Что это сейчас было? Она открыла рот, чтобы повторить свою просьбу, но тут он притянул её к себе. Его дыхание и жадное тело снова оказались слишком близко. Где-то вдалеке раздался протяжный скорбный вой – какой-то зверь страдал от боли. Зажмурившись, Сонджу ждала, пока это прекратится. Когда его потное тело наконец скатилось с неё на матрас, она повернулась набок. Вой замолк. Она слушала, как муж храпит. Затем сдвинулась на самый край йо, где было прохладнее. Закрыв глаза, она видела перед собой Кунгу: он шёл к ней, и лицо его озарялось улыбкой. Она улыбнулась в ответ.

Третий день брака прошёл точно так же, как и предыдущий: гости приходили и уходили. На четвёртый день, когда ушёл последний гость, Вторая Сестра, вытерев руки об фартук, пришла к Сонджу в комнату:

– Я уже уложила детей. Твой муж сейчас со своим отцом. Мы можем помыться и поболтать в бане.

Сонджу хотела отказаться. Мысль обнажиться перед едва знакомым человеком приносила дискомфорт: даже её родная сестра не видела её без одежды. Но ей хотелось с кем-то поговорить. Так что во влажной жаре бани они избегали смотреть друг на друга, раздеваясь, и в молчании намыливались и ополаскивались. Затем, прикрыв грудь руками, они зашли в горячую воду, которая доходила им до плеч.

После обмена неловкими улыбками младшая невестка спросила:

– Мне нравятся твои волосы. Они от природы такие волнистые?

– Да. Каждый новый учитель обвинял меня в нарушении школьных правил. – Также её обвиняли в тщеславии из-за этой «завивки». – Кстати, – сказала Сонджу, – Первая Сестра к нам не присоединится?

– Нет. Когда я её спрашивала раньше, она только качала головой, так что больше я об этом не заговариваю. Она не очень-то общительная. И не понимает шуток. К тому времени, как я заканчиваю объяснять шутку, она уже перестаёт быть смешной.

Она рассказала о старшей невестке не только это. Свёкор отправил старшую невестку в школу-интернат для девушек через несколько месяцев после свадьбы, чтобы она получила школьное образование. Она вернулась через год, тогда же, когда её муж окончил Сеульский национальный университет. Чинвон родилась ещё спустя год. Работа её мужа требовала много путешествовать по правительственным проектам, и в одной из гостиниц по дороге он подхватил туберкулёз и умер.

– Как долго она была замужем?

– Четыре года. Когда я выходила замуж, она была вдовой уже шесть лет.

– Что её ждёт, учитывая, что она овдовела так рано?

Вторая Сестра вылезла из ванной. Сонджу последовала за ней, забыв даже прикрыть обнажённое тело.

– Она будет растить дочь и проживёт здесь всю свою жизнь.

Пока они по очереди тёрли друг другу спины влажной тряпкой, Сонджу думала: то же самое может случиться и с ней, если она станет вдовой – такова цена замужества. Что-то в ней изменилось от этой мысли. Она почувствовала не страх, но смутную пока решимость.

Сонджу вернулась в спальню и обнаружила своего мужа спящим на йо с торчащей из-под одеяла ногой. Она наблюдала за мужчиной, с которым связала её судьба. Возможно, он, как отец, тоже считает важным образование для женщин?

Проснувшись утром, он сказал:

– Ты хорошо спала прошлой ночью. Кажется, ты уже приспособилась к жизни здесь.

– Я ходила в баню со Второй Сестрой. Это помогло расслабиться. А ещё я узнала, что Первая Сестра ходила в школу-интернат после свадьбы, – она улыбнулась. – Я бы хотела поступить в университет.

– Тебе и без университетского образования хорошо, – сказал он пренебрежительно. – Ты уже и так образована лучше, чем большинство женщин. И училась в Женской школе Ихва.

– Речь не о том, хорошо мне или нет. Это то, чего я хочу.

– Говоришь, как Вторая Сестра. Она тоже говорит, что хотела учиться в университете, – он посмотрел на неё и усмехнулся. – Ты теперь замужем, так что брось эти мысли.

Она отвернулась от него, стараясь дышать ровно и глубоко. Как только он вышел из комнаты, Сонджу вышла на веранду с одеялом в руках. Она встряхнула его изо всех сил, затем повторила это действие несколько раз, пока её руки не заболели, а злость не улеглась. Убрав на день матрас и одеяло, она достала свой мыслекамень из сундука и долго тёрла гладкую поверхность, думая о Кунгу.

Несколько минут спустя Вторая Сестра пришла в спальню, улыбаясь, и спросила, есть ли у неё одежда, которую служанкам нужно постирать. Сонджу передала несколько вещей и сказала:

– У нас с тобой есть кое-что общее. Мой муж сказал, ты хотела пойти в университет. Ты всё ещё думаешь об этом?

Та опустила голову. Молчание затянулось, Сонджу пожалела, что спросила. Вторая Сестра медленно подняла лицо, затем посмотрела на Сонджу стеклянными глазами:

– Лучше об этом не думать. Я выиграла стипендию и хотела изучать вышивку в Японии. Я хотела заниматься искусством, – на лице её появилась грустная улыбка. – Я не вышивала с самой свадьбы. Меня постоянно отвлекают.

Сонджу наклонилась к ней.

– Я буду помогать тебе с домом. Может, однажды мы сможем вышить что-нибудь вместе. Я не очень хороша в этом: ты могла бы меня научить.

Служанка объявила, что прибыли гости. Сонджу и её собеседница держались за руки, глядя друг другу в глаза, затем неохотно разъединили руки. Вторая Сестра поспешила на кухню, а Сонджу – в гостиную, чтобы выглядеть достойной невестой в глазах гостей.

В перерыве между гостями Сонджу с мужем возвращались в спальню. Во время одного из таких перерывов он сказал:

– Ты хорошо держишься перед гостями. Они явно тобой впечатлены. И правильно, учитывая, из какой ты семьи.

Он упоминал её семью в каждом разговоре, как она заметила. Она натянуто улыбнулась в ответ. Увидит ли она когда-нибудь в нём то, что могло бы ей понравиться? Она подумала над этим мгновение и решила, что, возможно, не совсем к нему справедлива: в конце концов, она его почти не знает.

Той ночью на йо муж схватил её за руку.

– Посиди со мной, – сказал он. – Я не увижу тебя целую неделю.

Когда она села, он притянул её ближе и потёрся бёдрами о её бельё. Она задумчиво посмотрела на него. Не самое плохое лицо. Даже симпатичное, если подумать. Он – её муж: со временем они начнут понимать друг друга лучше, и, возможно, она почувствует к нему что-то иное. Стоит попробовать сделать этот брак лучше для них обоих. Думая об этом, она спросила:

– Мы когда-нибудь станем в браке равными партнёрами?

Он резко поднял голову. Затем спросил со смешком:

– Вот как, значит, думают в Ихве?

Скрывая раздражение и разочарование от необходимости объяснять свою точку зрения, она сказала:

– Я верю, что для семьи лучше, если у женщины и мужчины есть равное право голоса в браке.

– Ты моя жена. Вот кто ты.

Она выпрямилась и с новообретённой осознанностью возразила:

– А ты – мой муж. Если мы не равны, значит, я хуже тебя. Никто не хочет быть хуже другого.

Вместо ответа он попытался уложить её на спину. Она стряхнула его руки, встала и вышла на веранду, чтобы остыть. С самого детства она мечтала однажды сделать для других людей что-то, что существенно улучшит их жизнь. Она верила, что способна на это, и знала, как важно отстаивать своё мнение. Но все эти четыре дня муж только и делал, что принижал её.

Этот брак явно потребует больших усилий.

На веранде было тихо. Муж Сонджу уехал в Сеул на следующий вечер. В сером вечернем свете Сонджу мерила веранду шагами. Последние шесть дней она была заперта в этом доме с его родственниками, в месте, где она никого не знала. Раньше брак был для неё всего лишь размытой идеей. Теперь она понимала, что ей не стоит терять бдительности, чтобы муж и его семья не поглотили её целиком.

На следующее утро, не зная, чем заняться, она надела одно из платьев в западном стиле, которые привезла с собой, и направилась на кухню – убить время за повседневными, рутинными делами. Остановившись в дверях, она спросила Вторую Сестру, может ли помочь сегодня на кухне.