– Братец, ты вовремя! – Артемида помахала рукой Гермесу. – Забирай свою нарушительницу границ, а мне пора домой.

Гермес резко затормозил (Оля только вблизи увидела, что он летел, хотя и не высоко от земли, но быстро) и шутливо поклонился охотнице.

– Сию минуту, я уже здесь! И как вас занесло в Орхомен? Иди уж, сестричка… На семейный совет спешишь? А то я смотрю, Лето извелась вся: то Аполлона высматривает, то о тебе спрашивает…

Бог неожиданно цепким взглядом окинул Артемиду, с невозмутимым видом прислонившуюся к ближайшему кедру, и повернулся к Оле.

– Ну здравствуй, любопытная девочка. Всё-таки не послушалась меня? Так я и знал… Что ж, сейчас всё подробно мне расскажешь, особенно о том, как и зачем ты тут оказалась.

– Ну вот и прекрасно! – рассмеялась Артемида. – Продолжай своё расследование, мы ждём результатов.

Богиня улыбнулась Оле на прощание, что-то тихо сказала подошедшим нимфам и растаяла в воздухе.

Гермес, до этого момента парящий в полуметре от земли, спрыгнул на землю прямо перед девушкой.

– Ну как тебе у нас? – начал он светскую беседу, – понравилась Аркадия? Эти горы – наша колыбель, на каждом шагу – дорогие нам места. Сама природа, каждая гора, каждое дерево, источник, ручей – всё пронизано нашим духом. Поэтому мы стараемся бывать здесь почаще, по крайней мере, многие из нас.

– Очень! – с жаром ответила Оля. – Здесь потрясающе! И Эриманф (тут она порозовела), и храм, и кедры, и нимфы (в этот момент из-за ближайшего дерева выглянула любопытная дриада, но тут же спрятались среди пушистых веток), и как мы перемещались!

– Ха! Кедры! Подумаешь, Кедреатис… Видела бы ты мою статую из можжевельника в храме на горе Киллена! – хвастливо заявил бог. – А какие птицы там водятся! Белые дрозды! А Гермеи, которые закатывают в мою честь фенеаты! Любо-дорого смотреть! Ты обязательно должна их увидеть![6] – тут Гермес отклонился от природосозерцательной темы, но быстро исправился. – А сейчас, так и быть, покажу тебе аркадские горы. Я же здесь родился, грот Киллены – мой первый дом. Пошли, по дороге расскажешь, что у тебя такого стряслось, что ты здесь оказалась. Кстати, – Гермес оглядел Олину одежду, – ты уже вполне освоилась, такими темпами скоро сойдешь за нимфу! Рассказывай!

И Оле пришлось опять рассказывать о своём нервном знакомстве со скандинавским верховным божеством, причём в мельчайших подробностях. Впрочем, именно подробности оказались самыми важными.

– Соль, говоришь? – переспросил Гермес. – Ну тогда мне всё ясно. Не догадалась?

Оля отрицательно замотала головой.

– Ты хоть знаешь, насколько непростая вещь соль? Она вполне могла защитить тебя от Одина и заставить его уйти, когда ты вылила кофе с солью перед собой.

– А почему он меня увидел? Такого же никогда не было!

– Как это не было? А я как пришёл в твой дом? – лукаво улыбнулся Гермес. – Но со мной ситуация другая, мне пришлось использовать сок волшебной травы, чтобы увидеть сквозь границу мира и заметить тебя. А в случае с Одином… Думаю, причина в той же соли, она послужила ему своеобразным проводником. Так что очень не советую тебе сыпать её в кофе – у тебя определённо есть способности, и это может закончиться непредсказуемо.

– Артемида вовсе не грозная и не наказала меня, как вы пугали, – вдруг вспомнила Оля. – Наоборот, показала мне много интересного. А почему вы с такой иронией сказали, что её ждет семья? – девушка набралось смелости и задала интересующий её вопрос.

– Мы все – большая семья, – серьёзно ответил бог. – Но, как в любой большой семье, в нашей случаются всякие, мм-м… сложности. Мы всё-таки не простой человеческий род, у нас и забот больше, и возможностей. Да и по силе мы, олимпийцы, примерно равны – не считая, конечно, отца. Ну так он и не участвует в наших ссорах и… – Гермес замялся.

– Интригах? – подсказала Оля.

– Но-но, не забывайся, всё же о великих богах говоришь! Хотя, – тут он улыбнулся, – можно и так назвать. В общем, по некоторым вопросам наши с сестрой мнения не совпадают. Впрочем, у меня много сестёр. Так что всё непросто, а с твоим появлением может ещё больше запутаться, – загадочно закончил бог и, не дав Оле вставить слово, обвёл рукой невысокие скалистые горы, у подножия которых они остановились. – Посмотри, это Трикрены. Я решил, что нам не помешает попить. И, кстати, поесть. Уверен, Артемида и не подумала тебя покормить.

Оля и не заметила, как они сюда вышли. Вроде шли неспешным шагом, разговаривали… Видимо, Гермес как-то сократил их путь или, в какой-то момент, перенёс их сюда, но вот когда именно, она не заметила. Так же незаметно они оказались прямо перед скалой, из которой били источники. Стекая по серому известняку, мелодично журчала прозрачная вода. Уши немного заложило, и девушка поняла, что они поднялись в горы; огляделась и действительно увидела далеко внизу дорогу, бегущую по зелёной долине. Справа скала обрывалась в бездну, слева виднелся вход в пещеру.

– Сурово, да? В этом есть своё обаяние… Когда я только родился, меня купали в этих источниках, – стал рассказывать бог. – Как давно это было, а привычка восстанавливать силы именно здесь у меня осталась.

Гермес подошёл к ближайшему источнику, побрызгал на лицо воды, зачерпнул горсть. – Да… работенка у меня… вот не люблю я бывать в дядином царстве, потом весь день разбитый… А приходится – обязательства, отец не прощает непослушания, – разоткровенничался несчастный Психопомп[7]. – Так и ношусь по всему свету, контролирую кучу вещей, передохнуть некогда, а благодарности никакой!

Наконец, он подошёл к Оле и указал ей на соседний родник.

– Такой воды ты нигде не попробуешь. Даже в Эриманфе, – хихикнул бог.

Вода и вправду была удивительная. Сделав глоток, Оля почувствовала, как уходит усталость, а умывшись, была готова обойти пешком хоть всю Аркадию. Только очень есть захотелось. «Вероятно, побочный эффект», – решила девушка. Когда она вернулась к Гермесу, он невозмутимо сидел на камне, а перед ним была расстелена льняная салфетка.

– Обед? – предложил он.

– Конечно! С огромным удовольствием! – Оля готова была съесть барана.

Барана не было, зато присутствовали ячменные лепёшки, оливковое масло, паста из оливок и, разумеется, сами оливки – очень мелкие и невероятно ароматные, овечий и козий сыр, мед, яблочная смоква, миндаль и фисташки. Кувшин с вином и грубые глиняные стаканы стояли на соседнем камне.

И всё это было ужасно вкусным. «Вот, что значит, свежие натуральные продукты на свежем воздухе», – подумала Оля, уминая очередную лепёшку, щедро намазанную оливковой пастой, в которую она завернула сыр. Запила вином – терпким, ароматным, явно с какими-то специями. Вроде простая еда, но какая… божественная!

– Я хочу, чтобы ты поняла, какой он, наш мир, – словно прочитав её мысли, пояснил Гермес, – поэтому ты пробуешь то, что сейчас едят на обед в соседнем Фенее, в других городах Аркадии, в Коринфии, Беотии, Арголиде[8], да по всей Греции.

Девушка расправилась с лепёшками, зачерпнула горсть орехов и встала на краю скалы. Вдалеке виднелась ещё горы: одна высоченная, поросшая хвойным лесом, вторая пониже.

– Это Киллена, там жила моя мать, там она познакомилась с отцом, там я родился, рос, играл, узнавал себя и свои способности. А рядом – Хелидорея. На этой горе я сделал лиру, которая наделала в семье много шума. Кстати, она потрясающе звучала, я даже не ожидал… – бог погрузился в воспоминания.

– А ваша мать и сейчас живёт там? – как ей показалось, вполне уместно спросила Оля.

Но её собеседник неожиданно помрачнел.

– Нет, мама уже давно там не живет. Когда-то её часто можно было встретить здесь, с Артемидой – она была её спутницей. Но теперь… Как думаешь, как живется той, которая ярко светит, которой любуются, восхищаются, с надеждой ищут? Но которая не может пробежать по утрен ней росе, поплавать в горном озере, обнять своего сына? Той, которая стала звездой?