— А он вас?
На этот вопрос Элла побоялась ответить. Она опустила голову, изменяя позу на более привычную, подтянула к себе колени, поставила на них локти и закрыла лицо ладонями. Посидев так несколько секунд, она убрала руки от лица, аккуратно проведя указательными пальцами по нижним краям глаз, вытирая следы убежавшей туши.
— О-о-о, милочка. Сделаем так. Я вам сейчас выпишу таблеточки. Маленькие такие таблеточки. Вы их месяц попьёте и придёте ко мне опять. Мы с вами в игру поиграем, чаю попьём. Конфетку хотите?
Мужчина говорил таким голосом, как будто она только что провалилась в детство. Когда приходила к деду с разбитыми коленками, а он говорил с ней вот так же бережно и нежно, смотрел в глаза, а сам в это время аккуратно прикладывал к ране перекись и дул на коленку.
— Таблеточки и всё? — помотала головой, как будто разгоняя туман, Элла.
— Пока да. Но если вы при этих вопросах у меня опять реветь будете, я вам новые выпишу. Размером побольше. Кругленькие, как один цент, — не глядя сказал психолог и, замешкавшись, начал искать что-то во всех карманах пиджака. Найдя заветный блокнот и ручку, он лихо накалякал какие-то каракули на листке и протянул Элле.
— Я вообще-то думала, что вы меня выслушаете.
— Я вас слушаю.
— Мне надо вам сказать.
— Говорите.
— Да не перебивайте меня!
— Возьмите рецептик.
Ничего не ответив, девушка вспыхнула багрянцем и, подхватив одним движением свои вещи, устремилась к выходу.
— Шарлатан. А ещё писали, что он чуть ли не лучший в городе. Ага! Как я вообще на всё это повелась.
— Девушка, рецептик забыли, — крикнул вслед психолог, держа поднятую руку с исписанным листком.
Она развернулась, выхватила рецепт и хлопнула при выходе так, что стеклянная вазочка и столик содрогнулись.
— Пожалуйста. И вам до свидания. Эх, каков темперамент, а партнёра она своего не хочет… Интересно, — бубнил про себя мужик, делая пометки в блокнотике.
Выйдя на улицу, Элла наконец-то нормально расплакалась, как же это было смачно и от души. Она взяла в ладонь снег, смяла его и приложила под глаза, пытаясь хоть как-то остановить нескончаемый поток слёз и привести себя в равновесие.
Через дорогу переливалась вывеска красными, зелёными и белыми огоньками «Аптека». Она глянула на сжатый в другой руке листок, заполненный непонятным, еле читаемым почерком, и двинулась к огонькам.
— Здравствуйте, мне нужен вот этот препарат, — протянув листок провизору, сказала Элла.
— Так, что тут у вас. Ах, вот держите.
— Простите за вопрос, может быть, он покажется странным, просто мне не успели разъяснить. А что это?
— Антидепрессанты. Неплохие немецкие.
— Анти-де-прес-санты, — чуть слышно пробормотала Элла, держа в руках продукт немецкого производства.
Глава 18. Медуза Горгона
По подоконнику неспешно вышагивала серая кошка. Она рассматривала торчащие из вазона салатовые стебли бамбука, которые собирались дать новые расточки, и то и дело пыталась его укусить.
— Баста, кыш! — смахнув рукой кошку с подоконника, сказала Элла.
— Мао p-p-p мао, — ответила ей Баста и начала точить когти о ковёр. Уши стояли торчком, и взгляд был такой красноречивый: «Вот, мол, выкуси. Я всё равно нашкодить смогу, не здесь, так там».
Эллины заморочки могли решить маленькие таблеточки или много работы, ну или на худой конец бутылочка винишка. А вот про кошку как-то никто и не подумал. Судя по поведению, она просто нуждалась в ласке, внимании и долгом чесании за ушком.
В квартире стало уютно и как-то необычно. Всё тот же ковёр, тумбочки в спальне, да и сама кровать… А нет! Элла как будто попала в другой мир. Её алые занавески, которые драматично вздымались от малейшего сквозняка, сменились на практичные увесистые деревянные жалюзи. Девушка и подумать не могла, что сестра так сильно изменит её… ах нет, их квартиру за какой-то там год. Додумала интерьер и даже усовершенствовала его настолько, что Элла хотела взять какие-то элементы на заметку.
«Это, наверное, потому что живёт одна, — подумала про себя Элла. — Одной куда проще, тебе ни с кем не приходится договариваться. Ты всё время права и кайфуешь от каждой детали интерьера, просто потому что это ты её нашла, купила или выменяла на какую-нибудь безделушку».
— Ты долго будешь у меня прятаться? — спросила юная девушка, сидя на барной табуретке.
Она упиралась босыми ступнями в стенку стойки и слегка нагибала табурет назад, отрывая передние ножки от пола, в такт еле слышно играющему приёмнику. Длинные дреды ёрзали, как маятники. На голых плечах цвели вытатуированные васильки. Уши к земле тянули огромные серьги-тоннели. На барной стойке стояла чашка, до верха полная гречишного чая. Дри приблизилась к ней и попыталась отпить.
— Т-ссст, ай, горячий, — зашипела она, словно змейка, и высунула раздвоенный язык.
— Бррр! Всё никак не могу привыкнуть к твоему языку, — вздрогнув, сказала Элла, наконец-то вернувшись из раздумий. — Я пока не решила. Понимаешь, всё не так просто. Я, конечно, ушла, но с другой стороны мы…
— С другой стороны, вы всё ещё остаетёсь партнёрами по сексу, — прервала сестру Дри.
— Ну, я бы так в лоб не сказала.
— Ой, короч, систер17. Что в нём такого особенного? Слащавый дрыщ с длинным писюном, или он классно делает куни?
— Дри, фу-у-у, я тебя умоляю. Про это нельзя так!
Элла присела за барную стойку к сестре и закрыла лицо руками. А ведь действительно, непонятно, что было такого в этом Кирилле. Она каждый раз отвечала на его сообщения и мчалась в его объятия, как глупая розовощёкая малолетняя девица при первой возможности. Совсем забыла о Дри, о родителях. О том, что и им надо уделять хоть капельку своего внимания. Опустив руки на стол, Элла собрала всю себя воедино и выпалила сестре всё как на духу.
— Знаешь, я в последнее время вообще какая-то неповоротливая. Столько всего хочу сделать, а сама как будто ватная. Мысли тягучие, всё время где-то там, в облаках витают. Как будто провалилась в свои проблемы. Так в них и барахтаюсь. И про родителей совсем забыла. Долго к ним на глаза не показывалась. Они, наверное, переживали, а я даже не знала, не думала о них. Хотя нет, я, конечно же, предполагала пообщаться, только на потом всё откладывала. Кирилл так не любил, когда я куда-то без него уходила. Ну почему так получается, Дри? Почему счастье людям так глаза застит? И как мне теперь родителям показаться? Мне страшно, Дри. Страшно и стыдно.
— Ладно, не паникуй раньше времени. Ты же сама прекрасно знаешь. Родители, они на то и родители. Они нас с тобой всегда примут любыми. Ты вон на меня посмотри, — сказала Дри и скорчила страшную рожу, зашипела и высунула раздвоенный язык. Дреды зашевелились от движения, и голова девушки стала чем-то походить на Медузу Горгону.
От этого зрелища Элла закатила глаза: «И впрямь если родители стерпели все выходки Дри, то моё отсутствие они, наверное, тоже смогут как-то понять. Да, они видели Кирилла один раз, и то мельком. Ну что поделаешь, что это мельком затянулось на целый год», — договорилась со своим внутренним я Элла. Выдохнув и как-то даже присобравшись, она достала телефон из заднего кармана джинсов и нажала на контакт под названием «мама».
Глава 19. Чай с эффектом детокса
— Когда ты взрослая, поход к родителям — это всегда стресс. Ты должна выглядеть безупречно. Одеться так, чтобы твои не заподозрили тебя в том, что ты в чём-либо нуждаешься, — рассуждала, закинув ногу на ногу на барном табурете, Василиса. Ожидая, пока Элла выйдет из спальни в очередном образе для встречи с родителями.
Дри скрутилась, как ящерка, на мягком пуфе и тоже с нетерпением смотрела на дверь. Внутри спальни в воздух взлетали разные части женского гардероба. Элла вновь и вновь приходила в бешенство от старого, как мир, возгласа: «Мне нечего надеть».
