к телу, тем больше уважения».

За дверью обнаружилась ещё одна проходная комната, узкая и длинная. Ещё одна дверь, за ней ступени вверх. Поднявшись, Антенор с провожатыми оказались на открытой террасе второго этажа, который занимал меньшую площадь, чем первый. Здесь стучали деревянные молотки — двое рабочих выкладывали на полу сложный узор из кубиков розового и белого мрамора.

Стена второго этажа не имела окон, и вся заросла плющом. По углам здания стояли большие каменные кадки с финиковыми пальмами. Обнаружилась ещё одна лестница, ведущая на плоскую крышу. Там росло ещё больше пальм и иных растений, названий которых бывший конюх не знал.

«Прямо дворец Навуходоносора. Висячие сады».

Крыша и верно представляла собой такой сад, виденный Антенором в Вавилоне. Здесь был натянут большой полосатый тент, под которым стоял стол и три клинэ^[45] вокруг него. Антенор уже не удивлялся смешению эллинских и иноземных обычаев. В Сидоне он такое видел на каждом шагу.