– Так я вчера все товарищу капитану, вроде бы, очень подробно изложила.

При упоминании его нового звания, Пиреев опять расплылся в улыбке. Володя бросил быстрый взгляд на подчиненного. Тяжело вздохнул, как будто, на его плечах лежал груз свода небесного.

– Тогда, веди.

– Куда вести? – Включила я дурочку.

Смиряя свое раздражение, он сквозь зубы проговорил.

– Куда, куда … К потерпевшей веди! Куда же еще то?!

Я слегка замялась, изображая задумчивость на челе.

– Тут такое дело, товарищ подполковник … – особенно ехидным голосом выделила я его новое звание, полученное, кстати, не без моей помощи. – К потерпевшей – оно, конечно, можно. Но, я не уверена, нужно ли. – Добавила я слегка ласковости в голос.

От моего ласкового щебетания Пиреев закатил глаза, а Володя нахмурился еще сильнее. Его раздражение слегка вырвалось наружу.

– Ты можешь толком все объяснить, и не морочить нам голову!? Что у тебя за привычка такая? Информацию по капле выдавать?!

На меня его повышенный тон не возымел никакого действия, и я принялась спокойно объяснять.

– Напраслину на девушку возводите, дяденька. Информацию я вам еще вчера всю выдала. А сегодня – просто анализ и рациональное мышление. – Не дав ему перебить меня, я сразу же продолжила, по опыту зная, что наша перепалка может затянуться, а результатов все равно не будет. – Означенная Степанида легко отопрется от всего. Скажет, знать ничего не знаю, и ведать не ведаю. Предъявить ей нечего. Только одни догадки. Вы ее допрашивать отправитесь, всю деревню переполошите. Преступник затаится, и фиг его выковыряешь. Кстати, я только вчера вечером узнала, что покойный Переделкин являлся крестным отцом ее сына Степана. А, осужденный Петр Вельяминов, это ее племянник, сын родной сестры Степаниды. Так что, связь, вроде бы, есть, но, доказательства, по-прежнему, отсутствуют.

Оба уставились на меня в совершенном обалдении. Тут, Володя задал мне вопрос, от которого, теперь уже я, пришла в полнейшее растерянное состояние.

– И, чего ты тогда от нас хочешь?

Я даже глазами пару раз хлопнула от такого вопроса.

– Как чего?! Чтобы вы выполнили свой профессиональный долг, и нашли лихоимца! Серьги эти, сами понимаете, цены не малой. Чего доброго, может еще какой труп из-за них появится.

От подобной перспективы их обоих перекосило. Пиреев, так тот, даже сплюнул через левое плечо и постучал три раза по крышке деревянного стола. Пережив, нарисованную мной неприятную перспективу, Копылов опять задал вопрос. На мой взгляд, еще глупее первого.

– И что, у тебя, конечно, уж и план готов? – Сдерживаемое ехидство так и рвалось наружу.

Терпение мое подошло к концу, и я рявкнула, перестав себя сдерживать, так, что оба подпрыгнули и в испуге уставились на меня.

– Да, нету у меня никакого плана! Только, я знаю, что, здесь надо как-то по-тихому, что ли. Не то вражину эту спугнем и тю-тю, уплывут серьги-то. А они, серьги эти, между прочим, имеют историческую ценность!

Мужики при завершении моей пламенной речи сильно загрустили. Пиреев озадаченно спросил:

– Так, делать то сейчас что?

Я от такого вопроса, даже забыла, что следует злиться. Они что, издеваются надо мной?! Прищурив глаз, я ехидно спросила:

– Это вы у меня спрашиваете? Может, тогда и звезды на погоны мне прилепить?! В общем так. – и тут, как говаривал классик, Остапа понесло. – Я вам всю информацию выдала, соображения свои высказала, а дальше – дело ваше. Мы с Афанасьевной переживали, чтобы из-за этих сережек какого смертоубийства не вышло. А то, сами знаете, два подельника чего не поделят, вот вам и покойничек в перспективе. А грех на ком? Сами же потом ногами топать начнете. Почему, мол, не сообщила, не сигнализировала и все прочее. А оно мне надо?! У меня вон работы выше крыши! Ферму лосиную строить собираемся. Зоотехник приехал, пацан сопливый. Директор в область смылся, а мне с ним нянчиться. А тут, еще серьги эти, проклятущие!

Мужики сидели и смотрели на меня широко открытыми глазами. Я отдышалась после своей гневной речи. Сбегала к баку с водой и залпом выпила стакан холодной воды. Потом, оглядев их суровым взглядом, закончила:

– Я вас сейчас к Афанасьевне сведу. Там еще поговорите, все ее расспросите. А я свое дело сделала. Дальше сами решайте.

Надев куртку, я вышла из конторы. Понурив голову, мужчины плелись за мной, о чем-то перешептываясь, как будто боялись, что я ненароком чего услышу. Оно и понятное дело, служебная тайна, блин!

Мария Афанасьевна встретила стражей порядка настороженно. Без конца с тревогой поглядывая на меня, она принялась накрывать на стол. Как, по-другому то? Гости в доме. Потом, сев на уголок скамьи, сложила свои сухонькие ладошки на коленях и, слегка заикаясь, стала рассказывать о происшедшем. Рассказ занял минуты полторы. Мужчины с недоумением оглядывали дом, словно не веря своим глазам. Такое богатство украли, а в доме богатством и не пахнет. Потом, они долго разглядывали фотографию на стене, на которой Аграфена стояла в свадебном платье и с серьгами в ушах. Пиреев даже взял лупу и долго рассматривал эти серьги. Повернувшись к начальству, молча кивнул. Да, мол, серьги имели место быть.

Все это время, Мария Афанасьевна сидела как испуганный воробушек и жалобно глядела на меня. Я положила свою ладонь на руку старушки. Жест во все времена назывался одинаково: «Не бойся, я с тобой».

Закончив осмотр и, задав все возможные вопросы, а, так же, выпив по кружке чая, «гости» собрались уходить. Перед самым выходом, я шепнула бабульке, что обязательно вечером заскочу к ней. Выйдя на улицу, я стала приставать к следователю.

– Ну, и что вы собираетесь предпринять?

Мужики хмурились, но, мне все же ответили:

– Ольга Викторовна, вы нам такую задачку загадали … Трудно что-либо найти, не задавая вопросов местным жителям. Думаю, для начала, по ломбардам надо информацию дать. Глядишь, вор и объявится

Я хмыкнула.

– Не думаю, что местные жители, – Я интонацией выделила последние слова, – Кинутся вам рассказывать все, что знают. Вы то уедите, а им тут жить. За такое богатство, тот кто их украл, легко прирежет, даже имени не спросив. А, люди жить хотят. Эти серьги, пожалуй, по цене перевесят все Игнатовское золото. Хотя, я, конечно, не специалист. – Поспешно добавила я. – Да, и в ломбарды их не понесут, если захотят полную цену взять.

Пиреев оживился.

– Кстати, об Игнатовском золоте. Милейшая Ольга Викторовна, вы же в курсе, что вам положено двадцать пять процентов от всего найденного богатства. Это очень крупная сумма. Вас теперь можно считать одной из богатейших невест в наших краях.

При этих словах мы с Володей, не сговариваясь, сурово глянули на следователя. Тот смешался, и принялся неловко оправдываться.

– Я только хотел сказать, что это большие деньги. Вам надо подъехать в район и все оформить, как полагается.

Я усмехнулась.

– Как-нибудь, выберу время. А сейчас, меня больше волнуют эти «Слезы Ангела». Боюсь, как бы снова в наших краях трупы не объявились. Ну, думаю, что теперь это не моя забота. Я вам все сообщила, рассказала и, даже, показала. Работайте товарищи! – Бодрым голосом с легкой усмешкой закончила я. И, сделав ручкой на прощание, быстрым шагом направилась к конторе.

Мужчины стояли и растерянно глядели мне в след.

Несколько часов я провела за тем, что разбирала документы, пытаясь их классифицировать. Покойный охотовед не обладал страстью к порядку. Поэтому, когда я подняла голову от бумаг, за окном уже стояли густые, как крепко-заваренный чай, сумерки. И только тут я начала понимать, что уже скоро на дворе ночь, а Михалыча с Алексеем до сих пор нет. Быстро собрав все документы и аккуратно убрав их в стол, я вышла на улицу. В небе начали загораться первые звезды. Дымок от печей тянулся вверх. Точно, ночью мороз будет. Матильда грустила у коновязи в одиночестве. Заскочив в седло, сначала я поехала к общежитию. Свет не горел ни в одном окне, а на дверях висел замок. Понятно, что здесь я никого не найду. Теплилась надежда, что старый егерь мог легко затянуть Алексея к себе домой. А там … В общем, для молодого неокрепшего, ни морально, ни физически, организма, каким выглядел наш новый зоотехник, могло возникнуть искушение в виде литровой бутылки самогона. Ну, Михалыч, ну змей-искуситель…! Только срок дай, устрою я тебе взбучку!