– Но она туда стремится, может, когда-нибудь дорастет.

– Ты по утрам гирю к ней привязывай и ходи так, – рассмеялась Колбина своим звонким смехом. – Может, тогда твоя писюлька и вытянется.

– Во-первых, у меня не писюлька, а настоящий, торчком стоящий фаллос, – обиженным голосом говорил Слюсарев.

– Эй, торчком стоящий, ты собираешься сегодня работать или нет? – вмешивался в их разговор Потапенко. – Кто будет составлять иск для Зиминой? – возмущенно говорил он. – Смотри, а то я тебя нагну, торчок.

– Никита, ты ничего не понимаешь, наше общение с Полиночкой повышает производительность работы нашего маленького, но дружного коллектива.

– На сколько процентов повышает?

– На двести, – вставила свое слово Колбина.

– У меня другая цифра получается. Минус десять процентов, а если еще я к вам подключусь, то будет все пятнадцать. Мне надо деньги на первый взнос по ипотеке собирать, а не тары-бары-растабары с вами разводить.

В голосе Никиты не было ни брюзжания, ни злости, и он действительно сам становился участником этих разговоров. И, как ни странно, работа в коллективе спорилась. Близилась последняя неделя года, план был выполнен досрочно. Можно было расслабиться, клиенты тоже начали уже думать не о тяжбах, а о праздничных столах. В юридической фирме решили организовать праздничный фуршет в центральном офисе.

Двадцать седьмого декабря вся троица из филиала северного округа прибыла в центр столицы на такси. Отказываться от алкоголя в этот вечер никто не собирался. Гоша, как знаток центрального офиса, был сегодня за проводника и предводителя.

– Конференц-зал сегодня переоборудован в банкетный, места там не так много, но мы постараемся найти укромное местечко. В длинные разговоры насчет работы ни с кем не вступать, тем более, вы не знаете все начальство в лицо. Подойдет к вам на вид полный скромняга, который на самом деле является членом правления, а вопросы начнет задавать, чтобы всю подноготную выведать. Как вы справляетесь? Да какой у вас план? А на сколько человек? А потом раз и в начале года ни с того ни с сего реорганизация и пол штата сократили.

– Как тебя два года назад? – задал вопрос Никита.

– Меня не сократили, а перевели.

– С понижением?

– С понижением.

– Расскажи, ты никогда не рассказывал.

– Это долгий разговор.

– А куда нам спешить? Пошли за свободный столик, вон там, на отшибе от всех. Там и поведаешь свою грустную историю.

Столик и вправду оказался очень маленьким и к нему больше никто не подходил. Глава фирмы с микрофоном открыл торжественную часть, потом скинул проведение мероприятия на одного из замов и скрылся насовсем.

– Это случилось два года назад на таком же корпоративе, только посвященному празднованию восьмого марта. Видите двух самочек за первым столиком, трутся возле верховного начальства? Блондинка – секретарша финансового директора, вон того толстого борова, а брюнетка – управляющего центрального офиса. Это тот мелкий старикашка, который бегает с бутылкой возле совета директоров.

– Хорошие тела, – произнесла Полина, оценив фигуры секретарш. – Конечно, тюнинг присутствует, но все к месту и не раздуто.

– Вот такие смачные девчонки достались упырям. У одного живот ниже члена свисает, а второму седьмой десяток лет пошел.

– И ты как рыцарь решил исправить эту несправедливость, – подколол товарища Потапенко.

– Не я, а девчонки сами пошли на этот шаг. Я, как обычный мелкий клерк, говорил им в течение рабочего дня комплименты, шутил, в общем, по-разному оказывал девчонкам знаки внимания, как секретаршам начальства.

– О, я знаю, что это были за шуточки, – засмеялась Полина. – Рассказывал им про стремящийся к колену член или торчащее до пупка достоинство.

– Все было, но в меру и с тактом, – улыбнулся Слюсарев. – Тост за прекрасных сотрудниц нашей фирмы, такое пропускать нельзя.

– За тебя, Полина, – чокаясь рюмками, произнес Никита.

– Тогда на корпоратив пригласили только работников центрального офиса, представителей совета директоров не было, все происходило в узком кругу. Я начал танцевать с Вероникой, это, которая блондинка. Танцуем медляк, а она меня спрашивает, правда ли, я такой сексуально озабоченный. Конечно, да, отвечаю я. Следующий танец у меня с брюнеткой Ликой, она мне во время танца говорит, чтобы я минут через десять подходил в кабинет ее шефа, разговор важный у нее ко мне есть. Я потанцевал, затем рюмочку коньяка пропустил и пошел к кабинету управляющего. Лика хвать меня под ручку и втаскивает меня молчком внутрь, прошли приемную, кабинет, а там, оказывается, еще есть шикарная комната отдыха с огромным диваном. Видно, старикашка любит поваляться после обеда. Вошел я и обалдел, на этом диване, застеленном белоснежными простынями, лежит Вика в черном пеньюаре и черных чулках в крупную сетку и манит к себе рукой. Я, как вы знаете, всегда готов пустить в бой своего дракона. Скидываю туфли, костюм, трусы и прыгаю на диван, а она ноги раздвинула, подогнула, и оказываюсь я лицом между ними напротив ее половой щели. В это время раздевшаяся за ширмой Лика прыгнула мне на спину и закричала, что я попался.

– Что притянули тебя красавицы к Викиному лону? – засмеялась Полина.

– Не дождетесь. Я перевернулся на спину, ухватил Лику за талию и вошел в нее. Она, как заправская наездница, начала ерзать на мне, а Вика полезла к ней целоваться, раздвинув над моим лицом свои ноги, но не тут-то было, я просто отвернулся, когда Вероника села на мое лицо. Тогда они от меня отстали и занимались своими утехами между собой, а я их имел чисто по-мужски.

– Ты, Гоша, настоящий козел, не мог удовлетворить женщин, как им хочется, – с презрительной усмешкой произнесла Полина.

– Это женщины должны меня удовлетворять, а не я их.

Никита не вмешивался в их перепалку, а молча наблюдал за двумя секретаршами, а потом спросил:

– А как они вообще до этого докатились? Вроде бы очень красивые девчонки, что не могли себе женихов найти?

– У них условия контракта такие, их вон тот старый хмырек придумал, три года они должны не выходить замуж и даже ни с кем не встречаться. Они вместе снимают одну квартиру, видно, им так проще было снимать сексуальное напряжение.

– Подобные контракты – просто жесть, немыслимая в наше время, – опешила Полина.

– Когда работаешь в юридической фирме, будь готова ко всему, голуба, – язвительно произнес Слюсарев. – Просто наш управляющий центральным офисом хоть и в годах, но очень ревнивый, поэтому и придумал такой контракт, а сам он уже давно страдает половым бессилием.

– Гоша, рассказывай дальше, – попросила Колбина.

– Дальше все было как в сказке. Мы выступали трио, ставил я их в разные позы, а они еще всяко разное придумывали, но этот старый козлина, шеф Лики, все испортил, ворвался в комнату отдыха как очумелый. Я как раз поставил Лику рачком, а она уперлась лицом между ног у подружки. Как он матерился, этот начальничек, обзывал секретарш разными непристойными словами, попытался на меня броситься с кулаками, но я просто толкнул его и начал одеваться. Он грохнулся на диван к двум секретуткам, а я им посоветовал его ублажить двумя кисками.

– Как тебя оставили после этого вообще на работе? – спросил Никита.

– Пришлось задействовать родственные связи. Мой дядя, мамин брат, в большом приятельстве с одним из членов совета директоров. Я и сам с ним знаком, но сам за себя просить не стал. На следующее утро начальник центрального офиса вызвал меня на ковер, вручил докладную о служебном несоответствии и пустой листок для заявления по собственному желанию. Я сказал, чтобы меня увольняли по статье, вышел из кабинета и позвонил дяде.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.