Здешних крестьян тоже нельзя сравнивать с нормандскими. Хоть у них на штанах не меньше заплат, чем у нормандцев, но ни не достигли такого мастерства, чтобы производить столь же живописный эффект, что и в Нормандии. Обычный костюм — почти неизменный бесформенный и мешковатый вельвет, самого непривлекательного вида.
Хорошо знакомая аксиома о манящей тропе, по которой обязательно заблудишься, как нельзя лучше соответствует дорогам Франции, в прочем, как и везде. Вскоре, после того, как я покинул старинный город Провен, меня соблазнила великолепная дорога, вдоль которой бормотал извилистый ручей, которая, казалось, ведет в нужном направлении. Но, скоро я оказался в пересеченной местности, среди крестьянских хозяйств, владельцы которых мало представляли мир за пределами родных земель. В четыре часа я осознал, что еду по холмистым виноградникам в сторону Виленокса, города, удаленного от моего правильного маршрута на несколько километров. Откуда дюжина километров хорошей дороги привела меня в Сезанн, где «отель де Франсе» предложил мне очень хорошие условия проживания. После table d'hote (общий стол, фр.) зазвенели колокола старинной церкви. В такие времена, когда я в путешествии начинаю сбиваться с пути, я всегда просто прихожу в церковь и сажусь. Кажется, в службе нет ничего особенного. Единственная незнакомая мне черта: человек в странной форме, напоминающей парижскую жандармерию: кокарда, пояс, сабля и все такое... В дополнение к этому он нес большую трость и длинных посох с бронзовым навершием напоминающим абордажный наконечник прошлого века.
Ночью шел дождь. Однако, гравийные дороги от дождя не размываются, а наоборот становятся лучше. И, расстояние около шестидесяти пяти километров от Сезанна, через Шампань и далее Витре-ле-Франсе было самым приятным участком дороги, какой только можно представить.
Внешне местность напоминает вздымающиеся прерии Западной Аойвы, а дороги почти так же идеальны, как асфальтовый бульвар. Холмы имеют равномерный наклон, благодаря чему на них вполне можно въехать, а уж спуск доставляет такое удовольствие, какое только можно вообразить. Возбуждение от такой езды можно сравнить разве что с катанием с гор на канадских санях. Впереди, перед тобой простирается ровный спуск, длинной километра два. Хорошо понимая, что сверху до низу нет ни выбитого камня, ни опасного места, даешь разгон всегда готовому к скорости стальному коню, все быстрее вращаешь колесо, до тех пор, пока объект на обочине дороги не станет нечетким призраком, и ждешь, когда они мгновенно пролетят мимо. И понимаешь, что любая встреча с препятствием и ты превратишься из человека в небесную ракету, а затем сразу наступит быстрый переход в мир иной. Дикий крик крестьянина в голубой рубахе, возгласы страха нескольких женщин у коттеджей, доносятся до слуха, когда проносишься мимо, словно вихрь. В следующий момент достигаешь нижней точки спуска с такой скоростью, что инженер Летучего Голландца стал бы зеленым от зависти.
Иногда, ради разнообразия, я пристраивался бесшумно за спиной какого-нибудь крестьянина и ехал без звука до тех, пор, пока, он почувствовав меня не оборачивался бы и на нем не подскакивала шляпа, а сам он, увидев настолько близко странную машину не отскакивал на обочину и не падал на землю. Потому что, велосипедиста и велосипеды во Франции, за пределами крупных городов совершенно не знакомы населению.
Витри ле Франсуа — очаровательный старинный город в долине реки Марна. В средние века это был очень укрепленный город, рвы и земляные валы сохранились и теперь. Даже сейчас, единственный въезд в город проходит через старые разводные мосты и железные ворота с цепями и т. д. Они всё еще рабочие и, при желании, мосты можно поднять, ворота запереть и перекрыть въезд врагам, как и в прежние времена. Однако рвы теперь используют для судоходства между Марне и каналом Рейн и предполагается, что старые разводные мосты теперь всегда открыты.
Сегодня воскресенье - а воскресенье во Франции равносильно празднику - следовательно, Витри ле Франсуа, будучи довольно важным городом и одним из деловых центров процветающей и густонаселенной долины Марне, имела сегодня все проявления циркового дня в американской аграрной общине. На рыночной площади возводили несколько павильонов, владельцы и представители двух передвижных театров, кинетоскопы, дюжина разных азартных игр соперничала друг с другом шумными представлениями.
Как и любая другая трасса в этой части Франции, Марне и Рейн-канал окаймлены аллеей тополей, которые с соседних вершин видны извилистыми линиями вдоль прекрасной долины на многие мили, что дает удивительно красивый эффект.
К востоку от Витри ле Франсуа дороги портятся, и оттуда до Бар-ле они уступают любым доселе встречавшимся во Франции. Тем не менее, с американской точки зрения, это очень хорошие дороги.
В пять часов я въезжаю в Бар-ле-Дюк, пора подводить дневные итоги. Без каких-нибудь лишних усилий, с 8-30 утра я преодолел почти 160 километров, или около 100 английских миль, несмотря на часовую остановку в Витри ле Франсуа на обед.
Бар-ле-Дюк, видимо, довольно значительный деловой центр, удобно расположенный в долине реки Орнайн, притока Марне. Русло извивается по плодородной долине, между холмов, которые каждую осень источают знаменитые красные вина регионов Мёз и Мозель.
Ночью разразился сильнейший ливень с градом. В результате чего, дорога ведущая на восток перестала быть той, которая доставляет удовольствие от катания. Более того, дорога вдоль реки могла бы сохраниться и получше. Как в каждом крупном городе Франции, в Бар-де-Люк было весьма сильно заметно военное присутствие.
После одиннадцати километров проскальзываний и подскальзываний раскисшая глинистая дорога приводит меня в деревушку Тронвиль, где я останавливаюсь, чтобы отыскать что-нибудь перекусить. Перспектива найти еду на этой улице оказывается бесперспективной. Единственное, что я смог углядеть, это несколько стеклянных банок с остатками разнообразных конфет. Войдя в помещение я узнал, что кроме конфет и изюма, женщина может мне предложить всего лишь коробку коричневого вафельного печенья. Мне показалось это, мягко говоря несущественной едой, для человека который вместо завтрака проехал одиннадцать километров по скользкой глине без еды. Неуверенный в их составе, и памятуя о том, как я чуть не позавтракал сушеными дрожжами в Мантесе, я принимаю меры предосторожности и выбираю один, чтобы попробовать, прежде, чем купить горсть. Но, еще одно движение моей руки к коробке, чтобы показать сколько именно мне нужно, продавщица рассматривает, как желание попробовать не одно печенье, целую горсть и она проворно отодвигает коробку от меня. При этом хозяйка выглядит довольно злой и не сильно заинтересована в таком клиенте. Предъявляю пол франка, и поспешно спрятав деньги, осторожная женщина взвешивает нужное количество, а потом, я замечаю, что она добавляет еще несколько штук сверху, видимо в качестве компенсации мне за незаслуженное подозрение. В то время, как я наслаждался своей воздушной покупкой, начинается дождь и яростный град. Непогода продолжается почти весь день, вынуждает меня, без всякого на то моего желания, искать ночлег в Тронвилле. Деревня представляет из себя скопление каменных домов и конюшен, характерной чертой которых являются кучи навоза и виноградные лозы. В другом конце деревни мне удалось найти жильё и все, на что можно было рассчитывать в таком богом забытом месте.
Следующий день тоже был дождлив, и глинистые дороги речной долины были совершенно не привлекательны для езды. Однако, речи о том, чтобы остаться в Тронвилле еще на один день быть не могло. Поскольку, среди прочих приятностей этого места, главным деликатесом за столом являлись вареные улитки. Большие неуклюжие улитки добываемые на окрестных холмах. Хотя я не против многих лакомств, но этих улиток я решительно перечеркиваю. Я выехал в сторону Тоуль. Дороги, как и ожидалось, были мало приятными для катания. Однако, сама увитая виноградниками, небольшая долина, в каплях дождя была бесподобна и я получал удовольствие несмотря на грязь на дороге и плохую погоду. По пути вниз по долине, я встречаю артиллерийскую батарею, едущую из Тоуля в Бар-ле-Дюк или какой-то другой населенный пункт на западе. И если есть какая-то сила, которая может привести в замешательство и уничтожить боевой дух, то это я и мой велосипед.
