Рассуждая таким образом, Цветков не отрывал глаз от карты и одновременно производил в уме нехитрые подсчёты. Людям несведущим может показаться, что нагнать подводную лодку для эсминца, у которого скорость вдвое с гаком, – не проблема, минут тридцати-сорока будет более чем достаточно. Увы, в реальности столь примитивная математика не работает. Минул час. Перевалил за половину второй. Подлодка изворачивалась, ловчила, резко меняла курс, скорость и глубину, чтоб сбить преследователей со следа. Один раз, как и предвидел Цветков, поднырнула под норвежский танкер и, как рыба-прилипала, пристроившись под днищем и прикрываясь шумом винтов нефтевоза, прошла полторы мили его курсом. Но никакие уловки не сработали: Ферапонтов вцепился в неё мертвой хваткой и расстояние между противниками неуклонно сокращалось.

В ходовую рубку поднялся заместитель по политической части Кудрявцев, который хоть и был свободен от вахты, но в стороне от грядущих событий оставаться не желал. После очередного доклада акустика «Пеленг 328. Дистанция 10», корабельный политработник заметил:

– Противник в досягаемости наших огневых средств, товарищ командир. –И с присущим ему по должности митинговым пафосом предложил: – Пора нанести удар по империалистическому агрессору!

Цветкову не впервой было выслушивать от Кудрявцева подобные благоглупости. Замполит не из флотских – с военно-морской службой его роднили разве что погоны. Выдвиженец обкома. Поговаривали, он – зять какой-то важной шишки в Калининграде. На «Степенный» попал около года назад. До этого карьеру делал исключительно по партийной линии и исключительно на суше.

– Неплохая идея! – с самым невозмутимым видом отреагировал каперанг на слова своего заместителя. – Долбануть сейчас из РБУ – самое то! Не знаю, как насчёт подлодки – накроем ли…

Он прервался, проводил взглядом контейнеровоз, с которым они недавно разминулись, потом приложил к глазам бинокль и обвёл горизонт, где маячили силуэты ещё двух торговых судов, после чего закончил с той же ироничной манере:

– Зато, есть вероятность, что какая-нибудь наша бомба случайно ляжет на палубу иностранного, скажем, сухогруза. То-то его капитан будет рад!

Чья уж то была заслуга отца с матерью или не больно-то весёлой советской действительности, прародительницы массы непревзойдённых анекдотов, но чувством юмора Цветков обделён не был и не постеснялся его проявить даже в такой, прямо сказать, не самый подходящий момент.

Впрочем, Кудрявцев и сам уже понял, что погорячился, и деланно закашлялся, пытаясь разрядить неловкую ситуацию. Надо отдать должное командиру эсминца, – будучи не в восторге от навязанного ему замполита, но исходя из рационального соображения, что могло быть и хуже, – Цветков старался поддерживать с ним прохладно-отстранённые, то есть сугубо служебные отношения. По той же причине обычно делал вид, что не замечает ляпов и явных промахов замполита, демонстрировавших полную его некомпетентность в ряде вопросов. Но то обычно, а нынешняя ситуация от обычной несколько отличалась: каких-то два часа назад эсминец подвергся, хоть и безуспешной, но смертельно опасной атаке какой-то субмарины. Это не игрушки! Посему, сегодня Цветков был к своему заму беспощаден.

– Позволю себе напомнить вам, товарищ капитан третьего ранга, что сейчас не война, а мирное время, и мы находимся в зоне интенсивного судоходства, – перейдя на серьёзный тон, принялся он растолковать замполиту прописные в общем-то истины: – Тот факт, что мы преследуем недавно атаковавшего нас противника – ещё не повод подвергать опасности оказавшиеся поблизости гражданские суда. Так что, за империалистическим агрессором придётся ещё немного побегать, прежде чем мы сможем по нему ударить без ущерба для посторонних.

Замполит окончательно стушевался и насуплено помалкивал, стоя по правую руку от командира эсминца. А тот переключился на изучение лоции. Лишь через полчаса, когда торговые маршруты остались позади, и в пределах видимости не было ни одного лишнего судна, Цветков решил, что приличия соблюдены и подходящий для уничтожения таинственного подводного недруга момент наступил, тем более, что шведские территориальные воды уже довольно близко. Тянуть дольше чревато последствиями: во избежание международных осложнений, а закончить всё надлежало в водах нейтральных.

– Вот теперь самое время поквитаться! – безапелляционно изрёк Цветков, как бы отвечая на ранее озвученное предложение замполита, насчёт нанесения удара, и, взявши микрофон, вызвал: – Командир БЧ-3!

– На связи, – откликнулся динамик ГГС.

– Обе РБУ к бою! Пеленг 293. Дистанция 7. Заданная глубина… – Цветков быстро сверился с картой глубин. – …30.

– Принято.

– Огонь по готовности.

– Есть огонь по готовности! – подтвердил получение приказа командир БЧ-3.

Ожидание оказалось недолгим. РБУ располагались по обеим сторонам и чуть позади носовой зенитной установки. Ходовая рубка возвышалась над прочими надстройками, и оттуда отлично видно было, как разом дружно принялись за дело оба «Смерча». Полыхая пламенем, окутавшись клубами белесоватого дыма, они начали то поодиночке, то парами изрыгать из себя глубинные бомбы и отправлять их по назначению. На какое-то время воздух наполнился характерным терзающим барабанные перепонки воем реактивных снарядов. Да, дважды по шестнадцать стволов – это сильно! – подумалось Цветкову, восхищённо наблюдавшему за работой «Смерчей». Зрелище и впрямь впечатляло. Командир эсминца, обладавший отменным зрением, и без помощи оптики видел, как почти в миле впереди, практически прямо по курсу эсминца, бомбы падали в море, словно ковром покрывая участок, где предположительно в эти минуты находилась вражеская – а какая же ещё: друзья, небось, торпедами по нам не шарахнули бы! – подлодка. Чуть погодя беззвучно взметнулось вверх три с лишним десятка высоченных столбов воды, и с секундной задержкой донесся приглушённый расстоянием грохот серии взрывов.

– Застопорить ход! – скомандовал Цветков и прильнул к окулярам бинокля, внимательно озирая поверхность моря, в надежде заметить признаки попадания. Но нет. Ничего – ни масляного пятна, ни всплывших предметов. Не факт, что промазали – подождём, приободрил себя Цветков.

– Акустик, что у тебя? – запросил он Филимонова.

– Тишина, товарищ командир, – был ответ.

– Хотелось бы верить, что мёртвая… – буркнул каперанг, ни к кому не обращаясь, и напутствовал акустика: – Продолжай слушать!

Сам же тем временем переключился на замполита, по-прежнему находившегося в рубке:

– А вас я попрошу организовать непрерывное визуальное наблюдение за морем!

– Есть организовать наблюдение! – Козырнул тот и спешно отправился выполнять поручение.

– На траверзе эсминец типа «Эреншёльд». Идёт на сближение, – сообщил вахтенный офицер.

– Вот и шведы подтянулись! – Усмехнулся Цветков, посмотрев в указанном направлении, и небрежно заметил: – Не иначе, соседей любопытство одолело… Пусть себе тешатся. До тервод Швеции ещё мили три, не меньше. Мы в своём праве. Пока до конца с подлодкой не разберёмся, не уйдём. Но ты, поглядывай, лейтенант, мало ли что.

Время шло. Акустик слушал глубину. Выделенные наблюдатели продолжали осматривать море в надежде обнаружить-таки следы потопления чужой субмарины. Но пока всё их усилия были тщетны. Единственным изменением в окружающем пейзаже стало то, что «швед», на борту которого была крупно выведена белым цифра «11», подошёл поближе и лег в дрейф в полутора милях от «Степенного». И теперь оба эсминца поплавками покачивались – а волнение, к слову сказать, заметно усилилось, – на виду друг у друга. О чём, вкупе с окладом о произведённом бомбометании, было доведено до сведения дежурного по штабу Балтфлота.

– Товарищ капитан первого ранга, разрешите обратиться! – послышалось сзади.

Цветков обернулся. В дверях застыл на вытяжку старший радист.

– Обращайтесь!

– Срочная радиограмма за подписью комфлота, – отрапортовал радист и протянул сложенный в двое листок.