К тому же Ёна говорила, что полицейская форма делает меня таким… интересным?

Внезапно, где-то с правой стороны раздались крики, но я ничего не видел из-за плотного скопления пассажиров. Яркий женский крик, смешанный с мужскими нотками, мгновенно пронесся по вагону, и головы людей зашурстели в разные стороны, словно голуби, ошарашенные фактом, что им наконец-то бросили пшено в парке.

– Дедушка, не нужно, – почти умоляюще произнесла девушка, на глазах которой уже навернулись едва видимые слезы. Мне все же удалось протиснуться вперед, и через несколько секунд я уже понял почему. Все расступались. Прижимались к периметру.

Окруженный вниманием обеспокоенной толпы, мужчина поздних лет выругался бранью.

– Вы все здесь расплатитесь, все! Думаете, я не знаю, что делаю? Ошибаетесь! Я вас всех убью!!

В правой руке у мужчины был предмет, больше похожий на картонный пакет молоко, в левой же, зажигалка. Я принюхался.

Запах “механика”.

Если внутри пакета не молоко, а что-то воспламеняющее, или еще хуже – взрывчатое вещество, то дела действительно плохи. В голове сразу же как на бумаге всплыли инструкции поведения.

– Вы что делаете??

– С ума сошел!!

– Зовите полицию!

Именно таким настроением был пропитан вагон. Но вместо того, чтобы окружить подлеца, все спрятались в себе. Инстинкты.

– Кто сошел, я?? Мразь вонючая – неадекватно выругался он снова, выплевывая скопившуюся слюну. Она оказалось кровавой. Руки его дрожали, а движения были совсем неуверенным, но именно это вышло бы мне на руку.

– Столько времени было зря. Зачем браться лечить, если не знаешь чем помочь! ЗАЧЕМ? – его крик больше походил на отчаяние, вой умирающего волка, решившего выйти на охоту в последний раз. – Мы все ошибаемся, ведь так? А кто должен платить за ошибки? Пострадавший? почему всегда пострадавший?

Как назло, сегодня у меня не было с собой табельного оружия, но я был уверен, что заломать руки обезумевшему старику не составит труда. По силе он мне не уступит, но вот в ловкости?…До остановки было примерно две минуты.

– Вызывай полицию, – тихо шепнул я рядом стоящему мужчине. Тот, расслышав мои слова, отполз в дальний угол с телефоном. Я аккуратно опустил розы, все же надеясь, что они смогут дойти до Ён.

Громкий крик женщины моментально высвободил мою реакцию. Кто-то кинул сумку в надежде выбить зажигалку с рук полоумного, но все было тщетно. Старик успел выплеснул жидкость, которая мгновением покрылась огнем, охватывая близстоящих людей. Одним прыжком я достиг старика, и повалил его на пол вагона. Он смердел безумием, отчаянием, противным смехом и гнилыми зубами.

К тому времени огонь охватил практически весь поезд, словно вспыхнул стол сена. Люди кричали, бежали, давились. Началась настоящая паника, где каждый решал, что он хочет выйти живым с гиблого поезда.

В попытках заломить ему руки, я несколько раз задыхался от едкого дыма. Горели легковоспламеняющиеся материалы. Кашель, стон, тревожное отхаркивание. С такой дикой песнью мы приближались к следующей остановки.

– Все равно умрешь, -гаркнул старик с гнилыми зубами. – Я уже сделал свое дело.

– Сначала ты, – не остался я в ответе. Я бы с радостью разбил ему череп или что-то похуже, если бы не остановка.

Поезд качнулся, двери открылись. Поваленный на пол со стариком, мы оказались в эпицентре давки на выход. Люди продавливали обувью тела тех, кто бездыханно лежал, и никогда бы не встал. Казалось, что в моей череп врезалась чья-та острая туфля. Я тихо зашипел. Было больно. Даже сильнее, чем когда мне вытаскивали пулю из ноги в тренировочном центре, которую я сам же себе и засадил. Стрелком я все же стал неплохим.

Тошнотворный запах сгоревших тел, свежая кровь, звуки сирены – атмосфера была ужасающей. Сквозь пелену глаз и черного дыма было практически ничего не видно. Из последних сил, отпуская старика, я принялся подниматься, хотя был уверен, что с головой что-то не так. Безумец лежал либо мертвым, либо без сознания.

Я почти встал, но топот людей с соседнего вагона заглушил меня снова. Видимо, автоматическая противопожарная система не сработала, двери не открылись на станцию. Не знаю сколько людей, но не менее десяти прошлись по моему позвоночнику. Я сник.

Я увидел их, мутно, но это были они. Розовые розы для Ёны. Сейчас это все похоже на сон, и я не хочу просыпаться.

Шелест бамбуковых зарослей наполнял пространство особенным духом. Это было похоже на шелест крыльев бабочки, стремительно набирающей высоту: громкий, трепещущий, но легкий. Теплый ветер работал в тандеме, листья колыхались то вниз, то вверх, вправо и влево. Но возле небольшой беседки бамбук не шумел как прежде. Это было так заметно и непривычно, что образовавшаяся брешь в бамбуковом концерте давала лишь фальшь. Он притих. Возможно, всему виной недавно пронесшийся ураган.

Я сплюнул слюну. От сегодняшней тренировки спина текла потом ручьем, разносимый ветром пот убил бы чувствительное насекомое.

– Выше ногу, выше! Еще десять минут.

– Да, сабомним2, – коротко ответил я, продолжая истекать потом. Мышцы в ногах затвердели, натянулись как луковая тетива, если опустить ногу сейчас, то палка опуститься быстрее на спину, чем я успею услышать, потому что увидеть ее я точно не мог.

Я никогда не видел и не знал Мастера Хвана. Но по ощущениям, что сложились у меня за последние годы могли бы сказать, что он был высоким, почти как я, разве что на пару сантиметров еще выше. Это подсказал мне удар с поворота, где я слегка почувствовал щекотание волос на пятке. Приятный голос с хрипотцой. Но только, если его не разозлить, тогда голос учителя менялся, заставляя меня усомниться обо все на свете.

Тренировки включали себя парные захваты, а это предусматривало прямой контакт. Кожа на руках учителя была потертой, в некоторых местах свисающей, шестьдесят лет, не меньше.

– Можешь отпускать, – обратился он ко мне, отходя в сторону. Я громко выдохнул, опуская ногу с верхнего мата. Для меня это было не больше чем, конструкция для убийственной растяжки. В зависимости от высоты, маты располагались с двух сторон параллельно друг другу, скрепленных твердым основанием выточенных палок бамбука. Нога горела. В глаза затекал соленый пот.

– Болеть не должно, не преувеличивай, – фыркнул учитель, делая несколько уверенных шагов ко мне. Запах древесины усилился. Именно так ощущался его запах. Как только земля под ногами свистнула, а грязь с пылью разлетелись в разные стороны, мне хватило двух секунд пригнуться, чтобы увернуться от удара мастера.

Я был слепым, но не был беспомощным. Одним задним ударом ногой, я выбил бамбуковые палки с его рук, ловко поймав одну из них.

– Неплохо, – фыркнул Мастер Хван. И за этими словами должна была скрываться невидимая похвала. Учитель редко удостаивал меня мягким и приятным словом, но я и не нуждался в этом, и скорее всего он об этом знал.

– Спасибо, – сказал я в ответ, медленно поклонившись учителю. – Но может быть вы перестанете нападать из-за спины?

Улыбка с его губ слетела моментально. Мне достаточно было услышать, как открылся его рот.

– Твои удары сильны и точны, если противник прямо перед тобой и достаточно слабые, когда кто-то хочет атаковать тебя сзади. Быть готовым всегда и везде. Совершенствуй все и сразу. Я думал, ты уже прошел этот опыт. Более того, многие буси3 не видели ничего предосудительного в том, чтобы зарубить врага со спины без объявления о начале поединка.

Накрахмаленный тобок4 зашуршал не громче колыхания дерева, что прогнулось над беседкой. На мне были только белые штаны, внутрь которых медленной струйкой заливался пот, доходя до нижнего белья. Дневной комар больно укусил от чего и был раздавлен. Веточки убитого тельца моментально расплющились по моей груди.