Легенды Дальней волны творения, третий эон от сотворения мира

Миры дальней волны творения, планета Летаргия

Напевает едва слышно слова старой сказки и совсем не смотрит вниз, потому, что иначе упадет. Мост обледенел, ноги скользят и туман здесь, в небесах Летаргии, очень густой. Тонкий мост не предназначен для грубых ног мага трагила, он как мираж в сонном царстве планеты вечного сна. По мосту ступали ноги богов, но их следов сейчас не видно. Он верит в то, что говорят легенды, и он единственный, кто разгадал древнюю загадку, которую сейчас повторяет как молитву.

Три божественных зерна упали в почву и одно выросло в камнях и превратилось в камень, другое попало в воду и проросло сквозь тело хищной рыбы. И у рыбы выросли ноги, она вышла из воды и стала совсем другой. А третье божественное зерно упало в тело гуманоида в дальнем из дальних миров и там долго созревало, не находя выхода. Наконец, когда божественному зерну стало тесно, оно преобразовало тело гуманоида и тело этого создания стало сильным и красивым. Но душа того, кто раньше владел этим телом, умерла. Тогда зерно прокляло высшие сферы, отправившие его с такой жестокой миссией и восстало против своих создателей. И этот мятеж был жестоко подавлен. Мир был сожжен божественным огнем, а три зерна остались в нем, чтобы дождаться, когда боги смилостивятся. Два из них стали расти вместе, они всегда там, где восходит звезда и есть три ветра. А последнее зернышко поселилось в месте, окутанном туманом, где хрустальный мост соединяет небеса с островом, парящим в облаках. Холод одиночества окружает его, черного сына богов. Проклят тот, кто осмелится нарушить этот сон.

…Имя магу Эльяр, он когда-то был молод и он был лучшим из магов планеты Траг, один из тысячи трагилов круга Мог. Старая сказка запала в душу магистра трагила-сай и он всю жизнь потратил на то, чтобы исследовать планеты. Он искал опровержения легенды о божественных семенах, а нашел мир Летаргию и хрустальный мост, по которому едва можно идти. Нашел страх в своей безмятежной душе и любопытство, которому нет оправдания. Эльяр не отступает, но последние слова легенды тревожат его. Найдет ли он бога или существо, сошедшее с ума от одиночества и тяжкой вины? Так много аллегорий, так мало ответов, но все же, он идет, замерзая на ледяном ветру, усталый и онемевший от лютого холода.

Вскоре он видит перед собой остров, парящий в небесах и три пирамиды на нем, черные, как дно миров. Не иначе, как боги создали их! Если там есть тот, кто бессмертен, то магистр Эльяр падет ниц пред великим божественным светом и будет умолять открыть ему тайны вечной жизни, ведь эта сущность, рожденная из божественного семени, чье имя скрыто даже от магистров, пережила смерть и возрождение мира, все секреты Дальней волны должны быть открыты этому созданию. Будь оно богом или просто пушинкой на ветру…

Так думает Эльяр, магистр трагила-сай, забывший свой мир. Но безжалостен ветер в пасти мрачной бездны, что нещадно дует, желая сбросить одинокого путника вниз. Только ветер Летаргии знают, что лучше смерть на дне самой глубокой бездны Летаргии, чем встреча с энаком, рожденным из божественного семени, что живет вечно. Даже призраки Летаргии зовут мага трагила присоединиться к их холодному существованию, ибо и это лучше, чем прийти к энаку, спящему в пирамиде. Но магистр не слышит ветер и не желает разговаривать с духами. Он полон надежд и опасений, но опасений намного меньше. Уже сам Некроникус, бог смерти, танцует на ледяном мосту, наступает на следы Эльяра, которому становится смертельно холодно, но маг не может отказаться от своего пути. Чтобы не сойти с ума, магистр повторяет, как молитву слова старой сказки: Три божественных зерна…

Пропасть клубиться черным туманом, она желает поглотить магистра, мост становится таким узким, что лишь одна нога помещается на нем. Путник покрыт коркой льда и готов упасть в жадные объятия Некроникуса, если бы не великая цель, что движет трагилом. Обычный гуманоид давно бы проклял богов и повернул назад, обычный кибероид трижды поскользнулся и стал бы добычей черной пропасти. Но магистр трагила-сай сильнее обычного существа, и он движется вперед несмотря ни на что. Такова его судьба и участь магистра вскоре станет судьбой всего Живого космоса, ибо его последний шаг по мосту Летаргии есть начало больших потрясений и великих изменений.

…их трое, они черны, как ночь на Тай-гане. Они древнее, чем мир, они были здесь, когда еще не было богов и Божественный эшелон был пуст и холоден. Они помнят то, что нельзя знать живущим в Дальней волне творения. Они могут то, что не под силу самым талантливым магистрам трагила-сай, и они те, кто могли бы поспорить с богами. Ривайры называют их инаками, что значат – иные, и если для ривайров они чужды, как само небытие, то пропасть между гуманоидами и инаками совершенно непостижима. Но, на самом деле никто не знает, что представляют собой инаки, где находятся и на что способны. Сама мысль о них заставляет сжиматься любопытные сердца, но нужно быть совершенно безумным, чтобы искать встречи с ними. Так же нельзя бросить вызов Некроникусу, так же нельзя любить Розу Дроттар или заставить замолчать непостижимую Фантастическую поэму, силу, скрепляющую волну творения. Эльяр уверен, что он будет первым, кто прикоснется к тайне инаков.

Когда мост заканчивается, Эльяр почти мертв, он похож на большой снежный ком и кровь в его жилах застыла, а сердце остановилась. Только магистр трагила-сай может продолжать жить и двигаться, когда сердце не бьется, когда легкие не дышат, хотя и его силы на исходе. Летаргия укрывает своего героя теплым саваном сна и сознание медленно улетает в черную пропасть, чтобы порадовать жаждущего Некроникуса.

И вот, когда Эльяр, перешедший мост, готов навсегда уснуть на острове с пирамидами, над ним склоняется существо с черно-синей кожей. Тело этого создания покрыто сложными узорами золотого цвета. Длинная пасть и уши похожи на собачьи, а три глаза горят красным огнем. Ноги существа полусогнуты и скорее напоминают мощные лапы животного, только руки его похожи на конечности гуманоида – длинная пятиконечная ладонь.

– Бедняжка! – Сожалеет инак и прикасается к сердцу Эльяра, которое снова начинает биться. – Совсем замерз, надо было одеться получше. Видишь ли, гуманоид, я люблю холод.

– Великий бог… – шепчет Эльяр и потрясен увиденным.

Ему в один миг становится жарко, словно все демоны ада поджаривают его на ритуальном огне места Мог. Он забыл слова, которые готовил для встречи древнего существа, знающего все секреты Вселенной. Он не может собраться с мыслями и едва находит силы, чтобы встать и последовать за черным богом, который манит его со странной улыбкой на собачьем лице. Сбылось то, о чем он так долго мечтал, но кроме тревоги и усталости, магистр ничего не чувствует. Возможно, это холод мешает ему возрадоваться от того, что цель достигнута. Некроникус смеется, сотрясая своим беззвучным смехом пропасть внизу, но смертные не слышат его, слышит только инак.

В пирамиде значительно теплее, горят масляные факелы на стенах, сумасшедшие тени пляшут и беснуются, словно обладают собственной волей. Возможно, так и есть, но Эльяр не желает замечать ничего, он счастлив, что кровь вновь течет по жилам, что он жив, а не стал льдиной в сердце Летаргии. На большом деревянном столе стоит бокал из тонкого горного хрусталя и пустое блюдо.

– Отдыхай путник, садись, поешь, я принесу тебе божественной еды. Ты проделал такой длинный путь, что никто из ныне живущих в Дальней волне не осмелится его повторить. Ты – герой, о котором будут слагать легенды…

Голос его как мед, слова ласкают слух и обещают теплый прием. Эльяр садится на деревянную скамью и удивлен сверх меры: все легенды предупреждают, что инаки смертельно опасны, но нигде не сказано, что они гостеприимны, готовы прислуживать за столом, угощают гостей едой и напитками. Жаль, но он не осмелиться заглянуть в горящие огнем глаза бога.