Олдельд не ответил. Бросив быстрый взгляд на Морвхен и Кьярно, он обернулся к Кайрбру.

— Что скажешь, Гончая Зимы? — спросил он. — Можно доверять твоему племяннику или нет?

Кайрбр сделал шаг к Кьярно и посмотрел ему в глаза. Через несколько мгновений старик сказал:

— Его сердце не лжет, мой господин. Я понял это, когда он был еще ребенком.

— Да, но можно ли ему доверять?

— Не знаю, мой господин, — честно признался Кайрбр. — Мне хочется ему верить, и все же я не уверен.

— В таком случае вот мой ответ, сэр рыцарь, — сказал правитель Олдельд, обращаясь к Леофрику. — Кьярно может остаться с нами, пока идет Дикая охота. Когда охота закончится, он уйдет.

— Нет! — сказал Леофрик. — Неужели вы меня не слушали?

— Я слушал тебя, человек, — резко ответил правитель, — но это ничего не меняет. Здесь правлю я, а не твой король, и я делаю все, чтобы защитить свои владения. Мне нет дела до традиций твоей страны. Думаешь, достаточно произнести красивую речь, и все станет на свои места? Знай свое место, человек, ибо жизнь в Атель Лорен не так проста, как кажется. Возможно, на твоей родине все было бы по-другому, но ты не среди людей. Не забывай об этом.

В наступившей тишине было слышно, как звуки Дикой охоты раздаются все дальше и дальше.

— Провидица… — тихо сказал Олдельд. — Дикая охота… ушла?

Найет закрыла глаза, которые излучали сияние даже из-под опущенных век.

— Она движется по лесу, — монотонным голосом, словно во сне, ответила она.

— В какую сторону? — спросил правитель.

— Она уходит, — ответила Найет и упала на колени.

Кайрбр подошел к ней, чтобы помочь подняться; Найет открыла глаза и взглянула на Леофрика.

— Она покидает лес, — повторила Найет, и по ее щекам потекли слезы. — Магический камень открыл проход!

— Открыл проход? — воскликнул Олдельд. — Но как?

— Не знаю, — плача, сказала Найет. — Я не видела. Не видела…

— Ты сказала, что Дикая охота покинула лес, — сказал Леофрик, уже предчувствуя, что скажет Провидица. — Куда она направляется?

— Прости… — прошептала Найет. — Она направляется в твои земли.

Убедившись, что вся скотина надежно заперта, Варус Мартель закрыл на щеколду дверь, отделяющую хлев с тремя свиньями от комнаты, в которой он спал вместе со своей семьей. Посветив фонарем, Варус разыскал свою старую куртку — она лежала возле соломенного тюфяка, на котором он спал вместе с женой и двумя детьми.

Жесткий земляной пол в его жалкой лачуге был холодным, тонкая подошва башмаков совсем не задерживала тепло. Подержав куртку возле очага, чтобы она согрелась, Варус вытащил из кармана деревянную трубку и набил ее измельченной травой. Затем, сунув трубку в рот, надел кожаную шапку, тщательно завязал ее под подбородком и, вытащив из очага головешку, раскурил трубку.

Сделав глубокую затяжку, Варус вышел за дверь.

Ночь была холодная, но уже не морозило — зима шла на убыль. В этом году зима была суровая — в селении Шабаон от холода погибло много детей и стариков, а Варус потерял свою лучшую свинью, и, хотя потом его семья в течение нескольких недель ела досыта, поросят в этом году уже не будет, так что придется ему ехать на рынок и покупать новую свиноматку.

От этих мыслей Варус загрустил; стараясь отогнать тяжелые мысли, он вдруг насторожился: где-то вдали громыхнул гром, потом еще раз, уже ближе. Варус взглянул на небо: никаких туч, только сияет бледная Маннслиб.

Гром ударил снова, и в нескольких домах захлопали двери — люди выглядывали на улицу, чтобы узнать, что случилось.

— Варус, — окликнул его сосед, — как ты думаешь, что это такое?

— Да кто его знает? — отозвался Варус. — Вроде не гроза. На небе ни тучки.

— Странные дела, — сказал сосед, вытаскивая из кармана трубку.

— Да уж, ничего не скажешь, — согласился с ним Варус и, выпустив изо рта колечко дыма, начал всматриваться в горизонт, надеясь разглядеть приближающихся всадников.

Судя по звуку, их было очень много, и ехать они могли только со стороны Каррарского замка, который находился довольно далеко. Хотя кто может выехать из замка в столь поздний час?..

И тут Варус понял, что звуки доносятся не с севера, со стороны замка, а с востока. Трубка выпала из рук крестьянина, когда он увидел, как Маннслиб закрыли радужные облака, а вдали прозвучал сигнал охотничьего рога, эхом разлетевшийся над селением.

— О нет, — прошептал Варус. — О нет, нет, нет… — Забыв о соседе, Варус бросился обратно в дом. — Вставайте! Вставайте! — закричал он жене и детям. — Ради святой Дамы, вставайте!

Жена, напуганная его криками, сразу вскочила, дети сонно озирались по сторонам. Варус крепко захлопнул за собой дверь и заложил ее тяжелым засовом.

— Что случилось, Варус? — крикнула жена, увидев, что муж упал на колени перед грубо разрисованной статуэткой святой Дамы, стоявшей в небольшой нише в стене.

— Святая Дама, прошу тебя, защити нас от ярости лесного народа! — закричал Варус, когда дверь старой лачуги начала сотрясаться от порывов ветра.

Земля задрожала под топотом копыт, и с первым ударом грома хижина Варуса едва не повалилась набок.

Дети завизжали от ужаса, когда совсем рядом оглушительно затрубил рог; от этих звуков кровь застывала в жилах несчастных людей. Хижина снова содрогнулась, рядом с селением послышались яростный лай и завывание гончих собак. В доме Варуса с полок посыпались чашки и тарелки, в сарае пронзительно завизжали свиньи.

Варус бросился к жене и детям и крепко прижал их к себе, когда на маленькое селение Шабаон обрушились Дикие охотники. Скрючившись на кровати, закрывшись с головой одеялом, люди плакали от ужаса, предчувствуя свою ужасную судьбу, и горячо молились святой Даме Озера.

В деревню ворвались мощные вихри, и Варус громко вскрикнул, когда с его хижины сорвало крышу и он увидел огромные стаи воронов, сопровождающих призрачных всадников на бледных конях. С неба послышались дикие крики и хохот и загрохотал гром, когда охотники увидели свою добычу.

Стены жалкой лачуги повалились, но Варус Мартель этого уже не увидел — вместе со своей семьей он был подхвачен ветром и унесен Дикими охотниками, полностью опустошившими маленькое селение Шабаон.

Дикий, суеверный ужас объял Леофрика, когда он услышал слова Найет. Вой ветра, смерть, разрушения — все это в одно мгновение пронеслось в его сознании, и Леофрик пошатнулся, словно оглушенный падением с лошади.

— Ты уверена? — спросил он Провидицу.

Найет печально кивнула:

— Уверена. Король Леса уже отведал крови и не остановится, пока не насытится.

— Мы можем что-нибудь сделать?

— Нет, Леофрик. Магия камня разрушена, и теперь ничто не мешает Королю выйти за пределы Атель Лорен.

— Значит, ее нужно восстановить! — воскликнул Леофрик. — Как это сделать?

— Только вернув камень на прежнее место, Леофрик.

Повернувшись к правителю Олдельду, Леофрик сказал:

— Пожалуйста, помогите. Мой народ гибнет.

— Помочь? — сказал Олдельд. — Чем же я могу вам помочь?

— Не знаю, — уныло сказал Леофрик. — Сделайте что-нибудь.

Олдельд покачал головой:

— Жизни людей не стоят жизней эльфов. Дикая охота вернется в лес, когда Король утолит жажду крови и разрушений. Как только он вернется в Атель Лорен, мы поставим камень на место.

— Но сейчас гибнут люди! — воскликнул Леофрик. — Ваш Король убивает бретонцев, а вы собираетесь стоять в стороне и спокойно ждать, когда это закончится?

— Да, — ответил Олдельд. — Я буду стоять в стороне и ждать, даже если Король захочет стереть с лица земли весь человеческий род. Вы ничего не дали этому миру, а значит, ничего у него не возьмете. Почему я должен оплакивать ваш род?

Леофрик промолчал, не найдя что ответить; отвернувшись от него, правитель Олдельд обратился к Найет:

— Каким образом исчезла магия камня? На нее подействовали злые чары?