– Я думаю, мужики, – вы уж меня простите, коли что не так, что трезвые люди соображают несколько иначе: у них словно тормоза в мозгах срабатывают, – они многое "не догоняют", – предположил Николай, – а тут, как "жахнешь", так и начинаешь испытывать единение со всем окружающим миром, лучше чувствуешь и проникаешься во все! Кажется порою, что каждая пылинка, травинка там, тоже со своей особенной душой что ли. Вот сейчас, к примеру, явились вы, ребята, – гордые и надменные, прям чистоплюи, господи прости, настоящие. А как опрокинули по рюмочке, так и в людей преобразились!

Сашка с Женькой разразились хохотом, Григорий улыбнулся – в некотором смысле высказывание справедливое – и впрямь он ощущал себя естественным, более настоящим, чем обычно. Мишка же вступил в дискуссию, хотя и сам уже был "готов" к тому времени.

– Знаешь, Коль, и мы, и вы – люди, безусловно! Только уровни сознания рознятся: пьяный погружается на более архаичную ступень сознания, где ему открываются забытые в древности еще человеческие чувства, способности и восприятие! – выдал он не слишком разборчивым языком, спотыкаясь и делая смешные ударения на отдельных словах, что еще пуще развеселило окружающих, даже дед захихикал беззубым ртом очень презабавно. Все понимали, что сейчас вообще никакого различия быть не может: все в разной степени опьянения, а стало быть, равны!

–Точно, Михаил! – поддержал его второй "бич"– Олег, видимо не замечая реакцию остальных, -Ты очень правильно понимаешь этот процесс эээ становления человека и его уровни, как там…бытия и сознания! – последняя фраза завершилась громким смехом и аплодисментами молодых парней.

– И все же, господа! – быстро успокоившийся от смеха Григорий громким голосом осадил ржавших парней, – и все же, ежели кушать этот наркотик постоянно и беспробудно, то настолько впадешь в открытое для мира состояние, что потом станешь перед ним же и бессильным, беспомощным. Он окинул красноречивым взором Олега и Николая, и по Михаилу прошелся заодно, правда, никто не обиделся: то ли уже ничего не соображали, то ли все согласились с его утверждением. – В общем, защита души настолько ослабеет, что не сможет устоять перед всякой чуждой энергией, сущностями пакостными! Душа пьющего – дырявая как решето! – берегите душу! – последняя фраза прозвучала особенно эффектно. Позже Григорий припомнит свою риторическую речь и поймет, что уязвимым и готовым к атаке "разными сущностями" оказался именно он, -"воистину гениальная ошибка!"

– Вот, за это мы и опрокинем по следующему стаканчику! – широко и глупо улыбаясь, Мишка разливал водку. Лицо его расслабилось: мимические мышцы провисли, обнажая значительную асимметрию лица: правя, более ломаная бровь, уползла значительно выше левой; примерно такая же оказия случилась с глазами и носогубной складкой. "Ну, и демон же он, пьяный: ничего подобного раньше не замечал!"– Григорий заметил Мишкину метаморфозу.

– Скажите, мужики, – Сашка осмелел и обрел дар оратора наряду с более взрослыми собеседниками. – Что вас держит на этой земле?

–Ты имеешь ввиду, для чего мы еще топчем эту землю и не пора ли нам к господу Богу? – Колька указал взором на верх.

– Нет, конечно, – вы – достойные ребята! – тут он несколько слукавил, пользуясь случаем, что все физиономии выглядели более или менее глуповато, – я имел ввиду эту заброшенную Ярышкинскую землю!

– Хи-хи! – коротко и отрывисто хохотнул дед, – вопрос твой, в первой интерпретации, нужно ко мне адресовать! – ведь мне уже 97-ой годок пошел!

– 96 лет, а ума – нет, и не будет! – Мишка резко дернул деда за локоть. Тот отдернул руку, но не обиделся.

– Не обращайте внимание на хамские реплики внучка! – он из знатного, но не хорошего рода…– дед замялся в нерешительности: оглашать или не нужно оглашать его происхождение.

– Вы не ответили на существенный вопрос: что же удерживает вас на забытом богом клочке земли? – Григорий постарался переключить родственников с их мутных намеков на более нейтральный разговор.– – Мы-то, городские, востребованные обществом, устаем от этой жизни, порою все осточертеет, хоть вой!

– Так я, Гриша, давно бы там должен отдыхать, да не отпускают оне – Ярышкины треклятые!

– Деда, деда, не кипятись! Пошли! – Мишка сгреб его в охапку и осторожно вывел из символически отгороженной нижней части дома.

– Первая часть программы благополучно завершилась! – объявил быстро возвратившийся и так же неожиданно протрезвевший Мишка, – кто за то, чтобы отправиться на рыбалку? Вон за тем бугром, – он сильно нагнулся, чтобы ткнуть пальцем в закопчённое, сто лет не мытое окошко, – есть небольшая чистая речушка, про которую я в дороге обмолвился. «Закусь» и выпивку берем с собой.

"Бичи" раскланялись, поблагодарив за оказанную им честь, – у Кольки даже слеза на глаза навернулась, и сославшись на уйму (несуществующих на самом деле) дел, чинно, но заметно пошатываясь, удалились.

Во время рыбалки, каждый погрузился в себя, благо, медленная, черного цвета (от торфяников) вода, способствовала трансовому состоянию.

Григорий находился в спокойном расположении духа и на темной зеркальной глади воды, он представлял картинки счастливых событий будущего: приятный момент увольнения с работы – он пока не знал куда уйдет, но то, что это вскоре произойдет, знал наверняка. Он уже давно стал относить себя к разряду обычных профессиональных портных или слесарей, в общем, ремесленников, которые отлично чинят и латают одну и ту же модель, или механизм, собранный из одних и тех же частей. А хотелось творчества, искусства и движения вперед.

"Как же я благодарен Мишке, что вывез меня в такой диковинный край. Здесь особенно остро воспринимается вся отсталость и замшелость сознания, привычный жизненный ступор. Именно древний дед Степан оказался наиболее совершенным человеком – он живет и чувствует подлинность бытия, и это – настоящее открытие! Ярышкино – зона инсайтов!" Дальше он вообразил, что операции проводит на лице: накладывает тончайшие косметические швы и в последствии любуется своими превосходными результатами – красивыми лицами, точеными фигурками. В далеком детстве он мечтал стать художником или скульптором и много времени посвящал созданию образов, изучению закономерностей красоты, симметрии и совершенства. Невероятным казалось образом, рука сама выводила тонкую ровную линию, мельчайший штрих, цветовой тон. Он всегда отрицал существующее расхожее мнение, что творчество – это дар свыше, что талантливый человек схватывает потоки единого бессознательного. Для него это был кропотливый тонкий труд, рожденный особым способом мышления, создающего не речевые элементы, а изображение, образ. Такое мышление не рассчитывает, не размышляет, а синтезирует и комбинирует схему образов, передавая его через руку.

Однажды он поделился с отцом своими задумками стать человеком искусства, посвятить этому жизнь, на что получил довольно жестко аргументированное предостережение о том, что подобные субъекты в последующем могут легко деградировать от непризнания их таланта, от нищеты и все в таком духе. Он согласился, что искусством трудно содержать семью в будущем, а потому необходима конкретная, реальная и востребованная обществом на все сто процентов профессия, а "бумагу-то помарать "можно и в свободное от полезных занятий время. В последующем никогда не посещало раскаяние об утерянной возможности, а сейчас его дар может пригодиться: есть возможность сложить два навыка, две способности…и творить, и оперировать. Он отвлекся на размышления, насыщенные позитивом и даже вдохновением. Мысли чередовались с красочными видениями. Подсознание подбросило картинку чудесного исцеления Марины: какая-то непонятная пелена накладывается на изуродованный облик и, отделившись, открывает лицо невероятной красоты, даже краше, чем было до аварии.

Григорий настолько увлекся фантазиями, что на время потерял связь с реальностью, – безмолвие и неяркая красота местности способствовали улету в другой пласт сознания. Он даже забыл о существовании приятелей, а очнулся внезапно от громкого, душераздирающего вопля где-то неподалеку.