По бедру Леофрика потекла струйка крови.

— Простите меня! — крикнул он. — Это все из-за музыки! Моя душа не выдержала такой красоты!

— Ку-Сит не нуждается в одобрении человека. Ку-Сит и сам знает, что он величайший танцор войны в Атель Лорен. Ни один враг ни разу не касался Ку-Сит своим клинком, не нанес ему рану и не ударил.

Леофрик вертел головой, отчаянно желая, чтобы хоть кто-нибудь пришел ему на помощь, но видел только суровые лица танцоров войны, окруживших его плотным кольцом.

— Ку-Сит, — вдруг раздался голос Найет, — подожди!

Танцор войны взглянул на Провидицу, которая пробиралась к нему, расталкивая танцоров; те нехотя расступались, бормоча ругательства и демонстративно взмахивая перед ней мечами, но она не обращала на них внимания.

— Ты хочешь вступиться за человека? — спросил Ку-Сит. — Лоэк слушает тебя.

— Прошу, отпусти его.

— Зачем Ку-Сит должен его отпускать? Ку-Сит его уже пометил и теперь может с ним делать что хочет.

— Лоэк разгневается, если ты убьешь его прямо сейчас, — сказала Найет.

Легко спрыгнув со стола, Ку-Сит встал перед Найет и смерил ее взглядом. Леофрик слез со стола и блуждающим взором окинул зал, еще не веря, что страшная перспектива стать кастратом миновала. Ку-Сит взмахнул копьем и, подойдя совсем близко к Провидице, заглянул ей в глаза:

— Лоэк разговаривает с тобой, так же как с Ку-Сит?

— Да, — ответила Найет. — И он не желает, чтобы ты убил человека.

— Не желает? Ку-Сит спросит его сам! — крикнул танцор и, сделав сальто, приземлился возле Леофрика и приставил ему к горлу нож. — Лоэк, заслуживает ли жизни этот ничтожный человечишка?

Ветер, который проносился по залу, когда танцоры войны исполняли Танец Дракона, задул снова; в воздух поднялись тучи обожженных листьев и закружились вихрем. Ку-Сит засмеялся и посмотрел Леофрику в глаза:

— Повезло тебе, человек. Лоэк говорит, что сегодня ты останешься мужчиной.

Леофрик едва стоял на ногах. Сделав кульбит, Ку-Сит отпрыгнул далеко в сторону и крикнул:

— Лоэк благоволит тебе, человек! Смотри не упусти свой шанс!

Кто-то положил ему на плечо руку; обернувшись, Леофрик увидел бледное лицо Кьярно. Схватив Леофрика за руку, эльф потащил его прочь из зала, подальше от танцоров войны, которые вновь начали собираться возле костра.

— Это было глупо даже для человека, — сказал Кьярно, глядя на танцоров, которые начали пить вино.

Леофрик не ответил; его била дрожь, сердце бешено колотилось. Не соображая, что делает, только желая успокоиться, он схватил с ближайшего стола кубок с вином и залпом выпил его содержимое.

Сладкая, отдающая медом жидкость обожгла ему рот; этот теплый нектар показался Леофрику вкуснее самого изысканного вина.

И только поставив пустой кубок на стол, Леофрик сообразил, что наделал.

— О нет… — услышал он голос Кьярно, и в ту же секунду мир взорвался огненно-желтой вспышкой.

Перед глазами Леофрика запрыгали разноцветные огни; небо внезапно сменило цвет, словно на нем отразились отблески пожаров. Вспыхнули яркие огни, вверх поднялись облака пунцового, лазурного и нежно-зеленого цвета. Огонь в центре зала вспыхнул ярко-голубым светом, и Леофрик вдруг увидел, как к каждому эльфу, сидящему в зале, протянулись золотые нити.

Обычное человеческое зрение Леофрика померкло, он больше не видел того, что привык видеть всегда, — людей, животных, жизнь. Он засмеялся, видя, как вокруг эльфов вспыхнуло золотое сияние; теперь каждое движение, каждое слово приобрело для него свой цвет.

— Я вижу… — пробормотал Леофрик и сполз со стула, не в силах выразить охватившие его чувства.

Он упал на пол, и разноцветные огни закружились, завертелись у него перед глазами, сливаясь в один невообразимо прекрасный свет. Теперь он видел ответы на все вопросы — каждый из них имел свой цвет, нужно было только найти слова, которыми его можно было описать…

— Клянусь слезами Айши! — процедил сквозь зубы Кьярно и попытался поставить Леофрика на ноги, но тот лишь блаженно улыбнулся, захихикал, а затем и вовсе залился смехом, размахивая руками и пытаясь поймать плавающие вокруг него разноцветные огни.

Он не видел ничего конкретного, только яркий желтый свет жизни, растекающийся по его телу.

— Что это с ним? — спросил женский голос.

«Найет», — подумал Леофрик.

— Хлебнул вина, когда я на секунду отвернулся, — ответил Кьярно.

— Людям нельзя пить вино эльфов! — резко сказала Найет. — Нам очень повезет, если он сможет прийти в себя! Немедленно выведи его на воздух. Говори с ним, постоянно с ним говори, чтобы он не потерял связь с миром!

Леофрик хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле, тогда он решил их оттуда вынуть и поднес руки ко рту; Кьярно тем временем быстро тащил его через зал, чтобы вывести на свежий воздух. Перед глазами Леофрика все плыло и качалось, внезапно он почувствовал приступ рвоты, ноги у него заплетались, и, если бы не Кьярно, Леофрик давно рухнул бы на пол.

Внезапно стало очень холодно, и Леофрик принялся жадно глотать свежий морозный воздух, чувствуя, как судорожно сжимается желудок. Вокруг, словно золотые искры, летали раскаленные угольки.

— Ну же, Леофрик, — тормошил его Кьярно, — ну вспомни, кто ты. Ты рыцарь из Бретонии. Вспомнил?

Леофрик едва слышал его голос; ему казалось, что он летит в темную бездонную яму, кувыркаясь на лету и втягиваясь в водоворот разноцветных огней.

Рядом звучал чей-то голос, который постепенно становился все слабее, словно удалялся в глубь длинного коридора. Внутри что-то оторвалось и вышло наружу; Леофрик вздрогнул всем телом, когда зрение покинуло его и понеслось в лес.

Он увидел огромные деревья; их разноцветные листья четко отпечатывались на фоне ночного неба; ярко светила луна. Между деревьями струились реки расплавленного жизненного сока, который растекался по земле, охватывая все новые территории и соединяя их в одно целое.

Все стало единым, все было наполнено жизненной силой, и осознание этого было так велико, что Леофрик страшно удивился, что не понимал этого раньше.

Жизнь — это одно целое; все сущее заключено в один круг.

Главное — не упустить этот драгоценный момент озарения, и тогда все будет хорошо. Где-то рядом вновь прозвучал голос, но Леофрик не обратил на него внимания, купаясь в своей вновь обретенной свободе и пролетая по Лоренскому лесу; теперь его дух больше не удерживала телесная оболочка.

Наверное, это и есть стать святым? Путешествовать по царствам, недоступным простым смертным, слышать и видеть бьющееся сердце мира, наполняющееся мириадами жизненных энергий. Жизнь была везде…

Впрочем, нет… не везде.

В глубине леса Леофрик увидел боль. Горячую, пронзительную, смертельную боль. Его дух рванулся к ней, стремясь погасить, облегчить ее, унять.

Он увидел эльфа, который, едва передвигая ногами, перебирался от дерева к дереву; жизнь в нем едва теплилась, как догорающий масляный фитилек. Отчаяние исходило от эльфа, охватывая его ярко-красными волнами, когда он из последних сил пытался уйти от трех преследователей. Когда же Леофрик увидел его сердце, он понял, что сейчас благородный эльф умрет от рук трех негодяев; и тогда сердце Леофрика исполнилось горем.

Тяжело дыша, Кэлас Легконогий привалился к стволу дерева; из раны на груди сочилась кровь, и Кэлас понял, что идти дальше уже не сможет. Он сделал все, чтобы заманить врагов в это место, но теперь игре пришел конец. Из-за деревьев показались трое воинов, и Кэлас повернулся к ним лицом. В руках воинов он увидел луки с натянутой тетивой.

— А ты ловкий старик! — сказал один из воинов.

— Долго же вы меня ловили, — прошептал Кэлас, доставая нож.

— Ты хочешь с нами сразиться? — удивленно спросил другой. — Не надо. Зачем тебе лишняя боль?

— Я буду сражаться, если понадобится, — задыхаясь, проговорил Кэлас.

— Это ни к чему, — печально сказал третий воин. — Все равно ты сейчас умрешь.