Во время учебы в университете Борис участвовал в конкурсе по исследованию мифологии зарубежных стран. Ему всегда удавалось входит в число призеров. Его работы по исследованию фольклора всегда удивляли и восхищали преподавателей университета. Посовещавшись, декан и ректор университета решили наградить Бориса грантом на поездку в любую страну мира для полного и детального изучения их культуры и традиций. Борис, недолго думая, решил отправится в Россию. А если точнее, в Сибирь. Он решил, что поедет в самый загадочный и холодный регион России. Когда он сообщил это своим родителям, они, мягко говоря, удивились. Они сидели вечером субботы за ужином и обсуждали этот вопрос. Вера начала разговор.

– Сынок, зачем тебе в Сибирь ехать? Там холодно, нет инфраструктуры, одна тайга и голодные медведи, – начала приводить аргументы мама.

– Мам, по твоему мнению, только на центральной части России люди живут? Ты же сама родом из России. И мы к бабушки ездили не так давно, – уверял маму Борис и вилкой пытался зацепить горошек в тарелке.

– Сынок, мы были в Москве. В столице России, еще в Санкт-Петербурге. Не думай, что во всех городах России также. Я не хочу, чтобы ты отправился в Сибирь. Гарри, что ты молчишь? – обратилась к мужу Вера.

– Я думаю, – спокойно ответил Гарри,– Вера, а ты помнишь свою сестру Марию Васильевну? Кажется так ее зовут. Она твоя двоюродная сестра. Когда мы были в Москве у твоей мамы, она приезжала с Урала, по-моему, она тогда жила в Новосибирске. Может ты с ней свяжешься? – сказал он и посмотрел на Веру.

– Гарри, муж ты мой дорогой, когда это было? Лет 10 назад? Тогда у Бориса только-только начали усики расти, – Вера улыбнулась и посмотрела на Бориса.

– Ну, мам, не начинай! Папа, правильно говорит. Тебе нужно связаться с тетей Машей и объяснить, что я занимаюсь исследованием славянского фольклора в дальних районах России. Пожалуйста, мамуль, – уговаривал маму Борис.

– Вот только, не надо на меня смотреть «щенячьим глазками» ты уже взрослый мужчина. Жених, а жены все нет, – завела «старую» тему мама.

– О, господи, Вера! Какая жена? Ему учиться надо. Придет время, женится. Ты опять со своими «традиционно-русским» мнением? Надо женится, чтобы жена умела пироги печь. Уже не то время, понимаешь? – заступился за сына отец.

– Правильно, пап. Поддерживаю. Придет время, и я женюсь. К тому же мне только 27 лет, – аргументировал Борис.

– Только 27 лет…, – прошептала Вера, – тебе уже 27 лет! А я не молодею. Мне бы хотелось уже поделится опытом с кем-то, я бы ее всему обучила, – Вера начала мечтать и не заметила, как ее мысли произнеслись в слух.

– Так, мам, может ты наконец успокоишься? Пожалуйста, поговори с тетей Машей. Она же твоя сестра, – Борис посмотрел на маму таким жалостным взглядом, что она не удержалась.

– Хорошо, сын. Но ты пообещай. В ближайшее время, у тебя хотя бы девушка появиться. Я же волнуюсь. Тебя только с учебниками и пишущей машинкой вижу, – пошла на уступку Вера.

– Соглашайся, Борь, она же не успокоится, – пробурчал Гарри и стал доедать рыбу с овощами.

– А ты, сына плохому не учи! Ишь, какой! Портишь моего мальчика! Ему нужна девушка, чтобы поддерживала, ждала его, помогала и заботилась о нем, – Вера не заметила, как повысила голос на мужа.

– Так, все, мне это надоело! Спасибо за ужин, мам, – проговорил со злостью Борис, отнес тарелку в мойку и поднялся к себе в комнату.

– Довольна? Это все твои «русские» взгляды. Пора бы уже понять, что мы живем в Европе. Здесь другие люди, правила, принципы и жизнь. Вера, ты уже больше 20 лет здесь живешь, но «русское» в тебе слишком твердо устоялось. Откажись уже от этого. Дай сыну жить так, как он хочет, – Гарри посмотрел на Веру и взял ее за руку, – ну, только не плачь, ты же знаешь, я не могу видеть твоих слез, я сейчас тоже начну плакать, – Гарри протер глаза Веры рукой.

Ужин не задался. Борис лежал в комнате на кровати и размышлял, о консерватизме своей матери. И чего она пристала с этой женой? В конце концов, он не отказывался от женитьбы. Просто, он еще не встретил ту самую, ради которой он был бы способен на все. Борис перевернулся на бок и уставился на дверь комнаты. В нее постучался папа. Гарри открыл дверь, зашел в комнату и сел рядом с сыном на кровать. На его лице виднелась тревога и усталость. Он пришел, чтобы поговорить с сыном о его планах насчет поездки в Россию.

– Сынок, не обижайся на маму. Она у нас женщина эмоциональная, чувствительная и непредсказуемая. Сначала скажет, потом дуется на нас. Не бери в голову. Умом маму не понять, ее можно только любить, – сказал Гарри и улыбнулся, – знаешь, когда я привез твою маму в Лондон, уже на постоянной основе, она очень тяжело привыкала к новому укладу жизни. Но она старалась казаться настоящей европейской леди, – Гарри вспоминал об этом и на его лице не проходила улыбка, – однако, ее русские корни и акцент ее выдавали.

– Папа, расскажи, мне историю про маму, которая тебе очень запомнилась, – попросил Борис и сел на кровати, поджав ноги.

– Ооо…, – проговорил Гарри, – есть одна история. В общем, пошли мы с твоей мамой покупать продукты на рынок. Я предлагал ей зайти в супермаркет и купить все там, но она уперлась и начала кричать: «Нет, на рынок и точка. Я привыкла покупать на рынке. Там продукты дешевле и свежее. Меня так бабушка с мамой научили. А эти ваши супермаркеты, для ленивых и незнающих. Рынки для общения людей. К тому же, там можно торговаться. Я видела, как моя бабушка торгуется с продавцами, и они ей всегда уступали. Она была напористая женщина. С ней сложно поспорить», – Вера взяла меня за руку и потащила на рынок. Заходим мы на рынок. Твоя мама начинает выбирать себе жертву, – Гарри продемонстрировал «соколиный» взгляд своей супруги с легким прищуром, – и вот она ее выбрала. Она как настоящая хищница, крадется к жертве не спеша. Я со стороны наблюдаю, так как не хочу мешать ее охоте. По ней явно было видно, она это делала с азартом. И вот ей попадается этот несчастный китайский торговец. За прилавком сидел старенький, седой и высохший китаец, продает овощи, зелень и фрукты, – Гарри резко замолчал.

– Папа, давай дальше продолжай, – поторапливал Борис.

– Борь, там потом такое началось, – Гарри стал смеяться, – ладно, собрались. Вот твоя мама подходит к этому китайцу и начинает на английском с русским акцентом спрашивать: «Сколько стоит картошка?», китаец ей отвечает: «3,5 евро за килограмм». Лицо Веры поменялось. Она начала что-то считать про себя. Потом перешла на пальцы рук. И спустя 3 минуты бормотания произнесла: «Так это грабёж! За картошку несчастную 3,5 евро! Я беру 5 килограмм по 2 евро. Максимум», – она поставила руки в боки и торги начались. Китаец ей отвечает: «Девушка, по 3,5 евро килограмм написано. Значит, по 3,5 покупай!», -китаец не хотел уступать. Тогда твоя мама меняется в лице, я вижу она уже закипает. Но я не понимал, что ее не устраивает. По мне так, адекватная цена, а она встрепенулась. И тут, она произносит: «Послушай сюда, старый, ты эту картошку не выращивал, похоже даже, купил где-то и занимаешься спекулянтством. Вот видишь этого джентльмена? Это мой жених, он работает в министерстве. Одно слово и ты уже завтра депортирован на родину», – Вера сверлила взглядом бедного старика. И он сдался, мало того, что он продал ей картошку по 2 евро, так и еще бесплатно отдал зелень, пару килограмм яблок, причем она выбрала самые дорогие, еще там какие-то овощи. И вот, она идет вся такая довольная. Она же этого старика победила. В ее глазах была гордость и довольство собой. Она смотрит на меня и говорит: «Ты видел, как я этого старика? А то 3,5 евро за килограмм картошки. Я как посчитала, сколько это в рублях, мне плохо стало», – я смотрю на твою маму и не могу уже сдерживать смех, – я говорю ей: «Дорогая, какие рубли? Мы с тобой в Лондоне. Ты посчитала, сколько будет в рублях и из-за этого сорвалась на бедного китайского торговца? О господи, ну, вы русские даете! Вера, пойдем быстрее, пока тот старик еще в шоке от тебя прибывает», – я взял пакеты с овощами в руки, и мы побежали на выход. Вера смотрела на меня округлившимися глазами. Ее лицо стало краснеть. Она ели слышно произнесла: «Так что же получается, я бедного китайца ограбила? Какой кошмар! Я правда забыла, что я не в Москве. Как стыдно же – она опустила голову и на ее лице появилось чувство вины, – может вернемся и дадим ему денег? А то мне не ловко». Я уже не мог сдерживать смех, но постарался сделать серьезное лицо и сухо говорю ей: «Ты хочешь вернуться, и чтобы этот китаец тебя засудил? Ты же в Европе, это тебе не Москва. Извинений будет мало. Наверно, он уже позвал полицейских, и они ищут женщину лет 25, с темными волосами и пакетом с 5 килограммами картошки», -я продолжал шутить над твоей мамой, но видимо, ей было не до моих глупых шуток. Она действительно поверила, что тот китаец пожаловался полицейским и они ее ищут. До машины мы бежали бегом, так как ей казалось, что за нами уже объявили погоню во главе с китайским торговцем. Она залетела в машину, вцепилась в пакет с овощами и начала кричать водителю: «Поехали быстрей домой. Я преступница!». Водитель смотрит на нее с недоумением, потом на меня, я, стараясь, сдержать смех говорю: «Карл, поехали без лишних вопросов. У нас в машине преступница международного уровня. Не подавай виду», – я посмотрел на водителя очень серьезным взглядом, какой только смог сделать. Твоя мама от страха вся побледнела, я слышал, как стучат ее зубы. Потом мы благополучно доехали до дома. Вера вылетела из машины и побежала домой. Я даже не пытался ее догнать, если бы не наша женитьба, то она могла бы стать легкоатлеткой. Я поднялся на этаж, зашел в квартиру, там стояла запыхавшаяся мама и, не успев, отдышаться произнесла: «Больше я на рынок не пойду. К черту эти продукты. В супермаркете ничуть не хуже». Мне хотелось подбодрить твою маму, но вместо этого я сказал: «Я же говорил тебе, солнце, рынок в Москве, к которому ты привыкла и рынок в Европе – это разные вещи. Надо было меня слушать. Теперь, мне придется звонить в Скотленд-Ярд и узнавать, не заявлял ли обиженный китайский торговец, на взбалмошную русскую девушку, которая его обманула и ограбила». Твоя мама закричала: «Прекрати, Гарри, мне и без этого страшно и стыдно!». И вот с тех пор, мы ходили только в супермаркеты и никогда не спорили с ценами на продукты, – Гарри закончил свой рассказ.