Картинка 11. Потери. Село Глинка в предгорьях Карпат летом просыпалось рано, с петухами. Остывший за ночь горный воздух, звеневший тишиной, с первыми лучами солнца, румянившего облака, насыщался кукареканьем, кудахтаньем, кряканьем, блеяньем, мычаньем и другими звуками жизни. Июньским утром 1947-го звон подвешенного возле сельсовета рельса заглушил всё. Притихшее село заторопилось на площадь. Такой порядок завели ещё оккупанты (немецкие). За неявку по сигналу могли расстрелять. Лозовский Фёдор Петрович, 35-ти лет, считал себя счастливчиком. Выше среднего – ростом и другими физическими показателями, закончил Отечественную войну без ранений в звании майора, оставил в Москве крепкий тыл – жену и сынишку,

Он не ошибался, жизнь складывалась удачно. До этого жаркого июньского дня 1947-го года. До того, как попал в плен. Начальник разведки куреня УПА (Запрещённая в России Украинская Повстанческая Армия, в 1944 году насчитывала около 100 тысяч штыков, курень – полк) Гречаный Фёдор, псевдо Злый, напротив, считал день удачным. На подходе к селу его боевка обнаружила и уничтожила ложную банд группу чекистов, захватив пленного. «Охотники» за бандеровцами лопухнулись со старым паролем, и вот один из них стоит на раненных ногах. Толку от таких фанатиков никакого, пусть хоть своей прилюдной гибелью послужит Великому делу освобождения Украины. Другим не повадно будет! Злый раньше, до повышения в должности отвечал за пропаганду «Станицы» – в структуре ОУН (Запрещена в России) так называлось объединение из трёх сёл, и знал цену идейной обработки. А что может быть эффектней, чем повешенный чекист?

Однако майору ещё раз, последний, улыбнулась судьба. Пока возились с виселицей и сгоняли народ, улучил момент, вырвался из лап охранников, проковылял на прострелянных ногах до колодца и ухнул головой вниз. Практически, сорвал акцию! Даже придал ей обратный эффект. Хуже всего было то, что сам Злый не остановил идущего на смерть москаля, а шарахнулся с его последнего пути. Испугался? Себе чего врать? На всю жизнь в памяти остались эти глаза, светившиеся неземным огнём. Пытаясь «сохранить лицо», приказал молодкам из «сотни отважных девушек» – подразделение для женских рекрутов УПА в этом селе, повесить «господаря» села Глинки, бывшего председателя колхоза. Собирался наказать плетью, за воровство. Пришлось повесить. Вот его лицо совершенно не запомнилось. Орднунг в УПА (Запрещена в России) был круче немецкого.

ТАК БЫЛО

Лозовский Владимир Фёдорович, 1947 г.р. ур. г. Львов, заполняя анкеты «личными данными», каждый раз объяснял – родился в городе-космополите только потому, что отец там служил. Крепко врезалась в память советских людей бандеровщина Западной Украины. Воспитывала Володю бабушка, по отцовской линии, проживавшая в столице СССР, метро «Кировская». Заслуженная учительница безумно любила (баловала) внука, поскольку он внешне и по характеру походил на отца, которого никогда не видел. Одно лицо, особенно на фотографиях. О родителях в анкетах писал «Пропали без вести». Уже на службе в КГБ при СМ СССР раскопал документы – оба-два похоронены на Западной Украине. Отсюда его интерес к послевоенной истории украинского национализма. Задружился с ветераном СМЕРШ Тараскиным Ю. В. Его рассказы дали более полное представление о бандеровщине, чем документы с грифом «Секретно» из комитетских архивов. Оказывается, сложившийся образ дикого «Рогуля» с автоматом – не более, чем карикатура. Где-то с 1943-го года эти рогули-крестьяне-украинцы, которых до прихода «советов» в 39-м во Львов вообще не пускали, образовали квазигосударство со структурой, органами управления, армией, плановым хозяйством, идеологией.

Три близлежащих села объединялись в «станицу», три станицы в подрайон, три подрайона в район, три района в надрайон, три надрайона образовывали виддил. Всю территорию Украины поделили на четыре части (луча). Во главе всех этих лучей стоял Центральный провод ОУН (Запрещена в России) с Проводником. На уровне подрайона и района в УПА содержались кош и курень, по нашему войсковому уставу – это пехотный полк, численностью до 2000—3000 человек. Кош отличался от куреня тем, что в нем были артиллерийские и механизированные соединения.

Бандеровцы после начала Великой Отечественной Войны не стали разгонять колхозы, а использовали их как очень удобные для себя структуры. У них была жесткая плановая система. Заранее давалось задание, кто и что должен вырастить, посадить, заготовить, а осенью сдать. Среди селян велась в обязательном порядке политработа по разъяснению идей ОУН-УПА, (Запрещена в России) занимались ей политработники ОУН (Запрещена в России), причём для каждой категории населения разные, отдельный для мужского населения, отдельный для женщин (обычно «продвинутая» женщина), а также раздельно среди юношей и девушек. Помогали им в этом все священники греко-католической церкви, говоря в своих проповедях, что надо слушаться своих защитников, так как они несут свободу и право владения землей. Получали информацию от своих людей на мелких административных должностях в сельсовете, райсовете, на постах бригадиров, председателей колхозов. В городских военкоматах и НКВД это были обычно технические работники, уборщицы, истопники, секретари-машинистки, повара в спец столовых для опер состава. Только однажды ОУНовцам удалось внедрить своего агента в нашу боевую группу, которая была уничтожена при захвате куренного в одном из сел. (ЗС). Теперь понятно, с кем воевали! Квази государство!

РАСПЛАТА

Достигнув возраста, оказавшегося предельным для Фёдора Петровича Лозовского, майор ПГУ КГБ при СМ СССР Владимир Фёдорович навестил могилу отца в Карпатах. Гостя из Москвы местные чекисты встретили с восторгом. Они полагали, что если и была романтика в их профессии, то воплощалась в таких, овеянных славой киногероях, покрытых пылью дальних дорог и неведомых стран. Отвезли, поселили, навестили могилку, вернули в райцентр. На следующий день ему была обещана рыбалка «Нахлыстом». Картинка 12. Отделавшись от «принимающей стороны», Владимир зашёл в сельскую «Чайную» помянуть отца. Устроился за пластмассовым столиком, хватанув залпом стакан «Горного дубняка». К нему подсел мужчина в летах и костюме совслужащего: чёрные пиджак и брюки, узенький галстук на резинке. Сказался инструктором райкома КП Украины. Много говорили о минувших днях, но единственно ценным для Владимира Фёдоровича показалось неоднократное высказывание собеседника «Я Вас где-то видел! Одно лицо!» Привыкнув доверять чутью, он проводил собутыльника до дверей номера в гостинице, вылез через окно своего номера и по тихим улочкам отправился в райотдел КГБ. Дежурный опер немало подивился причудам нетрезвого москвича, однако к утру, по мере поступления ответов на запросы, начал поглядывать уважительно. В 5 утра дежурный разбудил начальника райотдела. В семь Гречаного (псевдо Злый) задержали. Он действительно работал в райкоме КПУ соседнего района. Под воздействием алкоголя («Горный Дубняк») ему показалось – вылез чекист из колодца, ведь «Один в один!» Судили, дали по полной. А сколько их ещё на свободе осталось? Так закончилась борьба характеров, когда враги не сдаются. Победил тот, за которым правда. Идеи не умирают, рукописи не горят. Вырастет из недобитых нацистов Неонацик. Прозевают политики, а исправлять их ошибки будут воины.

PS. Накрылась рыбалка «Нахлыстом».

КОНЕЦ ВОЙНЕ

Так и должно быть, размышлял ГСС (Герой Советского Союза) майор Лукошкин, «Кто везёт, на того и грузят». Вышел из ворот «Дома женихов» – официальное название «Дом офицерского резерва», где провёл двое суток в ожидании назначения. Соседи по комнате жили там второй месяц, обошли все работавшие музеи и рестораны Москвы. На фронт не торопились, поскольку воевали с самого начала и успели усвоить правило «Не отказываться, и не напрашиваться». Лукошкин ещё не отошёл от кошмаров путешествия из Чимкента, где 2 месяца маялся в госпитале, в Москву. По времени нахождения на фронте, что имело значение для подсчёта выслуги лет, он значительно уступал соседям. По весу извлечённых из его тела пуль и осколков значительно превосходил. По наградам тоже. Однако назначь им Верховный пенсию, соседи получили бы больше. Из-за той самой выслуги лет. Год на фронте шёл за три. Хотя, ехидно возразил сам себе Лукошкин, если учесть мою бытность командиром штрафников, (год за шесть), то ещё можно потягаться…