– Что произошло? – строго спрашивает Глава. – Охранительница? Целитель?

– Я увидела вспышку внизу, – сообщаю ему, покрепче прижав к себе птенца. – И вошла в пикирование.

– Мы были на высоте пять эрс, – комментирует Алекс. – Вспышка должна быть сильной.

– Принято, – кивает Глава, взглядом отгоняя других желающих приземлиться. – Дальше?

– Я увидела двоих девочек хомо, – Главе не врут, он чувствует неправду. – Одна не шевелилась, вторая её называла мамой.

– Девочки обескровлены, – целитель дополняет мою речь, как будто мы годами работаем вместе. – Старшая погибла до нашего вмешательства, младшей оставались минуты. Охранительница Елиорнавия из клана Сигур спасла жизнь ребёнку хомо, обратив в птенца. Целитель подтверждает правомочность.

Вот тут я чуть не сажусь, где стою. Алекс только что разделил ответственность, подтвердив правильность моих действий как целитель. Захотелось крикнуть: «Дурак! Зачем?!», но у меня внезапно пропали слова. Самец может потерять статус, да и вообще быть утилизированным, у целителей это строго. И он, зная это…

– В таком случае… – Глава смотрит на Алекса, на меня и вздыхает. – Стража подтверждает право Охранительницы на спасение жизни.

Вот теперь я чувствую себя так, как будто небо упало на землю. Я же преступление совершила! Преступление! Но Алекс вступился за меня, а Глава вынес решение просто на месте, чего не бывало никогда! Что происходит?

– Елика, покажешь птенца целителям, – приказывает Глава. – С сегодняшнего дня ты – глава группы внутренних расследований. Я хочу знать, что случилось с детьми, и увидеть головы виновных!

– Разрешите войти в группу от целителей? – сразу же интересуется Алекс, получая кивок Главы Стражи.

А я просто замираю, потому что уже совсем ничего не понимаю. Такого просто быть не может, но вот же оно! Я, уже прощавшаяся и со службой, да и с жизнью, вдруг прыгнула на две ступени вверх, получила птенца, а Алекс теперь мой подчинённый и не может мне соврать, такова особенность Стражи. Теоретически. Но… Я сплю?

Как-то всё необыкновенно быстро завертелось. Старшую девочку забрали в хранилище тел – исследовать, может, неизвестный хоть какие-то следы оставил, а место, где были дети, оцепила Стража – учёным предстоит работать. Хорошо, хоть на моего птенца никто не покусился.

Растерянно оглянувшись на Алекса, я пытаюсь сообразить, что делать дальше. Наши меня как-то очень бережно отодвинули в сторону, хотя понятно, почему: я – самка с птенцом… С одной стороны, получается, что всё, чего я добилась, ухнуло в никуда, но мне это теперь всё равно – у меня птенец, чуть попискивающий во сне. Снится маленькой что-то страшное, вон как дрожит…

– Позволишь взять тебя на руки? – интересуется Алекс, трансформируясь лишь частично.

Впервые такое вижу, кстати – красивый мужчина в белом и огромные крылья… Насколько я знаю, подобное умеют не все, я, например, не умею. Минуту я уговариваю себя… Ну, о том, что это не чувства, а просто метод транспортировки такой, хотя сердце ёкает и как-то сладко замирает. Вот обману сама себя – и что хорошего будет, когда он просто уйдёт?

– Позволю, – шепчу я совсем не то, что хотела сказать.

Я же намеревалась отказаться, вызвав наш транспорт! Почему же тогда согласилась? Зачем? А Алекс очень бережно берёт меня на руки, я и испугаться не успеваю, как он взлетает в воздух. Он летит не быстро, будто защищая меня своим телом… Но я не верю. Я уговариваю себя… Это всё потому, что он транспортирует самку с птенцом, а вовсе не потому, что самка – это я. Ведь я права?

Через некоторое время показывается посадочная площадка клана Целителей, где нас уже ждут. Всё правильно, Глава не только посоветовал, но и предупредил целителей, поэтому все готовы… Интересно, как они будут осматривать птенца, которого я им совершенно точно не отдам? Малышка у меня в руках тоненько пищит, но я прижимаю её к себе, желая защитить от всего на свете, и она, мне кажется, чувствует это даже сквозь свой страшный сон – маленькая тонкая ручка вцепляется в меня.

– Доброе утро, Охранительница, – кивает мне целитель. – Здравствуй, Алекс. Что у вас?

– Обращённый для спасения жизни птенец, – докладывает Алекс, осторожно поддерживая меня за талию. – Крайнее истощение, держится на крови Охранительницы, полное замещение.

– Ничего ж себе… – ошарашенно произносит его коллега, заводя нас в какое-то помещение.

– У нас нет понятия «матери», как у хомо, – с ходу начинает объяснять он мне. – Потому что рождение птенца – это дело клана, но не в твоём случае.

– Почему? – удивляюсь я, уже начав раздражаться от того, что слышу известные вещи.

– Птенец клана имеет признаки клана, – опять пытается целитель объяснить мне то, что и так знаю, водя над птенцом какими-то кристаллами, а я с трудом сдерживаю инстинкт, чтобы не вцепиться в него. – Но в твоём случае у твоего птенца произошло полное замещение крови, и это действительно твой птенец, запечатлённый только на тебя.

– То есть я, получается… – пытаюсь сформулировать, что у меня не очень выходит.

– Ты – первая мать-сангвиза за сотни циклов, – вступает Алекс в разговор. – Тебе будет нелегко, потому что для птенца есть только ты.

Вот тут до меня доходит. Для крохи на свете существую только я, и, если со мной что-то случится, она погибнет. Значит, все мои мечты о самостоятельности… Но птенец важнее, хоть и жаль, что так получилось. Будем считать это расплатой. Несмотря на это, я всё равно буду самостоятельной, буду!

А целитель мрачнеет просто на глазах, он показывает на что-то Алексу, отчего кандидат в Спутники только тихо охает. Хотела бы я знать, что он там увидел, но он не скажет, конечно.

– Птенец очень истощён, – тем не менее говорить начинает именно Алекс. – Она держится только на твоей крови, поэтому её нужно выкармливать не только кровью, но ещё и питательными веществами, коллега напишет, какими. Понемногу, но часто, потому что иначе она не выдержит.

– Понимаю, – киваю я, начиная осознавать, во что вляпалась.

Но выбора не было, если бы я не дала малышке своей крови, она погибла бы. А ещё мне важно узнать, почему малышка звала мамой старшую девочку, и отчего обе были голыми. Кто и почему выпил детей, тоже нужно узнать, но это я узнаю, потому что теперь малышка – мой птенец, а за своего птенца я разберу на составляющие хоть Правителя.

– Имя ей дать не забудь, – хмыкает детский целитель. – Твоя кровь её подлечит, но полностью здоровой она станет только спустя циклы… Тебе Алекс расскажет подробно.

– Дам, – киваю я, чувствуя себя уставшей. Всё-таки очень многое я не учла, совершенно неожиданно для всех перестав быть Младшей, но и Старшей не став. Вот такой парадокс получился.

– Послезавтра жду вас снова, – улыбается мне целитель. – Береги её, Алекс, она у нас особенная.

– Она меня и не подпустит, – вздыхает Алекс, но потом, поблагодарив, ведёт меня к выходу. – Тебе бы остаться у нас на ночь, но ты не согласишься, – он не спрашивал.

– Не соглашусь, – киваю я, гладя птенца.

Девочка то начинает дрожать, то перестаёт, то делает специфические движения, которых я сначала не поняла, но вот сейчас меня озаряет: мой птенец голоден!

– Стой! – останавливает меня Алекс, увидев, что я опять примериваюсь к своей руке. – Ну что ты творишь? – укоризненно говорит он мне, протягивая детскую бутылочку.

– Спасибо, – киваю я, поднося поильник ко рту дочери.

Малышка захватывает губами горлышко поильника и принимается насыщаться, не открывая глаз. Я же глажу своего птенца, понимая, что почему-то ей страшно открыть глаза… Надо будет разобраться, почему.

Теперь она меня понимает даже без артефакта-переводчика. В девочке оказалось так мало своей крови, что моя заместила её безболезненно для ребёнка, принеся с собой и навыки – питания, разговорной речи, понимания матери, ну и полёта, наверное, хотя этого сейчас никто не скажет.