– Лев, ведёшь протокол подробно. Итак, Игнатьев, расскажите, кто и когда обнаружил труп?

– Около половины пятого. Кухонный помощник, Андрейка. Он немного… блаженный, недалёкого ума, но безобидный. Благо крик поднимать не стал, пришёл ко мне и сказал, что в ресторане девочка сидит. Я пошёл проверить, и вот… В полицию тоже я позвонил.

– Он всегда так рано приходит?

– Да. Повара обычно к пяти-шести появляются, а он пораньше – проверяет кухню, залы, всё ли в порядке, убирает мусор.

– Где он сейчас?

– В подсобке сидит. Под охраной.

– С ним позже поговорим. Вы эту барышню опознали? Встречали её раньше в гостинице?

– Опознал. Только… я сегодня утром понял, кто это на самом деле. Видите ли, она сняла номер два дня назад и жила тут.

Митя вначале потерял дар речи. А потом, не сдержавшись, заорал:

– Вы в своём уме? Вся Москва на ушах! Барышкин дочь ищет, а она тут была всё это время? Не говорите, что не слышали! Да вас под суд отдать надо! Несовершеннолетней, да ещё и в бегах, сдать номер?! Она вас подкупила, что ли?

К чести ночного администратора, Митину тираду он выслушал совершенно спокойно.

– Я понимаю ваш гнев, но поймите и вы меня. В роскошных гостиницах гости ценят не только комфорт, но в первую очередь конфиденциальность и анонимность. И мы это обеспечиваем. Барышня приехала позавчера, около девяти вечера. Выглядела взрослой, была под вуалеткой, имела багаж и средства. Сказала, что она артистка и путешествует инкогнито, так как устала от поклонников. Мол, хочет пожить несколько дней уединённо и подготовиться к новой роли. Кто бы заподозрил? Поверьте, у нас такие гости не впервой. Вела себя уверенно, сняла номер люкс и заплатила вперёд за двое суток.

– А как вы её опознали? – включился в разговор Горбунов. – То есть как поняли, что Мария Барышкина и есть та самая артистка?

– По родинке на руке. Когда дама расписывалась при въезде, я родинку заприметил. А сегодня в ресторане увидел тот же знак. Так и понял.

– Вот уж впрямь… артистка. – Митя немного пожалел, что не сдержался, и был благодарен Горбунову за то, что тот дал время на передышку. – На чьё имя она сняла и какой номер?

– Назвалась мадемуазель Павловой, номер двести семнадцать.

– Миша! Идёшь туда, внутрь не входить, ждать меня. Никого не впускать и не выпускать из номера, если будут таковые. За коридором следить, всех запоминать. Беги!

Афремов умчался стремительно, как всегда.

– Продолжим. Она за это время выходила из номера, принимала гостей, спускалась в ресторан?

– Насколько мне известно, нет. По крайней мере, в моё дежурство. Дневной сменщик лишь передал вчера вечером, что она заказала завтрак в номер, около полудня. И всё, с тех пор никаких известий. До сегодняшнего утра.

– Выходит, официант последний, кто видел её живой? Кто относил еду?

– Это вам метрдотель подскажет, он к семи приходит. Ну и официанты в то же время. Можем вызвать его сейчас, если нужно.

– Не нужно. Не будем создавать лишнюю панику. Придёт – побеседуем. Ночью в вашу смену посторонние были, поздние гости?

– Никаких посторонних. Около полуночи заехал купец из Твери, занял люкс. И пара гостей вернулась в свой номер около двух. До утра больше никого.

– Проверим. Я так понимаю, вы, как администратор отеля, напрямую за рестораном не следите, но имеете представление, как он работает?

– Разумеется. Гости звонят мне, если хотят заказать еду в номер, когда бронируют стол или отдельный «кабинет». Меню я тоже должен знать – что есть в наличии, чего нет.

– Когда открывается ресторан и когда заканчивает работу?

– Открывается в восемь, но рано утром постояльцы предпочитают заказывать в номера. Основной поток – с полудня до трёх, так называемые завтраки, очень популярны. Там и наши гости, и посетители с улицы – купцы, фабриканты, чиновники. У ресторана есть отдельный вход, с Никольской. Вечером людей гораздо меньше, а к полуночи всё уже закрыто.

– Так рано?

– На ночные кутежи обычно едут к «Яру» или к Тестову. У нас спокойное, респектабельное место, ночной покой постояльцев мы тоже ценим.

– Вы сказали, есть отдельный вход. Ночью он заперт?

– Безусловно.

– Тогда скажите мне, дорогой Виктор, как же так случилось, что ночью в ресторан кто-то безнаказанно протащил труп через всю гостиницу и никто этого не заметил? А?

Митя в этот момент почти торжествовал. Вот оно! Этот портье вроде славный малый с первого взгляда, но мимо него преступник не мог проскользнуть. Тем более с таким грузом. Выходит, этот тоже в доле? Или просто спал в свою смену?

Администратор вздохнул.

– Видите ли, Дмитрий Александрович, в этом и весь подвох. Из номеров люкс, а их всего шесть, есть прямые ходы непосредственно в ресторан. Для сохранения конфиденциальности и анонимности наших гостей, как я уже говорил.

Да чтоб тебя! Будьте вы прокляты со своей приватностью!

Митя почесал шрам на брови, а потом нервно забарабанил пальцами по столу.

– Что ж… В таком случае расследование значительно упрощается для нас и сильно осложняется для вас.

– Что вы имеете в виду?

– Если единственный путь, по которому труп мог попасть в ресторан, это тайный ход из номера, то наш убийца перед совершением преступления уже был в отеле. А это значит, что под подозрением не только персонал, но и ваши гости. И нам придётся допросить всех. Понимаете?

– Вы не посмеете! У нас солидная публика. Допрашивать гостей, вы с ума сошли? Это конец репутации отеля! Нет-нет, это невозможно!

Виктор закрыл побледневшее лицо руками и начал раскачиваться вперёд-назад.

– Ещё как посмею. Если честно, репутация вашего заведения мне безразлична. Но я обещал начальству не предавать дело широкой огласке. С другой стороны, не допросить ваших постояльцев я тоже не могу. Так что вы сейчас прекратите истерику, и мы все вместе придумаем благовидный предлог для того, чтобы побеседовать с каждым из них, не вызывая подозрений.

Виктор отнял руки от лица. Глаза его блестели. Надо же, и впрямь переживает происходящее как личное горе.

– Правда? Вы обещаете?

– Обещаю. Давайте подумаем. Если мы скажем, что, к примеру, в отеле подозрение на вспышку тифа?

– Нет, ни в коем случае! Никаких заразных болезней!

– Я так понимаю, проверку на наличие крыс и тараканов тоже исключаем?

– Не дай бог!

– Может, пожарная инспекция номеров? – предложил Горбунов. – Или строительная? Проверить там крепкость стен или работу водопровода.

– Исключено. Пойдут слухи, что здание ветшает или того хуже – в аварийном состоянии. Тут всё должно быть идеально, понимаете?

– Ну а что тогда? У меня идеи вышли.

Повисла пауза.

– Позвольте предложить, – молчавший до сих пор Вишневский подал голос. – Во Франции сейчас набирает популярность так называемое анкетирование – в отелях, ресторанах, клубах. С целью повышения качества сервиса гостей опрашивают, что им понравилось в обслуживании, а что нет. Как правило, людям очень нравится делиться своими впечатлениями, особенно нелестными. Мне кажется, это могло бы нам помочь. Да и администрации гостиницы, пожалуй, тоже.

– Лев, это отличная идея! И никакого подвоха. Игнатьев, как полагаете?

– Думаю, это может сработать.

– И ещё. – Вишневский постучал карандашом по блокноту. – Доказано, что люди становятся более разговорчивыми, если в качестве вознаграждения за участие в анкетировании им полагается комплимент – ваза с фруктами, например, или сладости.

– Будут вам фрукты.

В основной зал ресторана Митя спустился уже собранным и сосредоточенным. Совсем не тот человек, который в растерянности стоял тут ещё полчаса назад. Стеклянный купол постепенно светлел, расширяя огромное помещение (хотя куда ещё больше?). Полицейские, закончив работу на месте преступления, развалились на стульях и диванах и без зазрения совести дремали. Однако, увидев Митю с командой, вскочили со своих мест и вытянулись по струнке.