Литмир - Электронная Библиотека

Час назад они едва не перевернулись, устанавливая крышку. Сидящий спереди Винн был тяжелее, что помогало защититься от порывов ветра, но поднявшаяся волна швырнула их о берег, к счастью, усыпанный гладкими камнями. Они разбили бы лодку, окажись пляж покрыт известняковым сланцем. Это был опасный маневр.

Слов они не могли разобрать, но в голосе женщины звучала ярость, а тон мужчины не был угрожающим, просто возмущенным. Джек отрицательно покачал головой. Если пара может рассчитывать на уединение в своем доме, то почему бы им не иметь на него права черт знает где? Не удавалось разглядеть ни фигур споривших, ни даже берега, но время от времени возникали намеки на деревья, просто тени в ревущем тумане, стена из теней, которые, как они знали, были опушкой леса; плавание продолжалось.

Глава первая

Они оба любили сплавляться в шторм. Накидная крышка, герметизирующая каноэ, позволяла чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока его не заносило вбок. Они отплыли подальше от теней и звуков с берега. Компас был не нужен, пока удары волн приходились на левый борт. Они справлялись с натиском воды, но опрокидывание вдали от суши грозило им смертью. Требовалось соблюдать осторожность, чтобы пересекать белые гребни бурунов под углом. Оба гребли, стоя на коленях, чтобы центр тяжести располагался ниже. Это утомляло. Затем ветер внезапно стих, будто его выключили, меньше чем за полчаса озеро сделалось гладким, как стекло. Создавалось ощущение, будто они подвешены в тумане. Они двигались как бы внутри плавучего нимба: в любом направлении рассмотреть можно было лишь несколько ярдов черной воды. Бледный туман стелился клочьями, точно упрямый дым. Вода шелестела вдоль корпуса, своим серебристым блеском напоминая Винну вискозу. Это было похоже на сон. Ему вспомнился прочитанный однажды роман Эдгара По, в котором потерпевших кораблекрушение притягивает к Южному Полюсу, и по мере приближения к нему несущее их течение становится все теплее и спокойнее.

Винн перестал грести. Будучи сегодня баковым[1], он задавал темп, поэтому Джек тоже опустил весла – и каноэ свободно заскользило по озеру. Лодка была из гладкого кевлара, девятнадцати футов в длину, с V-образным носом и прямой кормой. Что-то умиротворяющее было в прекращении гребли посреди спокойной воды. Все равно что наблюдать за стаей уток, синхронно плывущих над грядой деревьев, расправив крылья.

– Это было странно, – сказал Джек.

– Охрененно согласен. Что именно?

– Хоть галочками помечай, – ответил Джек.

Он положил весло на крышку и достал из нагрудного кармана рубашки жестянку с табаком. Брызги вымочили его до нитки, однако Джек никогда не надевал дождевик, если греб, поскольку, по его словам, от пота промокал не меньше даже в дышащем материале. Он также принципиально не пользовался спреем от насекомых. Он прикусил губу.

– Давай посмотрим: туман и ветер одновременно, во-первых. Ах да, и мороз. Внезапное затишье. Крики. И теперь это. Немного странно.

Винн промолчал. Они все еще скользили, почти полная тишина создавала ощущение какого-то таинства. Он опустил палец в темную воду, все такую же холодную, около четырех градусов, и за ним потянулся небольшой след. Это был единственный признак продвижения вперед.

– Я думал о том романе По, – сказал он наконец, – «Артур Гордон Пим»[2].

– Да ну? – Джек сплюнул за борт. – Интересно, кто были те двое. Звучали как парочка.

– Может, мы увидим их снова.

– Надеюсь, что нет. Все утро размышлял, не стоило ли все-таки остановиться.

– Рассказать им о пожаре?

– Ага.

– Это было бы рискованно, – заметил Винн.

Он собирался маневрировать – на случай, если бы пляж оказался устлан обломками известняка. Пляжем они называли любую открытую береговую линию, полого спускающуюся к воде.

– Я подумал, может, стоило притормозить и окликнуть их, – продолжал Джек.

Они дрейфовали.

– Не хочешь перекусить? – спросил Винн.

– Можно. Расклад для этого вроде бы благоприятный.

Крышку сняли с креплений, Джек, порывшись в рюкзаке, вытащил брусок острого чеддера, копченую колбасу и пластиковый пакет с поломанными крекерами. Он опустился на плетеное сидение. В рюкзаке также нашлась маленькая разделочная доска, Джек положил ее на колени и, вооружившись складным ножом, нарезал сыр и колбасу.

* * *

Они были лучшими друзьями из Дартмута, решившими взять отпуск на лето и осень. Оба работали инструкторами по выживанию в дикой природе в рамках программы на Адирондаке. Весь июнь и июль, и половину своих сбережений они хотели потратить на путешествие вверх и вниз по реке на старом гидросамолете «Выдра». Ни один из них не был особенно привязан к своему дому. Весной Джек расстался со своей школьной возлюбленной. Жила она в долине Фрейзер в Колорадо, неподалеку от Грэнби[3], где у семьи Джека было небольшое ранчо.

У Винна не было девушки со времен школы Патни в Вермонте. Это была своего рода модная школа-интернат, но он с семьей жил в трех милях оттуда и учился в дневную смену. Он встречался с дочкой кинозвезды, которая находила его экзотичным и немного простоватым, и он рассказывал Джеку, будто понял, что ничего не получится, когда на весенние каникулы поехал к ней в Малибу; все отправились на поздний будничный завтрак, мать и дочь заказали яйца по-флорентийски, он спросил, что это такое, и они обе повернули к нему головы.

– Винн, это как Бенедикт, но со шпинатом вместо канадского бекона, – сказала мать.

Она поправила очки.

– Бенедикт? – уточнила она, – Знакомо? Нет?

И они обе расхохотались, а Кери протянула руку, чтобы похлопать его по плечу. Он знал, что такое яйца Бенедикт. После он рассказывал, что похлопывание обожгло его, точно клеймом, и в тот же день он поменял билеты и улетел домой. Как бы то ни было, шел сезон заготовки сахара, одно из его любимых времен года, и он помогал отцу вываривать его в маленькой сахарной лавке на Сойер-Брук.

Иногда они варили всю ночь напролет. Поднимающееся солнце окрашивало пятнистый снег в розовый цвет, предрассветный ветер шелестел сухими листьями дубов и голыми ветвями кленов. Он слышал журчание талого ручья, песни поползня. Огонь потрескивал под длинным чаном с прозрачным сиропом, отец с сыном практически не разговаривали, но он знал достаточно о таких вещах – в основном из большого количества прочитанной художественной литературы – чтобы понять, что это, возможно, были лучшие часы, которые они когда-либо проводили вместе.

Пытаясь справиться со своей душевной болью, он попутно осознал, что, вероятно, был таким же безжалостно мелочным авантюристом, как и она: ей хотелось побаловать себя мальчиком из местных, который носил фланелевые рубашки, умел ловить рыбу, рубить дрова, чувствовал себя как дома, засыпая под открытым небом, поскольку сама она жила в пятизвездочном отеле, а он, в свою очередь, хотел встречаться с дочерью звезды, путешествующей по миру так, словно она представитель другого биологического вида. На самом же деле она была просто молодой девушкой, которая испугалась, оказавшись вдали от дома, а он был куда более культурным, чем могло показаться, и провел больше часов в художественных музеях Бостона и Нью-Йорка, чем готов был признать. Он просто никогда не пробовал яиц по-флорентийски.

Однажды утром, прогуливаясь по сахарной плантации Дасти Ридж, он пришел к выводу, что они с Кери никогда не дружили по-настоящему и даже смеялись вместе крайне редко. Это было печально.

История Джека выглядела куда проще. Он знал Шерил со второго класса, ее отец переехал в долину, чтобы занять пост начальника полиции, они были лучшими друзьями до тех пор, пока она не захотела выйти замуж и завести детей; тогда он понял, что она замечательнейшая из женщин, и что ему уже стало скучно. Он отправил ей письмо на мотив «Дорогой Джилл» в мае, и выразил искреннюю надежду на то, что они останутся друзьями навсегда.

вернуться

1

Баковой гребец отвечает за темп.

вернуться

2

«The Narrative of Arthur Gordon Pym of Nantucket», в русском переводе – «По́весть о приключениях Артуа Гордона Пима».

вернуться

3

Крупнейший город в округе Гранд, штат Колорадо.

2
{"b":"864292","o":1}