Я выбрался наружу, сплевывая грязную жидкость из носа и рта. Немного подташнивало.

– А тебе не нужно видеть, тебе нужно научиться чувствовать, – послышался невозмутимый голос учителя, который еще несколько минут назад топил меня как новорожденного котенка. – Сон Хун, ты обладаешь феноменальной памятью. Ты помнишь все, о чем ты слышал, и все, к чему прикасался в тот самый день. Даже спустя года, твои воспоминания поразительно четкие, настолько, что мне кажется, я и сам мысленно могу представить тот день. Ты чувствуешь, что было в прошлом, но сейчас то время, когда нужно чувствовать сейчас.

***

Уличное движение Сеула представляло собой смесь хаоса и катастрофы, особенно для тех, чьими глазами были белая трость или собака поводырь. Ориентироваться в уличном пространстве мне помогала исключительно только трость, пусть первое время я и не был готов так откровенно говорить миру о своем недуге.

Но какое имеет значение для шумного, многомиллионного города, где каждый поглощен своими амбициями, какой-то маленький человек? В переносном смысле. Мой рост не уступал стандартам игроков NBA6, что было порой немного проблематично, если сразу не можешь оценить размер помещения.

Неплохо было бы обзавестись собакой поводырем, и скучно бы не было прогорать свою жизнь в одиночестве, но такое удовольствие для “слабовидящих” было недешевым, поэтому этому затею я отложил в ящик. Надеюсь, не в самый дальний.

Одиночество ничего хорошего не сулит. Слишком много времени для размышлений.

Осторожно, но в тоже время уверенно, я перешел многометровый пешеходный переход, и завернув налево,и сразу же угодил в свое особенно любимое место – лапшичная. Готовить без глаз я так и не приспособился, поэтому предпочитал либо совершать небольшие закупы в магазине либо проводить время в забегаловках, где в лучшем случае моим лучшим другом станет бутылка не крепкого соджу.

Двадцать ступенек вниз, поворот налево, маленький выступ, и вот ты уже в знакомом оживленном месте. Звук тарелок, контингент средних лет, обсуждающий повседневную жизнь за активным поеданием лапши. Еще каких-то десять минут ожидания, и горячая тягучая еда уже в схватила мой непомерно голодный желудок.

– Мне нечем платить за квартиру, а этой стерве все новые украшения, шмотки подавай. Ненавижу баб, да и свою жизнь в целом, – полу развязанным языком плел какую-то чепуху среднестатистический клерк, работающий на ненавистной работе. От него разило крепким алкоголем вперемешку с сигаретами. Запах доносился примерно за три столика вперед от моего.

Интересно, что бы он сказал, если бы побыл в моей шкуре? Так ли уж важны бабы, и их внутренний смысл, если тебе считают не таким как все? Не думаю. Но советы я не раздаю, самому бы разобраться в себе и во всем.

– Сложно поверить, что такая ужасная картина над входом может приносить удачу, – шептались некоторые посетители. На секунду и мне захотелось узнать, что же такого было повешено на двери, но не устал утруждать незнакомых людей своим любопытством.

– Да, но заведение и вправду процветает.

– Здесь весьма неплохая лапша и закуски.

Лапша шла хорошо, и я заказал вторую порцию, а еще попросил взять с собой. Остроты не хватало лишь слегка, и я с легкостью нащупал перец слева от себя. Местные официанты знали меня в лицо, поэтому всячески уделяли мне больше внимания, чем другим. Но мне не нравилось такое отношение. Гребанная слабость. Непростительная мужская погибель.

Я выпил бутылку соджу залпом. Пусть я не опьянею, зато мышцы тела немного расслабяться. Последние дни выдались нелегкими. Сэо Мэй не выходила у меня из головы.

Больная или сумасшедшая?

Кому в голову придет разносить массажный кабинет, загадочно сужать глаза до размера кошачьих? Нет, я их не видел, но такими их представлял. С потерей зрения мне мало удается сфокусироваться на том, как выглядит лицо человека, которого ты никогда не видел. Я не машина для фоторобота, но по тактильным ощущениям Сяо Мэй была не проста. Она даже пахла не так, как другие. Это был не сладкий запах, больше терпкий, но со своей изюминкой.

Мастер Хван? Почему она заявилась ко мне?

Бывшая ученица была неплохо сложена, а прошлой ночью, проанализировав все ее движения и резкие удары, действительно можно было прийти к выводу, что Мастер Хван оставил на ней след. Уж слишком нетрадиционная грубость, и зажимы в руках напоминали мне именно то, что мы так усердно отрабатывали днями и ночами.

– С мокрыми зонтами проход в зал запрещен! Проведите зонт через специальную сушилку, и лишь потом заходите, – кто-то крикнул из официантов в сторону дверь.

Я вернулся в реальность. Лапша была поглощена, впитавшись в мое тело. Мокрый сквозняк не остался незамеченным на моей коже. Свой зонт я оставил дома. Дождь лил как из ведра.

Кап. Кап. Кап.

Хотел бы я снова увидеть, как медленная вода стекает по стеклу, очищая его от дорожной пыли.

Внезапно, громкая трель телефона разразилась на всю лапшичную. Я был уверен, что многие посетители, перестали стучать палочками, лишь бы найти ту самую голову, что привлекла так много внимания.

Телефон, что дала Сяо Мэй.

Судорожно, почти испугавшись, что может произойти что-то неприятное, я принялся рыскать по карманам брюк. Ладони все еще были липкими от еды, потому устройство буквально вылетело из рук.

Раздался характерный звук.

От тотального невезения я ударился локтем об стол, да так сильно, что бутылка открытого соджу растеклась по поверхности, окончательно запачкав мне манжеты рукавов.

Звук трескающегося стекла.

– Идиот, – с чувством выругался я.

Возле меня зашевелилось много движения. Нервозность не стала себя долго ждать.

– Ох, ваш телефон, кажется потрескался. Я помогу вам убрать здесь все.

Я узнал голос официантки. Такой мягкий, с привкусом мяты.

– Спасибо.

В ту же секунду мне в руку упали те небольшие остатки, что слетели с корпуса мобильного телефона. Принимаю в руки, словно младенца. Экран разбит, и по стеклу расползаются рваные трещины от любого нажатия. От задней панели, вероятнее всего, остался только один угол.

“Он что, сделан из пластилина?” – пронеслось у меня в голове, пока я ощупывал развалившееся детали. Хотя стала бы Сяо Мэй давать что-то по настоящему ценное совсем незнакомцу, кем я для нее по сути и был.?

– Простите, – обратился я к официантке, пока та не ушла. – На экране телефона что-нибудь отображается?

Она подошла ближе, и печально вздохнула.

– Кажется, от столкновения с железобетонным полом, его экран без починки не загорится. Увы, мне очень жаль.

– Спасибо.

– Вам нужна еще какая-нибудь помощь?

– Пожалуй, нет.

Я набрал в грудь побольше воздуха. Там было не тесно, даже наоборот, достаточно просторно, чтобы сделать еще несколько полных вдохов, вобрать в себя кислород, которого, казалось, совсем не хватает в этом месте. Новая порция лапши зашипела на раскаленной сковороде. Запах окутал всех и все. По-моему, больше никто не смотрит на слепого человека. Все вернулись к своим пустым, но таким важным делам.

Я сжимал все то, что называлось телефоном.

Это все, что нужно было знать о моем везенье.

***

Кончик трости задел нужную мне дверь. Раздался характерный звук, означающий только одно – я дошел до дома. В первое время из-за неудачно запомнившегося маршрута, я несколько раз пытался вломиться в чужую дверь. Но чуткие соседи прощали мне абсолютно все. Даже если бы я намеревался украсть у них деньги, они бы и это спустили мне за слепоту, глубоко уверенные, что я случайно притронулся к чужим вещам.

Я знал, что в квартире будет темно, хотя какая мне разница? По старой памяти прошлой жизни я включил свет, хотя в этом не было никакой нужды. Мой нос почувствовал что-то неприятное и мерзкое. Я решил повременить и не выпускать трость раньше времени.