– Не надо! – взвизгнула малая и отчаянно задёргала ногами.

Хранитель картинно разинул рот и мелкая залилась смехом.

Ведьма прошлась по саду. В высокой траве было полно перезрелых яблок, буквально ковёр из спелых, пожухлых и уже гниющих плодов.

«Естественно, компоты с вареньями его интересуют в последнюю очередь, но это всё надо было убрать до зимы, – по-хозяйски подумала она. – Иначе саду будет плохо».

– Я помогу тебе прибрать сад к зиме, – неожиданно для самой себя сказала она, подходя к беседке.

Он уже подметал пол, а мелкая, сидя на столе, сбрасывала на пол случайно залетевшие туда веточки и сухие листья. Он обернулся и удивлённо поднял бровь:

– Прям щас?!

– Нет, только после шашлыка!

– Слава Богу, мне сегодня совсем работать не хочется.

Когда запах почти готового мяса заполнил собою всё вокруг и даже перебил аромат преющих яблок, ведьма поймала себя на мысли, что время как будто остановилось. Она его совсем здесь не чувствует. Кажется, и солнце там же, и тень от беседки также наискось пересекает ствол кривоватой старой яблони с ветками, полными ярко-малиновых плодов. То и дело они падали: с сухим стуком или шлепком о землю и в кучи мягких опавших плодов на земле, и по иному, гулко по крыше беседки.

Яблоки было отчаянно жалко, слишком много пропадало прямо сейчас. Она отпила глоток чая, как будто заряжаясь энергией и встала. План созрел быстро, и она намерена было его реализовать.

Ведьма вернулась во двор и огляделась. Где-то здесь должны были непременно быть какие-то корзины. В таком большом хозяйстве, в таком огромном саду урожай не могли собирать как-то иначе. Она чуть прикрыла глаза и постаралась разглядеть содержимое сараев. Ивовые корзины излучали тепло и по-прежнему хранили энергию воды, хотя даже на таком расстоянии чувствовалось, что они сухие неимоверно.

Ведьма смело шагнула в лопухи и крапиву и медленно потянула на себя дверь сарая, на удивление легко и без скрипа она подалась и навстречу пахнуло зерном, мышами, запахом какого-то старья и пылью. В просвете закачалась огромная паутина и её хозяин метнулся в темноту под потолок.

Корзины были прямо напротив, сложенные одна в другую, высокие, огромные, совсем такие, как она видела в деревне у бабушкиной родни. Сердце больно стукнуло в груди. Никого нет, ни здесь, ни там, а они целы. Сухие, старые, помнящие столько рук, столько плодов, столько всего… И они ещё поработают, послужат. Она погладила рассохшийся бок плетушки.

– Ну, что, соберём яблок для детишек? – улыбнулась она.

– Ты где это добро натырила? – снова удивился хранитель.

– У тебя в сарае, – она аккуратно приземлила пирамиду огромных корзин у беседки.

– То есть, будем всё-таки работать?

– Обязательно. Твои яблоки завезём в детдом.

– Не возьмут без документов.

– У меня возьмут. Я слово верное знаю.

– Одно слово: ведьма, – усмехнулся он.

– Не совсем это, но по сути верно. Я вылечила директрису от бесплодия, а ещё жену директора ресторана, того самого… Так что…

– Ну, ты даёшь.

– Да, даю людям возможность обрести смысл жизни.

– А я думал, он в любви, ну или как там ты формулировала.

– И это тоже верно, – ответила она, запихивая в рот ломтик помидора. – А дети разве не живое воплощение любви? Не благословение любовью свыше?

– У тебя везде любовь.

– Это не у меня, а у природы, у Истока. И любовь к шашлыку тоже из той же оперы.

Шашлык удался. Хранитель умел готовить, ведьма помнила. И с годами навык отточился на славу.

Даже малышка с удовольствием уплетала сочное и мягкое мясо вприкуску с целым огурцом, который она отвоевала у хранителя в честном бою. Остальное было щедро нарезано и сдобрено соусом, усыпано зеленью и выглядело, как взрослая мужская еда. В общем, так, как она любила.

Зелёный чай из самовара благоухал свежесорванным смородиновым листом и мятой. Она держала кружку двумя руками и, блаженно прикрыв глаза, наслаждалась напитком. Всё вокруг выглядело невообразимо. Переваливший за середину день, старый сад, запах яблок, шашлык, хранитель, который чуть наклонив голову, смотрел на неё пристально, малышка в гамаке здесь же в огромной беседке тихо покачивалась в обнимку с игрушкой и что-то напевала. Всё так невообразимо с утра менялось стремительно и не без боли, но сейчас в этом дивном мареве и тишине как будто не было никаких проблем, никакой тьмы, никакой грядущей битвы.

Как будто не было этой ужасной сцены в ресторане утром. Сейчас она её лишь мимолётно коснулась и расплылась. Под его взглядом ей было тепло. В его присутствии спокойно. От осознания того, что теперь они будут вместе вечно, хотелось взлететь.

Она закрыла глаза и почувствовала, как буквально проваливается сквозь кресло, ощущает душой этот полёт. В невидимой глазом области появились лёгкие сиреневые искорки и они летели от него. Он ещё не знает, как управлять своей силой и что она вообще у него есть, огромная, мощная, смертоносная, но эти крошки мерцали и несли любовь и надежду. Ей, миру, всем и вся.

– От тебя в разные стороны разлетаются крошечные сиреневые искорки. Это сила. Или магия. Это очень красиво, – сказала она, не открывая глаз.

– То есть? – услышала она его удивлённый голос и живо представила, как поползли вверх его брови, а искорки хаотично заметались и их стало больше.

– Интересно… – сказала она вслух.

– Что?

– Ты удивился. А их стало больше.

– Кого, господи..?

– Искорок, которые вылетают из тебя.

– Искорок, значит. Ну, аминь. А теперь давай расскажи мне про всё вот это, потому что я на слово тебе верю, и потому что со мной происходит нелепая хрень всякая и потому что из меня вылетают искорки.

– Сделай чаю ещё, – она открыла глаза и протянула ему кружку.

Он тут же поднялся и занялся понятным и линейным делом. Она улыбнулась: это всегда работало. Когда мужик не знает, что делать, надо дать ему гвоздь и молоток. Или что-то похожее, пусть сделает что-то несложное. Он тут же перестаёт суетиться и думать о сложном. Успокоился, начинаем усложнять.

А усложнять было что. Как донести до него всё то, что она пытается понять всю жизнь и сама к более-менее стройному пониманию мироустройства пришла совсем недавно, пройдя через такое, что врагу не пожелаешь. И это даже не фигура речи. Не пожелала бы врагу.

– Возьми, – он протянул кружку с густым облаком пара сверху.

– Я не знаю, с чего начать, – она пристально посмотрела ему в глаза.

– Начни с начала, – ответил он своей стандартной фразой.

– Так издалека? – усмехнулась ведьма. – Да как скажешь. И была пустота и не было в ней ни фига. А потом ни фига взорвалось от тоски по хоть бы каким-нибудь событиям и породило всё вокруг. Так возник Исток.

Он от души расхохотался:

– Я очень детально это представил, особенно тоску по тусовкам. Не, слушай, а серьёзно?

Она улыбалась:

– Да почти так и было. Возник в мировой пустоте Великий Исток и породил всё вокруг себя. Вообще всё. Наполнил пустоту Любовью и понеслось.

– Ты серьёзно?

– Ты же просил с начала. О том, что было до Истока, я не очень осведомлена и о том, что предшествовало появлению Великих учителей – единых душ, воинов и хранителей или разделённых душ, которые наполнили миры жизнью и понесли любовь во все уголки бесконечного числа многомерных миров, порождённых Истоком в порыве вселенской Любви и жажды дарить её всем и вся, я не знаю.

– Видит Бог, я ожидал чего-то иного, но это куда прикольнее. Я думал, сейчас будет что-то про замки, склепы и кровавые жертвы тёмным богам. Ты ж ведьма!

– Вооот, все так думают. Не понимают ни черта, не умеют отличить добро от зла, и, естественно, всё, что выходит за грани тупого потребительского отношения к жизни вызывает неприязнь.