Два дня назад, нечаянно подслушав разговор родителей, Ками узнала, что после полудня, к вечеру на родовой Хутор припожалуют сваты. И сватать они будут Наю – её старшую сестру.

Старшая сестрица, разумеется, ничего не знала о предстоящим смотринах – визит сватов должен был стать сюрпризом для самой взрослой из дочерей Тавта Лака, однако юная "Веселая" – именно такое значение имело имя младшей сестрёнки Наи – не смогла держать в себе "страшную тайну" визита представителей другого рода и обо всём рассказала сестре.

"Утренняя" Ная ненадолго задумалась, пожала плечами, отвернулась.... Однако от Ками не укрылась гримаса неудовольствия, скользнувшая по лицу старшей сестры. Ная явно не намеревалась выходить замуж в ближайшие год-два. Детей у Тавта и Цутои было пятеро, "утренняя" Ная родилась первой и потому на ней, как на старшем ребенке клана Лака замыкались многочисленные семейные обязанности, прежде всего – присмотр за младшими сестрёнками и братишками.

Ная отчего-то была уверена – пока младшие дети не подрастут, её родители не смогут обеспечить ей достойное приданное, без которого, как известно, ни одну приличную девушку замуж не выдают.

Но, очевидно, у Тавта – главы клана Лака на счёт старшей дочери имелись собственные планы.

Имя отца Наи означало "Камень" и оно, нужно признать, вполне соответствовало характеру и внешности потомственного скотовода и сыродела. Отец трёх дочерей и двух сыновей был силён, жилист и не смотря на довольно зрелый по местным меркам возраст – сорок лет – его голову не украсил ни единый седой волос, которых, например, в прическе Цутои – матери Наи – уже роилось превеликое множество.

Отец был крепок настолько, что каждую весну, в период массовой стрижки овец-домба непременно брал руки тяжелую стригательную машинку и за неполные сутки лично избавлял от мутона несколько сот самцов и самок.

Шерсть была вторым по важности продуктом, на котором держалось благополучие Рода Лака. Первым и главным, разумеется, был сыр....

Уникального сыра твердых сортов Тавт Лака производил и продавал не слишком много, но достаточно для того, чтобы обойтись и без продажи шерсти, однако серьезный "шерстяной налог" и устоявшиеся традиции не позволяли супругу Цутои всерьез задуматься о сокращении либо диверсификации родового дела.

…Конечная цель сегодняшнего путь, который выбрала Ная, находился очень далеко, почти у границы камня и снега огромного горного хребта, мрачно нависающего над безупречной чистотой Озера Голубого Хрусталя. Поднявшись на очередной гребень, девушка ненадолго остановилась, чтобы передохнуть, повернулась к озеру; прикрыла глаза ладонью, с наслаждением всматриваясь и небесную синь и сугробы белых облаков в отражении озера.....

Незаметно вздохнув, мельком глянула на Ками, продолжила свой путь наверх, к белым-белым облакам, нежно обнимающим плечи могучего каменного великана.

У сегодняшнего "восхождения" Наи была важная цель, причём – не одна. Девушка не только улизнула от оценивающих взглядов неизвестных сватов, но и намеревалась произвести "целительскую разведку", продолжить поиск очень важного в её будущем ремесле растения.

Как именно называется нужное для Наи растение, она не знала, однако целительница бабушка Таасия, которую все в округе называли просто "ведьма" или "ведьма Таасия" в один из длинных зимних вечером по большому секрету рассказала Нае о необычных свойствах одного растения, произрастающего высоко в горах. Выглядело это растение как "гнездо" серых валунов и при незнании его легко было спутать с обычными камнями, однако свойства, сокрытые в "камнях" заставляли тех, кто хоть что-то мыслит в лекарствах и целительстве, относиться к ним с величайшим уважением. "Камни" – полукорнеплоды содержали в себе сильнодействующее психоактивное вещество, напрочь уничтожающее любые виды боли. Нутро "камней", тщательно растёртое на ручной мельнице и добавленные в примочки, растирания и настойки, надолго избавляло людей и животных от любых видов боли – от ушибов до мигреней.

Если же "пациенту" требовалось серьёзное вмешательство, например, ампутация одной из конечной, то сильно концентрированный настой, разбавленный некоторым количеством спирта и принятый больным внутрь, на несколько часов отключал сознание "пациента" настолько мощно, что он не просыпался даже тогда, когда ему пилой отпиливали поврежденную конечность.

Разумеется, такой способ годился только для экстренных случаев, например при падении человека со скалы или нападении хищников на скотовода, в прочих же, "плановых" ампутациях жителю необходимо было обращаться к главному волшебнику или колдуну региона, которые, собственно и проводили "анестезию" с помощью доступных им способов, то есть магией – волшебством либо колдовством.

Отец Наи – Тавт – всё, что связано было с магией, мягко говоря, недолюбливал. Причём настолько, что у себя на Хуторе полностью исключил любую магию из любого вида деятельности, которой он занимался. На наивный вопрос одной из дочерей "Почему?" Тавт с очень серьёзным лицом ответил, что от любого волшебства и колдовства у домба прокисает молоко, что для рода, чьё благополучие построено на сыре, совершенно недопустимо. Проверить его утверждение никто не мог, да особо и не стремился. Авторитет у крепкого и властного главы Клана Лака был непререкаемым.

…Интерес Наи к врачеванию проявился очень рано. Однажды, в раннем детском возрасте она заметила небольшую хромоту у детёныша домба и поинтересовалась у мамы – что нужно сделать, чтобы ягненочек перестал хромать. Отец с материю тогда ничего не ответили своей старшенькой, однако через пару лет Цутоя, с молчаливого согласия Тавта сама отвела Наю к жилицу "бабушки Таси".

"Бабушка" с настороженностью приняла новую "ученицу", однако за несколько лет, прошедших с тех пор, как Ная начала регулярно заглядывать в домик ведьмы, её отношение к девочке, а потом – и девушке – заметно потеплело.

Много повидавшая и оттого осторожная целительница – отлично понимала, что её деятельность – не совсем законна. Официально целительство без использования магии, только с помощью растений – не запрещено, ибо "травники" вполне вписываются в общую структуру доврачебной помощи для местных жителей отдалённых и труднодоступных районов Берега Крылатого Змея, однако поведение отдельных "пациентов" довольно часто предсказать было физически невозможно – сколько людей – столько же индивидуальных реакций на заболевание или травму.

Понимая всю степень ответственности за юную ученицу, "бабушка Тася" не торопилась посвящать юную "травницу" во все свои секреты профессионального мастерства, искренне полагая, что к тому времени, когда Ная повзрослеет и "наиграется" во врачевание, полученные ею знания останутся ею не востребованными; не пригодятся во взрослой жизни замужней и многодетной женщины, обременённой мужем, многочисленными детьми и целым сонмом домашних обязанностей. В конце концов – для врачевания и целительства почти в каждом крупном городе есть колдуны и маги; не считая бесчисленного количества "лекарей", чьи способности прямо пропорциональны уровню их магического дара.

Была и ещё одна причина.

В юности Таасия каким-то чудом избежала казни на "ведьмином костре" из-за гибели одного из своих "пациентов", у которого выявилась непереносимость лекарственного средства, которое она ему дала. Слишком поздно это выяснилось....

После того как ее пациент – точнее – пациентка – молодая и красивая девушка – умерла в страшных мученьях от удушья, вызванного бурной аллергической реакцией, её жених – высокий и широкоплечий брюнет – буквально потерял рассудок от горя. Вместе со своими братьями он схватил юную целительницу и потащили ее на центральную площадь, где её привязали к столбу, намереваясь совершить над "ведьмой" суд – скорый, но справедливый.