Рови же влетала в кухню чуть ли не каждые десять минут, показывая себя в новом образе роковой красавицы.

– Ну, что? Как вам этот наряд?

– Такой же чудесный, как и все предыдущие, – устало ответила Батшиба. – Рови, хватит уже бездельничать! Оставляй это и скорее иди помогать нам. Осталось всего полчаса до их прихода. Думаешь легко нам было приготовить все за пару часов?

– Мама, ты не понимаешь! Я должна выглядеть идеально!

– Это ты не понимаешь, Рови. Какой смысл наряжаться идеально, если все не по-настоящему? Арон поверит нам в любом случае. Даже, если ты пойдешь в мешке из под картошки.

– Сравниваешь меня с картошкой? Эй, Доминик! Как думаешь, какого быть картош-кой?

Доминик не повела и бровью. Ее глаза были открыты, хоть она ничего и не слышала. Будто провалившись в сон, она думала о чем-то своем.

Прядь рыжих волос упала Доминик на шею, стоило Рови начать тормошить ее за плечи.

– Ты заснула?

– Сон? Нет. Я просто задумалась, – приходя в себя, сказала зеленоглазка.

– О чем же?

– Я думала об Ароне и обо всей этой затее. Зря я тогда это предложила. Кажется, это выглядит немного жестоко…

– Не переживай понапрасну Доминик. Арону полезно будет понервничать.

В глазах Доминик мелькнуло несогласие – темно зелёный огонек, который в мгновении ока заполнил ее глаза, прежде, чем она успела поднять их.

– Хоть, я ни разу и не встречалась с ним, но из твоих рассказов о нем, думаю что он поступает так, потому что ему одиноко.

Казалось, Доминик впервые была в чем-то не согласна с Батшибой, и та это заметила. Только сейчас, неизвестно зачем принимая сторону Арона, Доминик поняла, что все это время сама принимала неправильную сторону объектива, ставя крест на свои желания и мечты. Она смотрела в лицо Батшибы и ждала трезвого ответа.

– А как ты считаешь?

– Ради него Питер стал работать на дому и, кроме того, до сих пор оплачивает все его карманные расходы. Как думаешь, на чьей я стороне? – будто мысленно поставив точку, она отвела взгляд от зеленых глаз Доминик.

– Я знаю на чьей ты стороне и также знаю, что ты снова не дашь мне повода встретиться с ним. Он, да и впрочем, весь окружающий мир для меня одна сплошная опасность! Какого жить, не зная истинных реалий мира?

– Ты сравниваешь его с целым миром… К чему такой живой интерес?

– Он или мир… неважно. Здесь я – в безопасности, но где гарантия, что эта безопасность такова?

– Что ты имеешь в виду?

– С моего появления здесь ты так сильно печешься о моем состоянии, что кажется позабыла о своей настоящей дочери, – она глазами указала на заскучавшую неподалёку Рови, – в сегодняшнем спектакле ей уготована главная роль.

Она подошла к лестнице и, указав наверх, сказала:

– Я пойду проникнусь чувствами к очередному персонажу из книги. Хорошего вечера вам, и вашим гостям!

Каблучки туфель Доминик звонко застуча-ли по ступенькам лестницы. Оказавшись наверху, она оглянулась на Батшибу и сидящую недалеко от нее Рови, подобрала накатившие к глазам слезы, и, натянув улыбку, направилась в свою комнату.

– Не мог одеться по приличнее?

– Это как ты, что ли? Посдержаннее и поскромнее? – Арон с задорной ухмылкой поддразнил отца.

– Да. Именно.

– Ну, мне не для кого стараться, в отличие от тебя. Я ведь просто иду на простой дружеский ужин? – он недоверчиво вгляделся в лицо отца.

– Конечно. Не пойму, почему тебя это так заботит?

– Твое излишнее значение к какому-то простому ужину.

Пит устало вздохнул. Стало ясно, что разговор ему уже наскучил.

– Можешь перестать ныть? Ты идешь не на поминки.

– Успокоил.

Когда они подошли к двери дома, Пит нажал на звонок. В ту же секунду, долгий продолжительный писк заполнил улицу и, услышав этот звук, из окон выглянула Доминик.

– Они пришли! – прокричала она, заставив сердце, услышавшего ее Арона, забиться чаще.

– Доминик?

Сорвавшееся имя зеленоглазки с губ сына на мгновение удивило Питера, ведь ни Арон, ни Доминик прежде не встречались. Он ошеломленно уставился на Арона, пока тот, как остолбеневший, стоял и ожидал открытие двери.

Дверь распахнулась и перед ними оказалась Батшиба, встречая их с лучезарной улыбкой на лице.

– Добро пожаловать! – торжественно произнесла она, заставив лица гостей застыть в немом восхищении.

– А… а Доминик здесь?

– Она отдыхает на втором этаже.

– Тогда… могу ли я ее увидеть?

– К сожалению, она больна и не может выйти.

– Сколько помню, Доминик болеет еще с того времени, пока я был ребенком. Просто скажите, что вам нравится держать ее взаперти!

– Арон! Не забывай кто здесь хозяин, а кто гость!

– Все в порядке, Пит. Проходите.

Несмотря на предъявленное обвинение, Батшиба была спокойна, как никогда. Открыв перед гостями дверь, она отошла в сторону, пропустив их вперед, и только потом, зашла сама.

Пройдя в гостиную, они уселись за накрытый для них стол. Хоть комната и не была украшена цветами, а по полу не были разбросаны лепестки роз, Арон прочувствовал в ней странную атмосферу наигранной романти-ки. Это изрядно напрягло его изнутри.

– С чего вдруг вы организовали этот вечер?

– На самом деле, нет какой-то особой причины. Просто захотелось собраться, как раньше. Мы давно так не собирались.

– Тогда, давайте выпьем за встречу! Что у вас есть из алкоголя?

– А ты любитель выпить, Арон? В шкафу на кухне стоит бутылка виски. Принеси ее сюда.

– Я что, слуга? Возьмите и принесите сами. Я ведь гость! Гость, который хочет выпить.

Поднявшись из-за стола, Батшиба не спеша прошла на кухню. Но, стоило ей выйти, как на лестнице показалась фигура девушки в длинном персиковом платье, плавно спускающейся к ним.

Чем ближе она подходила к ним, тем отчетливей становились черты ее лица и грациознее становилась ее походка. Он узнал ее даже под вуалью. Рови.

– Здравствуйте, мистер Квилл! Привет, Арон! – тепло поприветствовав каждого, она удобно расположилась за столом.

Минутой позже из кухни показалась Батшиба с подносом виски на руках.

– Я разлила так, чтобы всем было удобно. Для Рови я специально сделала чай.

– Итак, этот и уже давно прожитые совместные вечера связывают нас уже который год как одну большую семью. Но этот вечер, славится еще большей значимостью, ведь теперь за судьбу наших детей мы можем быть спокойны.

– Чего? Какую еще судьбу?

– Ах, Арон! Дело в том, что моя мама и твой отец заключили согласие на наш брак.

– Брак? Так вы за этим меня сюда привели?

– Иначе, ты бы не пришел. Мне что, нужно было тебя уговаривать, прежде чем ты бы понял, что брак с Рови только пойдет тебе на пользу?

– Ты себя слышишь? Какой к черту брак! С детства и по сей день, я отношусь к Рови как к родной сестре!

– Не так много веков назад братья женились на своих родных сестрах. Что уж говорить о нас с тобой, Арон…

– Я уже сказал. И своего решения не изменю, – выходя из-за стола, бросил он. – Найдите партию получше для своей дочери.

Выйдя на крыльцо, он незамедлительно достал из кармана рубашки сигарету, и закурил. Дым густой белой волной кружил у его лица, пока из приоткрывшейся двери не показалась Рови. Робко шагая, она подошла и неспешно дотронулась до его руки.

– Кажется, отец совсем сошел с ума. Вот уж кому действительно нужно жениться. Четвертый десяток, а он все еще холост.

– Он беспокоится за тебя. Вернемся внутрь? Дождь начинается…

Ухмыльнувшись, он отбросил сигарету в сторону, и, обернувшись к подруге, гордо заявил:

– А кто сказал, что я боюсь дождя?

3

Толкнув вперед тяжелую дверь своего излюбленного бара, Арон облегченно вздохнул.

Внутри, как и всегда, было полно людей. Свет ярких цветных ламп освещал темные столы, за которыми сидели давно пришедшие люди: пьяные, мерзкие, нахальные, но хорошо знакомые друг с другом. И в свете цветных ламп была видна еще одна давно знакомая ему особа, заметив которую, Арон улыбнулся и быстро подошел к ней.