Группа спустилась со Стен. Туман здесь был гораздо плотнее, и в свете прожекторов охранная полоса казалась таинственной. Подлетели два дрона.

– Идти плотной колонной, – напомнил старший, – При отставании стоять на месте. Последний дрон найдёт отставшего.

Со стороны Стен прозвучал резкий сигнал. Дроны включили красную подсветку и метнулись прочь. Старший выругался.

– Надеть противогазы! – скомандовал он.

Через несколько секунд весь отряд был уже в противогазах. Кряжу казалось, что его товарищи теперь похожи на огромных насекомых, и он улыбнулся, подумав о том, как выглядит он сам. Старший глухо отчитал одного из курсантов, толкнув в грудь, и колонна двинулась дальше. Скоро заработали насосы и вентиляторы. Из-под Стен, наружу, спускали газы и жидкие отходы, и ничто из вредных веществ не должно было попасть на улицы города и отравить жителей. Туман нехотя отступал, и Кряж видел нарядные Мусорные Стены. Днём, особенно в ветреную погоду, горожане могли любоваться яркими плакатами и рекламой на них; мальчишки толпились у охранной полосы и с восторгом и завистью смотрели на наблюдателей. Сейчас Кряж видел, как далеко впереди начинаются окраины Котлища, пустые и сонные.

– Наперегонки марш! – прозвучал приказ старшего.

Голос у него был весёлый. Кряж сорвался с места, сразу оставив позади двоих. Когда вся группа пересекла голую, утрамбованную полосу охранной полосы, насосы перестали работать. Вот-вот затихнут и вентиляторы. Им разрешили снять противогазы, и Кряж вдохнув свежий, сырой воздух, вытер потное лицо рукавом. Бегать он любил, но особенно – по городским улицам. Он хорошо знал Котлище, все его заводы, огромный изолятор, Центры – административные здания каждого квартала. Он любил подниматься на крыши многоэтажек во время обходов и смотреть, как в водяных ловушках оседает тонкая, влажная плёнка тумана. Он старался не наступать грубыми ботинками на нежную зелень города.

– Забывайте девок сразу, – цинично советовали курсантам старшие.

– Думать о них – значит ослабить разум и волю, проявлять эгоизм, раскалывать братство наблюдателей, – объясняли проводники.

Они были правы. У братьев всё общее. И сами они – живые Стены. Таков их путь.

Нам говорили: у каждого должен быть свой страх и своя цель. В то время я представлял, что цель манит нас вперёд, а страх дышит в спину и не даёт остановиться. Лучше всего бояться того же, чего боятся все. Тогда можно развлекаться, обсуждая общие страхи и фантазируя, как можно было бы их победить. А если служить той же цели, которой служит большинство, то на уже на одном этом основании можно считать себя не хуже прочих.

Так думали мы все – так думал и я. Но обладая чужими целями и страхами я не имел своих.

Временами Тёзке казалось, будто Фантазёр младше её. Его идеям не было конца, он мог дуться, как ребёнок и забывать о своих обещаниях. Зато библиотекарь никогда не читал Тёзке нотаций, его непредсказуемость веселила её. Сегодня он обещал сюрприз.

Они спустились в метро и поехали на юго-запад, туда, где раскинулся популярный район ДиПизза с целой улицей модных ателье, с магазинами белья и одежды. В вагоне было тепло, одноразовая стерильная накладка на сиденье чуть уловимо пахла мятой и Тёзка всё гадала, что же приготовил для неё Фантазёр. Её сложно было чем-то удивить, потому что её мать, которую все звали просто Матушка, работала инструктором-дезинфектором и жили они в полном достатке.

Тёзка изо всех сил готовилась к экзамену, чтобы выходить на работу вместе с Матушкой и её друзьями, которые жили на одной улице с ними. Белоснежная форма с респиратором, почёт и то, что её будут ждать в любом доме, в любой компании – вот что привлекало Тёзку в профессии. Когда она небрежно говорила какому-нибудь новому знакомому, что живёт в районе Рюшимик, в доме, отделанном полированными панелями, то чувствовала, как отношение к ней становится особенным. Единственное, чего боялась Тёзка – это каким-то невероятным образом разочаровать своё предприятие, которому она принадлежала с рождения, и искать себе работу. Чего доброго, придётся вставать в очередь вместе с неудачниками и бывшими преступниками, а потом всю жизнь ходить в помощницах, как Ундина.

Тёзка почувствовала, как Фантазёр сжал её пальцы:

– Выходим.

Они оказались на пустой платформе.

– Где мы? – протянула Тёзка, оглядываясь по сторонам.

Вместо мраморной отделки, имитирующей вуаль и кружева, она видела ограненное цветное стекло и начищенные медные цепи. Пол на этой станции был расписан под ковёр, а сводчатый потолок украшали золотистые завитушки. “Станция Матар-Альзумаруд” – гласила яркая вывеска. Тёзка вопросительно взглянула на Фантазёра.

– Мне нужен был строительный кран, – сбивчиво объяснял он, – А тут как раз большая стройка.

– Но это же ювелирный район, – прошептала она.

Матар-Альзумаруд выделялся среди соседних районов яркостью, блеском и криминалом.

– Зачем тебе кран? – недоумевала Тёзка, – Поехали скорее обратно.

– Охранная полоса и небо за городскими стенами – оттуда их видно лучше всего.

Тёзка ахнула.

– Опять твои вечные вопросы? – рассердилась она, – Глупые мечты, никчёмные идеи.

– На этот раз я кое-что видел! – взмахнул рукой Фантазёр, – И оно реальное.

– И что же это?

– Ну, пока я точно не знаю, – смущённо признался он и добавил, – Но у меня есть обоснованное предположение. Я хочу, чтобы ты посмотрела вместе со мной.

Тёзка нервно рассмеялась и тут же осеклась, когда эхо разнесло её смех по пустой станции.

– И ты хочешь рискнуть ради того, чего сам не знаешь?

– Я был здесь уже четыре раза с начала весны, – ответил он упрямо и серьёзно, – Не хочешь – я пойду один.

– Иди, – бросила она.

Молчание.

– Сумасшедший!

Ни слова. Фантазёр сгорбился и сел на скамью. Тогда Тёзка демонстративно перешла на другую сторону платформы и стала ждать обратного поезда.

От стены отделился голографический Метрокэп и подошёл к Фантазёру:

– А кто это у нас потерялся? – засюсюкал он, – Какой хороший ребёнок! Мы быстро найдём твою маму. Скажи, как тебя зовут?

Фантазёр поднял голову:

– Ты что, не видишь, что я взрослый человек? – строго спросил он.

По силуэту Метрокэпа пошла рябь.

– Сбой в системе мониторинга… – медленно ответил он, – … извинения…

Метрокэп исчез и тут же появился вновь, уперев руки в бока:

– Эй, парень, – широко улыбнулся он, – подсказать тебе маршрут?

– Не надо, – отмахнулся Фантазёр.

Они с Тёзкой снова остались одни. Фантазёр ничего больше не говорил, а только поглядывал на неё украдкой. Лицо у него было такое несчастное, что Тёзка поняла: этой ночью без неё он пропадёт. Пришёл и уехал поезд – а она осталась на станции. Наконец, Тёзка села рядом с Фантазёром:

– Вот убьют нас, – проворчала она, – Что Матушка скажет?

– Это не опасно, – убеждал её Фантазёр, – Нас пропустят, я договорился с местными. Не такие уж они страшные.

Район ювелиров и впрямь казался самым обычным, если не считать домов, которые будто бы хотели перещеголять друг друга в отделке. На дорогах в вечном нескончаемом коллапсе застыли служебные автобусы и грузовые машины, высотки гигантскими колоннами уходили в ночное небо, а на них сверкали 3-D экраны. Верхние этажи домов были утыканы самодельными ветряками, между небоскрёбами носились скоростные поезда воздушного метро, а ещё выше множеством ярусов медленно плыли вагончики канатных дорог. Рёв и гудки машин, шум, разговоры, музыка и реклама. Вот только рабочих на улицах почти не было. Фантазёр тянул Тёзку дальше и скоро свет и шум остались позади. Она совсем потерялась в каменных углах, неожиданно возникавших перед ними и боялась остаться одна в этой кромешной тьме, в шепотках по углам, но Фантазёр крепко держал её за руку и ей приходилось приноравливаться к его неровной походке. Каменные оштукатуренные стены сменялись пластиковыми подпорками, железными листами, тряпичными занавесками. Асфальт, песок, настилы, проволочные циновки; запахи старого масла, тяжёлые, странные ароматы, трущобно-кошачья вонь, пыль и – неожиданно – сырой, нехороший запах застоявшейся воды. Скоро они увидели строительный забор, а за ним возвышался башенный кран. И тут совершенно неслышно и неожиданно перед ними возникли три крими.