Эту умственную гимнастику майор продолжал уже в поезде, уносившим его к новому месту службы – городу Львов. Напутствуя его при вручении предписания, полковник Шевченко сказал:
– Вам доверяют ответственное дело, поскольку вы такими делами занимались и живы до сих пор. Я знаю о вашем активном участии в операциях за линией фронта, вы не только прикрывали наших разведчиков и диверсантов, но и успешно выполняли их работу. Теперь от вас требуется не взрывать объекты, а предотвращать их уничтожение. Не преследовать врага, а опережать. Не уничтожать, а привлекать на свою сторону. Контрразведчик ищет врагов, а разведчик – друзей. Даже среди врагов. Ваша задача – вербовка главарей украинских националистов. Для начала – генерал улыбнулся, практикуйтесь на рядовых бандитах. Помните. Стрелять умеют многие, от вас требуются не мёртвые бандеровцы, а действующие агенты: осведомители; опознаватели; маршрутники; вербовщики. Без агентурного проникновения УПА (Запрещена в России) не победить.
То был переломный период в борьбе с бандеровщиной как явлением. От чисто военной тактики тотального уничтожения противника, Советская власть перешла к его «перековке». Признав, что после присоединения в 1939-м население Западной Украины стало частью советского народа, разнообразили приёмы приведения «рогулей» в соответствие высокому званию – Советский Человек. История войн показывает, что население истребить можно, а народ победить нельзя.
(ЗС). Для объективности доказательства возьмём бесконечно удалённую в пространстве и времени ситуацию, изложенную Р. Л. Стивенсоном в переводе Р. Горковенко.
Кратко: Малый народ пиктов обладал уникальной технологией производства верескового мёда.
Поднялся король шотландский, Человек, беспощадный к другим.
Однажды скакал в летний день, Хмур, бледен, тоска его жжет:
Он правит страною вереска, и вереска капли не пьет!
Грубо из логова схвачены, Отец престарелый с мальчишкой – последние пикты земли.
«Жизнь старостью ценится выше, А честь – это просто пшик
Секрет я с радостью выдам» – Сказал королю старик.
Вот только боюсь я сына.»
И вот на скале остался старик – Последний пикт на весь свет
«Теперь же напрасна пытка, Огонь бесполезен отсель: Умрет в моем сердце тайна – Из вереска сладкий эль»
Борьба с народом может казаться успешной, но всегда будет бессмысленным вандализмом. Силой можно уничтожить, добром – завоевать. Новая тактика привела к большим потерям личного состава УПА. Бойцы разбегались, шли под амнистию, сами убивали «идейных». Нелегко давалось прозрение.
Картинка 13. Двое на качелях. «Чертовски неудобный этот плащ, гремит при каждом движении, как железная дорога на переезде за шлагбаумом. Чёрт, да это не мой плащ шуршит! Это агент „Земляк “прибыл. Теперь главное – не испугать!» Так или иначе думал полковник Шевченко, сидя на толстенном бревне, которое когда-то выволокли из леса и бросили на опушке, особого значения не имеет. Он пришёл к месту встречи затемно, облазил кусты вокруг и сидел на бревне уже полчаса. Наконец сомнения типа: «Придёт – Не придёт» разрешились шуршанием.
Пришёл. С чёрными мыслями: «Ну, Виктор Николаич, недолго тебе панувать осталось. Сейчас всё кончится. Однако, пусть знает, за что помирает!» – Слава Иссу! Это уже не думки, а приветствие «Земляку», усаживающемуся на бревно. Матёрый мужик, бревно под ним только что не ойкнуло. Из-под капюшона брезентухи, глухо так:
– Во веки Богу слава!
– Сиди, Земляк. Виктор заболел, лихоманка трясёт, градусов сорок, я его не пустил на встречу. Да ты сиди, бревно большое, а мои ребята страхуют. Никто не побеспокоит.
Человек в плаще тоже не мальчик, голос ровный, спокойный, уверенный. – Ты. мабуть, Шевченко, командир Виктора? Так ему передай: «Первый раз вижу, что бы лихоманка от смерти спасла. Смотри!» Плащ брезентовый распахнул, на груди 4 толовых шашки привязаны и граната Ф-1. – Я долго к этому шёл, вербанул Витька меня красиво, но работать на вас больше не могу. Решил разом со всем покончить, так судьба его хранит, тебя подставляет. А с тобой умирать нет резона. Какие счёты между незнакомыми людьми? Не ты меня вербовал. Жить будем. Но отдельно. Я для всех ещё вчера умер, утонул на переправе. Николаичу передай, пусть зло не держит, не могу я больше. Как морок, его слова в голове: о правде людской, о жизни простой как та правда. Но мы тоже книжки читаем, понял я его тактику. Он сразу, я парашют не успел закопать, заявил: – Вижу умное лицо, будем воевать вместе. Я, дурак, орать начал, что врёт, пока везли, все аргументы выплеснул. Отказался напрочь, а он спасибо, Вы мне очень помогли, теперь вижу – неверно понимал бандеровцев, будем разговаривать дальше. Я ему лекции читал! Это не предательство? Это разумно! А он мне оперативную обстановку излагает, и становится ясно, агентуры у вас хватает. Все стучат. Я, вроде как, и не нужен. Но я – не все! И я ушёл с той хаты, где меня так хорошо принимали. Прошёл по сёлам, по явкам, посмотрел, как люди живут и как лесовики. Понял, что Николаич прав, а простить не могу. Жизнь, значит, зря, решил уходить и его прихватить. Что бы другим жизнь не портил. Пусть живут, как живут. Вот и вызвал на встречу. Теперь вижу, судьба за него, значит его правда. Будем воевать вместе.
Конец хороший, все живы, Лукошкина Виктора Николаевича от ангины вылечили.
СОРОКОВЫЕ, ГРОЗОВЫЕ
Рождённое в угаре 20-х поколение советских людей оказалось достойным продолжателем творцов Нового Мира, совершившим Революцию 17-го года. И сумевшим её защитить «от старого Мира». В жестокой битве мирового масштаба боец всегда рискует остаться последним живым из отряда. Нет больше боевых товарищей, с которыми завтракали вместе полчаса назад, воевали «с самого начала», родились «в один год». Нет «чувства локтя», никто не увидит твой последний выстрел и не услышит последний вздох. Вторая мировая закончилась, но не для всех. Остались в закромах Холодной войны семена национализма, но и борцы с этим явлением оружие не сложили.
«Я сражался с фашизмом всюду, где можно было реально воевать с ним». «Впереди пятьдесят лет необъявленных войн, и я подписал договор на весь срок». Эрнст Хемингуэй.
Когда кажется, что хуже не бывает, полезно историю вспомнить. У большой страны и врагов много. Это логично. Отгрызть Западную Украину от истощённого Отечественной войной СССР врагам казалось логичным. Ударили изнутри, союзники России: «Армия и Флот», к такому нападению не готовились. Не учли враги спецназ. Третий союзник назывался по-разному: ЧОН, НКВД, СМЕРШ, так и противник был многолик.
Горькую весть о гибели мужа принёс Соне Лозовской полковник Шевченко. В маленькой комнатке коммунальной квартиры дома, на первом этаже которого процветал известный всей Москве магазин «Чай», печальное известие заставило Соню задуматься: «Что после нас остаётся родне и близким людям? В смысле не духовного наследия?» Оказалось, комнатка и мебель – – ведомственные, одежда форменная, продукты – паёк. Единственная ценность звезда Героя, за ту переправу через Днепр, где она потеряла Лукошкина и нашла Лозовского. Её пустила в сражение с паспортным столом и победила. У мамы Лозовского, бабушки Володи, появилась дополнительная площадь, после обмена – отдельная квартира на Беговой. Это была хорошая инвестиция.
Соня Агранович 1953-й встречала в семейном кругу. За недостатком мужчин, за новогодний стол посадили Вовку, моментально показавшего маме и бабушке способность на поступок. Дотянулся до маминой рюмки с коньяком и вылил её на пол, желая угостить друга детства трёхцветного котёнка Ария. К неописуемому восторгу женщин, котёнок лизнул лужицу и рекордным прыжком взлетел на кружевные гардины, цепляясь коготками, добрался до резного из дерева карниза и уселся на нём.
Способность принимать оригинальные решения сохранилась у Володи Лозовского на всю жизнь. Как и прописка в Москве.
Через годы, при распределении выпускников ВШ КГБ, оставили в Москве только обладателей московской прописки. Так Володя стал разведчиком, а не периферийным опером.
