— Бвана! — глухо шептал чернокожий проводник. — Это очень хитрый зверь. Очень хитрый! Если он нас услышал, то спрячется, а когда мы подойдем — обязательно нападет.

Тимофей поморщился. Если честно, охотиться ему, уже не очень хотелось. Одно дело стрелять птиц, которых великое множество, а совсем другое — огромных, красивых и сильных животных из африканской большой пятерки*.

Вдобавок, гребанное сафари — это не прогулка в парке развлечений, охотиться на крупных зверей опасно, очень опасно. В современности богатеньких охотников страхуют, как минимум пара стрелков с крупным калибром, но неписанные правила родезийских джентльменов никакой страховки не предусматривают. При Тимофее сейчас проводник со старенькой винтовкой Ли-Энфильд времен англо-бурской войны и пара носильщиков, вообще без оружия. И увязавшийся с Тимом, Пабло Суарес, вооруженный только фотоаппаратом с мощным объективом. Журналиста на сафари опять притащил с собой Питер ван дер Бил.

большая пятёрка, или большая африканская пятёрка, — традиционное название пяти видов млекопитающих, являющихся наиболее почётными трофеями африканской охоты: слон, буйвол, носорог, лев и леопард.

В общем, Тимофей не горел желанием отстреливать живность, но других вариантов пока не просматривалось. Назвался груздем — полезай в кузов, отправился на сафари — будь добр стреляй, потому что не поймут. А если не поймут, можешь хоть до заговенья доказывать, что свой — все равно им не станешь.

Тим поднес к глазам бинокль и принялся неспешно осматривать заросли впереди. Буш жил своей жизнью, семейство бородавочников деловито копалось в грязи, стервятники пировали на падали, а вдали, едва заметные в призрачном мареве, флегматично дрейфовали стада антилоп. Но того, кого искал Тимофей, видно не было.

— Бвана?

Тимофей еще раз вздохнул, опустил бинокль, поудобней устроил на локте штуцер и тихо скомандовал:

— Идем дальше.

— Что-то мне не по себе, — пожаловался Суарес, утирая мокрым платком лицо. — Может, пойдем назад…

Он недоговорил, потому что из кустов карликовой акации в полусотне метров впереди неожиданно высунулась огромная черная башка.

Мощные рога, закрывающие почти весь череп, налитые злобой красные глазки, парок из часто вздымающихся ноздрей…

Тима передернуло, гребаный буйвол выглядел гораздо страшней, чем террорист из ЗАНУ с гранатометом в руках.

— Мистер Бергер!.. — ахнул Суарес.

Еще мгновение и огромная туша с треском вылетела из зарослей.

Оглушительно бабахнул штуцер, приклад лягнул плечо, словно взбесившийся жеребец. Тим на долю секунды потерял равновесие, хотя успел заметить, что буйвол слегка припал на правую ногу, но на его скорость это не повлияло.

Мушка заплясала на черной морде.

Приклад снова саданул в плечо.

Тим отчетливо услышал, как пуля стукнула в череп, он прекрасно понимал, что ни одна кость не удержит сорокаграммовую, цельнометаллическую пулю калибра.470 Nitro Express, но…

Но буйвол не остановился.

Гулкий топот копыт и свирепое, ритмичное всхрапывание быстро приближались.

Тим приготовился отпрыгнуть в самый последний момент, потому что перезарядить штуцер он не успевал. Палить из пистолета по быку не имело даже малейшего смысла.

Но за несколько метров до Тимофея, буйвол неожиданно рухнул мордой в траву, проскользил по инерции еще немного и застыл, уткнувшись своими ноздрями в сапоги.

Точно по центру черепа, чуть ниже рогов, у него алела аккуратная дыра. Из нее по черной шерсти стекали маленькие капельки бордовой крови.

Тим почувствовал, как по спине льется ручьем ледяной пот.

— У вас просто жуткая выдержка, Тим… — позади раздался безжизненный голос Суареса.

Бледный как мертвец журналист стоял держа в подрагивающих руках фотоаппарат. Проводник и носильщики успели отбежать, но уже рысцой возвращались.

Тимофей непонятно чему улыбнулся, подошел к неподвижной огромной туше и присел рядом.

Рука легла на теплый, лохматый бок.

— Прости дружище…

Проводник и носильщики убежали за грузовиком, а Суарес подошел и сел рядом.

— Вы удивительный человек, мистер Бергер.

Он достал из за пазухи маленькую фляжку и протянул ее Тимофею.

Тим отрицательно качнул головой и достал свою. Он интуитивно почувствовал, что сейчас аргентинец перейдет к делу и просто побоялся, что тот подсунет ему в алкоголе какую-нибудь химию.

Суарес пожал плечами, хлебнул и буднично поинтересовался:

— Не пойму, зачем вам было отпускать русского военного? Вы богаты, вам предстоит блестящая карьера. Ваших родителей убили черные, которых поддерживает Советский Союз. Что-то у меня не складывается. Зачем?

Тим был готов к вопросу и уже приготовил ответ.

— Вы еще не поняли, мистер Суарес? — Тимофей улыбнулся. — Вы знаете, в шахматах иногда жертвуют пешкой, чтобы взять ферзя. Немудрящая оперативная комбинация: советского военного отпустили, чтобы выманить на меня кого-то посерьезней. Этот русский майор или кто он там, сам по себе ничего не стоил. А вот вы… вы гораздо ценней. К слову… ведите себя разумно.

Суарес улыбнулся и демонстративно положил руки на колени, чтобы показать, что он не собирается сопротивляться:

— Ну… я уж точно не ферзь.

— Это вам только кажется, — Тим сделал глоток из фляги и закурил. — Парни из контрразведки свое дело знают крепко. Вы даже не представляете, сколько полезного знаете.

Журналист несколько секунд молчал, а потом сухо поинтересовался:

— Вы блефуете, мистер Бергер?

— Блефую, — согласился Тимофей. — Но лишь отчасти.

— Я не собираюсь вас шантажировать! — раздраженно бросил Суарес и встал. — В оперативную комбинацию я не верю. Нет, возможно вы перестраховались, что очень разумно, но… — он развел руками. — Зачем вам контакт с Советским Союзом? Предложить себя в качестве агента? Что вам в этой жизни не хватает? Денег? Вы богаты. Убеждения? Не верю, простите. Желание пощекотать нервы? Вы слишком умны для этого.

Тим спокойно ответил:

— Я просто не хочу, чтобы погибла эта страна. И хочу договорится. Не договорюсь с Советами, договорюсь с Китаем. Представьте, что в Солсбери и Булавайо высадились несколько китайских дивизий? Вечер сразу перестанет быть томным. О! От такого щелчка по носу, зазвенят стекла в министерствах иностранных дел по всему миру.

— Ха! — хохотнул Суарес. — Мне хочется смеяться, когда я представляю вашего премьера с цитатником Мао.

— Не будет никаких цитатников и колхозов, — Тим ухмыльнулся. — У нас есть что предложить китайцам без всего этого. Но я, все-таки, сначала обратился к Советскому Союзу. Впрочем… откажетесь вы, придется находить общий язык с американцами или британцами. И мы найдем, уж поверьте.

— Зачем Советскому Союзу договариваться с Родезией? — Суарес внимательно посмотрел на Тимофея.

— Зачем? — Тим ткнул своей фляжкой об флягу аргентинца. — В первую очередь — это гигантский дипломатический успех. Представьте заголовки мировых таблоидов: При прямом посредничестве Советского Союза в Родезии к власти мирно пришло чернокожее большинство! Впечатляет? Никто не смог, ни США, ни Великобритания, никто вместе взятый, а Союз Советских Социалистических Республик смог. Из Советов сейчас делают страшилку, вас представляют невменяемыми коммунистами, не способными договариваться. И эта страшилка сразу лопнет.

— А оно придет к власти, это чернокожее большинство? — журналист скептически вздернул бровь.

— Придет, — уверенно подтвердил Тимофей. — Конечно, абсолютно контролируемое. Имущественный ценз для черных отменят, вместо него введут образовательный. Хочешь быть полноправным гражданином — учись. Одновременно стартуют несколько государственных социальных программ для черных. Все будет очень красиво. И главное! Советский Союз получит надежного союзника в Африке, прямо под боком рассадника апартеида ЮАР. Абсолютно стабильную страну, которая не будет тянуть средства, наоборот, она сама будет давать. Это очень много, просто очень.